— Ну здравствуй, мил-человек. Чьих будешь? Кто таков, откуда?
— Местный я. Коренной рамодановец. А зовут меня Валентин Сергеевич Святых, — представился лейтенант.
— И часто ты к моей дочке сюда захаживаешь, коренной рамодановец? — продолжил допрос «ковбой».
— Сегодня в первый раз.
— И зачем пришел? — все так же неприветливо спросил отец Жанны.
— Что значит — зачем? — сделал удивленные глаза Валентин. — Мне только что Ромка звонил. Сказал, что у него вовсю идет помолвка, а так как я свидетель на будущей свадьбе, то просто обязан здесь быть!
— А-а-а… свидетель, значит… — Константин Федотович смерил недобрым взглядом Валентина. — Ну садись, свидетель, потолкуем.
Со стороны гостиной послышался облегченный выдох Жанны. Похоже, она боялась, что папаша этого свидетеля сразу прибьет, но, раз предложил присесть, значит, еще не все потеряно.
— Ты тоже из этих, бизнесменов? — с невыразимым презрением спросил ее отец.
— Ну что вы, Константин Федотович. — Валентин даже поморщился, давая знать, насколько оскорбительно для него такое предположение. — Рабочая косточка. Слесарил раньше помаленьку.
Взгляд «ковбоя» сразу подобрел. Морщины на лице разгладились.
— Марьюшка, ну-ка по-быстрому нам что-нибудь спроворь.
Женщина начала торопливо накрывать стол, выставила на него бутылку водки. «Опять, — мысленно простонал лейтенант. — Дашка меня убьет, если узнает!»
— А жених с невестой где? — деликатно осведомился Валентин.
— Невеста в комнате. Как и положено, перед свадьбой плачет. А жених… тоже там, где ему положено, — опять набычился отец Жанны, не зная, как вывернуться из щекотливой ситуации.
— Животом жених мается, — пришла ему на помощь жена, обласкав мужа при этом таким взглядом, что Валентин невольно поежился. — Наверное, съел чего-то не то.
— Да, городская пища — такая дрянь, — закивал Валентин, — кого хочешь пронесет. Не то что в деревне.
— Дело говоришь, — одобрительно кивнул «ковбой». Морщины на его жестком, грубом лице еще больше разгладились. — У нас в деревне все свеженькое, натуральное, на навозе взращенное!
— Огурчики, помидорчики, и все только что с грядки, — согласился Валентин, уставившись на тарелку с малосольными огурчиками, которую хозяйка выставила на стол.
— Сразу видно рабочую косточку, — усмехнулся старик, — деревню небось только на картинках видал. Зима на дворе. Какие грядки? А это вообще прошлогодний засол. О прошлом годе огурцы знатно уродились. — Константин Федотович взялся за бутылку, но Валентин поспешил накрыть свою стопку ладонью.
— Вы уж извините, но я за рулем, — решительно сказал он. — И вообще, я это дело не уважаю.
— Гм… молодец. — Константин Федотович передал бутылку жене, и та поспешила убрать ее обратно в холодильник. — Я вообще-то тоже в завязке. А тут такое дело… — «Ковбой» покосился на дверь, ведущую в комнату, в которой, затаив дыхание, сидела Жанна, прислушиваясь к разговору. — …Оно и к лучшему. Лучше воздержаться. Значит, из мастеровых, говоришь, будешь?
— Из них. Теперь, правда, я по другому профилю работаю.
— Это по какому такому профилю?
Валентин сделал таинственное лицо. Константин Федотович вскинул брови, небезосновательно решив, что речь пойдет о чем-то жутко сверхсекретном. О чем-то таком, что не предназначено для женских ушей.
— Ну-ка, Марьюшка, оставь нас одних. И дверь поплотнее прикрой.
Марья Леонидовна послушно вышла и затворила за собой дверь.
— Ну так и что это за профиль? — спросил отец Жанны, как только они остались на кухне одни.
— Прежде чем ответить на этот вопрос, — задумчиво сказал Валентин, — я хочу знать, как вы относитесь к новым веяниям и тому, что сейчас происходит в России.
— Как отношусь? — скрипнул зубами отец Жанны, и лицо его опять помрачнело. — Хреново отношусь! Одни воры да бандюганы вокруг. В какой кабинет ни ткнись, все в лапу смотрят: а сколько дашь? Ух, я бы тех, кто СССР профукал… — Константин Федотович, не сдержавшись, грохнул кулаком по столу так, что на нем подпрыгнули тарелки. — В бизнесмены всем захотелось. Вот и зять мой будущий тоже бизнесмен оказался!
— Позиция в общем-то приемлемая. Но на зятя-то вы сильно не рычите. Ни он, ни я СССР не профукивали. Это вы, старики, державу под откос пустили, — осадил его Валентин.
— Что? — выпучил глаза отец Жанны.
— Что слышали. Мы с Ромкой, когда СССР разваливали, еще пешком под стол ходили. Нам даже в октябрятах побывать не удалось. Ну и какие к нам претензии?
Константин Федотович сразу сник. Тут ему крыть было нечем.
— Все равно этих захребетников на дух не переношу, — упрямо буркнул он, — они сами своими руками ничего не делают. Только все хапают, хапают, хапают. И этот… женишок. Жениться собрался, а разрешения у родителей не спросил!
— Новые веяния, любовь, — пожал плечами Валентин, — нет, я их, конечно, не оправдываю. Нехорошо поступили. Надо было сразу сказать. Но вы заметьте, они ведь первым делом заявление в ЗАГС подали. Официально, как муж с женой, жить хотят, а не собачью свадьбу в кустиках справлять. В наш развратный век такие порывы ценить надо. А то ведь сейчас больше как? Одну ночку в постели покувыркались, а наутро разбежались.
— Это да… — не мог не согласиться старик. — …Раз сразу в ЗАГС пошел, значит, серьезный человек, не балаболка.
— Вот именно, — оживился Валентин, — и намерения в отношении вашей дочери у него самые серьезные.
— Но скажи ты мне тогда… — Лицо «ковбоя» опять скривилось. — Как пацан, только что вернувшийся из армии, сразу кучей автосервисов обзавелся? Откуда такие деньги? Честно их не заработаешь. Можно только украсть. А я не хочу, чтобы моя дочь стала женой вора!
— Слышь, отец, — начал багроветь Валентин, которого такая упертость уже достала. — Я с Романом вместе в армии служил и видел его в деле. Мне-то повезло. Всего в паре легких операций участвовал. А Ромка в армию на год раньше меня попал и побывал в таких переделках, что тебе и не снилось. И он мой друг. Так что я не советую в моем присутствии его оскорблять. Последствиями чревато. Ты его боевые награды видел? — От злости Валентин невольно перешел на «ты».
— Он что, воевал?
— А тебе дочь про это не рассказывала?
— Нет.
— Ну так поинтересуйся. У нее или у него. Может, расскажет, каково это после боя двухсотых в вертолеты грузить. А двухсотые эти — твои товарищи, которые полетят теперь к родственникам в цинковых гробах. Он за родину кровь проливал, и не столь важно, за какую родину: СССР или Россию. Так что не тебе его судить и вором обзывать. Тем более что он не вор!
— Так у него, выходит, и награды боевые есть… — пробормотал старик.
— А ты как думал? Он все-таки, как и я, в спецназе служил.
— Неудобно получилось. — Константин Федотович пожевал губами. — Награды… уважаю. Но откуда же он все-таки такую прорву денег на свои сервисы взял? — Чувствовалось, что этот вопрос не давал ему покоя.
— Оттуда же, откуда и я, — твердо сказал Валентин.
— Откуда и ты… а откуда ты их взял и кто ты вообще такой? — Глаза мужчины вновь стали колючими.
Валентин вынул из кармана свое служебное удостоверение и предъявил его в развернутом виде Константину Федотовичу. Подавшись вперед, тот с минуту изучал его, потом откинулся обратно на спинку стула.
— Серьезная организация. А зятек мой будущий с какого бока здесь?
— И с правого, и с левого, — решительно сказал Валентин. — Зять твой будущий не простой бизнесмен.
— А какой?
— Вам непременно хочется об этом знать? — хмуро спросил юноша.
— Очень хочется.
— Ну хорошо. — Ради друга Валентин был готов на все и начал врать напропалую: — Роман Викторович работает в той же структуре, что и я. Засекреченный агент, проходящий в нашем ведомстве под кодом «Колесо». Работает под прикрытием. Выполняет наше задание.
— И что это за задание? — В голосе Константина Федотовича слышались нотки недоверия.
— Вообще-то я не имею права об этом говорить, — тяжко вздохнул юноша, — но раз уж сказал «а», говори и «б». У него было задание внедриться в опасную банду финансовых воротил. И он это задание успешно выполнил. Первый этап операции прошел без сучка без задоринки. Разумеется, чтобы стать для них своим, ему были ссужены солидные средства для открытия собственного бизнеса. Вот так обстоят дела, Константин Федотович. Я надеюсь, вы понимаете, что об этом никто не должен знать? Ни жена, ни дочка, ни сам Роман.
