– Так-так, – бормотал про себя старик. – Вот оно как, значится… Ага… Сюда смотри!

Данила обреченно посмотрел на очередной документ. Вернее, не документ, а лист бумаги, который, кажется, в древности назывался «газета». Филарет ткнул в абзац:

– Читай!

– Читаю, – обреченно вздохнул Данила. И начал по складам:

– «По предложению И. В. Сталина 13 января 1947 года Совет министров СССР принял Постановление „О строительстве в Москве многоэтажных зданий“. В Постановлении описаны планы по строительству восьми высотных зданий…», не могу больше, отче! Я ж больше мечом да пулеметом, потому и не семинарист, а дружинник! Объясни, зачем я здесь? Читать ты и без меня зело горазд. Если надо, давай я лучше посвечу, а ты уж сам как-нибудь поработай с до…документами.

Выговорив сложное слово, Данила словно камень с плеч скинул. Отца Филарета он уважал с детства, и сказать ему слово против было трудно неимоверно. Но, как говорится, терпение кончилось… Эх, обидится, наверно, старик…

Но Филарет ничуть не оскорбился. Напротив, усмехнулся довольно, потер руки.

– Не серчай, парень. Увлекся я маленько. Такое исследование не каждый день случается. Но если я прав, может, получится Кремль от набегов мутантов избавить. В общем, слушай. Долго я собирал по крупицам правду и, похоже, наконец добрался до истины.

В тридцатых годах двадцатого века великий сербский ученый Николай Теслов передал правительству СССР свои работы по стоячим волнам и торсионным полям[2]. Германские шпионы выкрали у него чертежи некоторых приборов, и ученый решил таким образом уравновесить силы между Россией и Германией, с бешеной скоростью наращивающей военный потенциал. В результате СССР начал работу над проектом «Сознание». Целью проекта был контроль над сознанием вражеских воинов посредством торсионных полей. Правда, довести его до конца не успели. Не верили многие в теории Теслова, как и в возможность войны с Германией. Но когда война все-таки началась, «верю – не верю» закончилось, и любое оружие стало на вес золота. Немцы рвались к Москве, и остановить их нужно было любой ценой. В ход шло все, вплоть до музейных пушек и безумных идей Теслова.

Ты видел приказ. Дорогу из особого материала вокруг Москвы построили всего за месяц. Помимо того, что она использовалась для экстренной переброски войск и военной техники, чем способствовала успешному проведению контрнаступательной операции и разгрому фашистов под Москвой, было у нее и еще одно назначение…

Данила уже ничего не понимал. Отец Филарет сейчас говорил иным языком, не так, как говорили кремлевские. Признаться, за стенами Кремля и у самого Данилы речь несколько менялась, нахватался от Снайпера словечек разных и древних речевых оборотов. Но внутри периметра среда влияла, что ли… Новые слова забывались, и вновь вылезал с детства всосанный с молоком матери слегка тягучий кремлевский говор. Нынче же весьма странно было слышать из уст старого монаха-учителя хоть и почти везде понятные, но в то же время чужие слова…

– На московских заводах в обстановке строжайшей секретности был собран первый излучатель торсионного поля. Установили его на самой высокой башне Кремля, Троицкой, выведя передатчик прямо в шпиль. А колебательным контуром, собственно передающей антенной, стала Кольцевая дорога.

– А чего, в тогдашней Москве выше зданий не было? – поинтересовался Данила. Из речей отца Филарета понимал он хоть и не все, но суть уловил.

– Может, и были, – кивнул старик. – Да только тогдашние бояре с князем здесь сидели, в Кремле. И руководить процессом хотели напрямую, чтоб прям из кабинета можно было своим войскам посылать волны, поддерживающие воинский дух, а среди врагов сеять страх и панику.

Сработал тогда передатчик или нет – неизвестно, однако вражью силу под Москвой остановили, прям, считай, возле той самой Кольцевой дороги. А через полтора года после окончания войны князь приказ издал построить вокруг Кремля восемь высоченных домов-башен со шпилями.

– Излучатели тех полей, что на мозги людские влияют?

– Точно, – кивнул Филарет. – Проект так и назывался «Кольцо-Сознание». Вот смотри.

Концом посоха старик принялся рисовать что-то на пыльном полу.

– Это Кремль, – ткнул он в многогранную фигуру, начертанную в пыли. – Здесь, здесь и здесь построили три башни, расположив их треугольником, вершина которого смотрела на запад. Думаю, такую мощь нагородили на западном направлении чисто на всякий случай, чтоб больше германцы не сунулись, а американцы даже не думали сунуться. Тут, – старик ткнул посохом в точку на юго-западе, – одну построили. Держать Украину, Белоруссию и позже страны Варшавского договора. С востока тоже три башни возвели для контроля над восточными республиками и Китаем. Восьмую, самую высокую, которая многократно усиливала бы сигнал других излучателей, достроить не успели – князь умер.

– А почему с севера и юга ничего не возводили? – поинтересовался Данила.

– Так там контролировать особо нечего было, – улыбнулся старик. – На севере все свои, а за ними – Ледовитый океан. На юге – то же самое, и далее моря, Азовское с Черным. Остаточного излучения Кольцевой дороги было вполне достаточно для контроля за этими областями. Правда, думаю, мощи Излучателей все равно на весь мир не хватало, потому на Украине в восьмидесятых годах построили еще одну установку «Кольцо-Сознание», охватывавшую все Западное полушарие Земли. Правда, похоже, в результате диверсии та установка была взорвана.

– Чернобыльская авария?

– Да… – несколько растерянно кивнул Филарет. – А ты откуда знаешь?

– Снайпер рассказывал. Правда, немного. И неохотно.

– Понятно… – задумчиво протянул старик. – Ты говорил, что он пришелец то ли из прошлого, то ли вообще из другого мира. И как раз с Украины. Возможно, это все не случайно.

Данила пожал плечами.

– Может, и не случайно. Только вряд ли, отче, мы об том узнаем в ближайшее время. Но все равно я никак в толк не возьму, меня-то как к этой истории пристегнуть?

– Думаю я, не случайно мутанты прут на Кремль, – тихо произнес Филарет. – В старых книгах написано, что постоянное и неконтролируемое воздействие торсионных полей порождает агрессию у живых существ, одновременно притягивая их к передатчику. Сейчас это воздействие усилилось. Мне книжник Борислав рассказал кое-что. След Буки, двуногой твари из прошлого, включил Садовое Кольцо. Бориславу с товарищами своими удалось его потушить, но чую я – после этого на востоке неладное твориться начало. Может, тот след включил не только защитный контур Садового кольца, но и что-то еще, намного более страшное. Мои доверенные люди все архивы подняли, все доступные и недоступные места в Кремле перевернули – а передатчик найти так и не смогли. Как и источник питания. Хотя источник может быть и неблизко. Теслов знал, как передавать энергию без проводов…

– Ясно, – кивнул Данила. – Сказка есть такая. Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что.

– Потому я тебя и позвал, – хмыкнул отец Филарет. – Если кто может совершить такой подвиг, то только ты. Вместе со своими друзьями.

– Фыф с Настей? – удивился Данила. Вот уж не думал дружинник, что отец Филарет воспринимает всерьез маленького шама и красавицу кио.

– Не только. Я бы на твоем месте взял с собой небольшой отряд, человека три-четыре. Мало ли что в дороге случиться может… А теперь скажу немного о том, что я еще знаю. В те годы, когда разрабатывался проект Кольцевой дороги, в Измайлово под огромным стадионом был построен секретный бункер Сталина. На острове, расположенном посреди огромного пруда. Причем этот бункер соединялся с Кремлем отдельной специальной семнадцатикилометровой веткой подземного метро.

– А на острове-то зачем? – удивился Данила. – Тоннель копать труднее же в разы.

– Могу лишь только предположить, – пожал плечами отец Филарет. – Много воды нужно было либо для защиты острова, либо для охлаждения реактора. Как и здесь, в Кремле, кстати, который со всех сторон окружен водою – Москвой-рекой и теперь лишь частично подземной Неглинкой.