Но этот вой раздался уже за спиной сотника.

Прорвавшись сквозь шеренгу атакующих, Еремей вскочил на ноги. И понял, что его долговязый союзник попал в переделку. Вместо того чтоб попытаться прорваться, он остался на месте и сейчас отчаянно рубился с целой толпой мохнатых. Самого мечника Еремей не видел, лишь мелькнувший над мохнатыми затылками отблеск длинного клинка поймал взглядом.

– Держись, вест! – взревел сотник, рассекая ближайшую грязную спину двумя параллельными ударами мечей…

Потом было еще секунд пятнадцать, которых Еремей после не мог вспомнить, как ни силился. Может, потому, что чья-то дубина все же скользящим ударом заехала по шелому. А может, просто накрыло сотника, хотя до этого за всю жизнь ни разу не пришлось ему испытать боевой ярости жука-медведя. Как бы там ни было, но очнулся Еремей, лишь когда все было кончено. Да, от кремлевских стен неслась на них вторая волна мутантов, но сотник видел, как Данила приник к пулемету и послал первый веер невидимых стрел по штурмующим, а вторым хлестнул понизу. Значит, пора и нам убираться под защиту гуляй-города…

Вест уже стоял на одной из телег, скрестив руки на груди и глядя на поле битвы. Опытным глазом Еремей отметил – не просто так долговязый изображает из себя памятник. Морда бледная, а левая рука уж больно неловко в локте согнута. Небось перепало дубиной. Ну и ладно, пусть отдыхает, заслужил.

Вторая волна нео, голов в пятьдесят, разбилась о телеги гуляй-города словно кусок дерьма, брошенный в забор. Дружинники ударили разом. Синхронный бросок коротких сулиц, а после мечами в рыло тем, кто попытался перелезть через деревянные щиты. Любо-дорого глядеть, как работали. Даже не понадобилась помощь автоматчиков, изготовившихся к стрельбе на случай, ежели мохнатые прорвут оборону. Короче, обломались обезьяны с атакой, лишь одному, самому молодому дружиннику прилетело в лицо вражье копье. Но то доля воина. Главное, что остальные живы. И сейчас настало их время метать из диковинных скорострельных фузей огненные стрелы. А мечникам можно немного перевести дух, а после взяться за арбалеты. Чем меньше обезьян уйдет с залитой кровью Красной площади, тем лучше.

– Ты что ж, дурила, на месте стоял? – спросил сотник у веста, пряча окровавленные клинки в ножны. – Али не учили с толпой биться?

– Учили, – криво ухмыльнулся тот. – Но по-другому.

– Хреново учили, – буркнул Еремей. И добавил: – Ничо, поправим. Чего не умеешь – подскажем.

– Взаимно, – ощерился вест. И вдруг заорал, зычно, во всю глотку, перекрывая треск пулемета Данилы:

– Бей в череп!

Еремей проводил взглядом летящую над толпой обезьянов голову их вождя, кивнул и положил обратно подхваченный было заряженный арбалет. Без вожака нео не воюют. А значит, битва окончена…

Данила устало снял шлем и сплюнул под ноги вязкий комок. Воздух был насыщен красной пылью и черной копотью. Что-то горело в районе разрушенного Форта. В кровавых лужах тлели факелы, которыми нео поджигали обмотанные тряпками метательные копья. По всей Красной площади, насколько хватал взгляд, валялись сломанное оружие и изломанные, неподвижные тела.

«А ведь они почти люди, – невольно подумал дружинник. – Только что мохнатые, да морды звериные. Говорят так же, как и мы, – если подучить, конечно. Почему же они так ненавидят нас? Зачем по несколько раз в год лезут на эти стены?»

Ответов не было. Было только поле битвы перед глазами и запах смерти, забивающий ноздри и легкие.

Данила отвернулся. Что толку гонять в голове пустые мысли? Если хотят убить его и тех, с кем он вырос, с кем учился выживать в этом страшном мире и делил последний кусок серого хлеба, значит, он тоже будет убивать. До тех пор, пока рука держит меч, а приобретенные навыки позволяют стрелять из нового оружия. Так, как учил это делать Снайпер…

С возов уже снимали тяжелые щиты. Дружинники вновь запрягали испуганных туров, всю битву смирно простоявших в центре гуляй-города, плотно прижавшись друг к другу.

А из кремлевских ворот выходили люди. Многие со всех ног бежали к дружинникам, спешили помочь. Что ж, помощь была нелишней. Из всего отряда погибли двое (еще одному воину дубина огромного нео разнесла череп вместе со шлемом), но почти половина мечников, бившихся с нео возле щитов, была ранена. На первый взгляд легко, некоторые даже пытались шутить. А вот к вечеру, как пройдет боевой азарт, все еще бурлящий в крови, станет ясно, как оно обстоит на самом деле.

– Пошли, что ль, – буркнул сотник Еремей, проходя мимо Данилы. – И хрень всякую насчет этих нео из башки выбрось. Или мы их, или они нас.

– Да знаю я, – вздохнул Данила. – Вот только все понять не могу – откуда их берется столько? Месяца не прошло с последнего штурма, и вот опять…

– Гон, – коротко бросил на ходу сотник. – А про то, откуда муты в таких количествах берутся на наши головы, у отца Филарета надо спрашивать. Или вон, у семинариста. Говорят, он шибко башковитый. Вестов привел, языку боевых роботов обучился, с Садовым Кольцом разобрался. Если не брешут, конечно.

Данила замедлил шаг.

Парнишке, на которого указал Еремей, было от силы весен восемнадцать от роду. С виду – типичный книжник, грамотей, которых в Семинарии учат всяким полезностям. Например, лук под землей растить, звезды считать, в старых книгах копаться. Ну про лук-то оно понятно, без него от цинги сдохнешь. А вот насчет необходимости остального у Данилы имелись сильные сомнения. Хотя этот пацан оказался побойчее остальных. Получается, если б не князь вестов, прикрывший дядьку Еремея от вражьего цепа, вполне мог бы сотник лежать сейчас накрытым холстиной с головой рядом с погибшими дружинниками. А князя того длинного вместе с остальными вестами именно этот пацан и привел.

– Говорят, ты с Кольцом разобрался? – хлопнул Данила парня по плечу.

Тот от такого знака расположения слегка присел, но виду не подал, что оробел перед закованным в сталь дружинником.

– Разобрался! – ответил было с вызовом. И, тут же вздохнув, махнул рукой: – Ничего я не разобрался. Одни вопросы.

– Это ты брось! – решительно сказал Данила. – Вопросы вопросами, но реальные дела важнее. Вон сколько ты народу спас. И вестов с их князем, и кремлевских. Я видел, как твои пришлые сородичи рядом с нашими на стенах бились, а это дорогого стоит.

– Бились, – немного повеселел парнишка. – А тебя как звать?

– Данилой.

– Ух ты! – восхитился книжник. – Тот самый, что танк в Кремль пригнал?

– Ага, – поскучнел дружинник. Быть «тем самым, который…» ему уже немного надоело. Хотелось быть просто самим собой. – Тебя-то как кличут?

– Бориславом, – солидно ответил книжник. И тут же полюбопытствовал: – Расскажи, что там, за Кольцом?

– Все расскажу! – пообещал Данила. – Но позже. Кстати, это ж ты подбил князя на экспедицию к Садовому?

– Я, – улыбнулся Борислав.

– Это правильно, – кивнул Данила. – Нельзя более за стенами отсиживаться. Нужны регулярные вылазки. Все дальше и дальше. Чем больше мы узнаем о мире, что нас окружает, тем вернее сможем бороться с врагами, которые пытаются нас уничтожить.

– Верно, – рассеянно кивнул Борислав. – Да только не отдельные вылазки нужны. Нужна экспансия.

– Для экспансии у нас пока кишка тонка, – невесело хмыкнул Данила. – Людей мало, чтоб границы владений расширять. Хотя…

Данила задумался. В Кремле и вправду народу мало, только-только крепость удержать. А с такими штурмами по два раза в месяц скоро и того не останется. Но ведь живут же люди за МКАДом! И, судя по качеству товаров, закупленных на рынке, живут неплохо.

Странное слово «МКАД» он услышал там же, в торговой Мертвой зоне, где капля крови, упавшая на землю, стоит очень дорого – целую жизнь. И там же узнал, что МКАДом называют широкую асфальтовую петлю, опоясывающую Москву.

– Из-за МКАДа вся нечисть к нам и лезет, – степенно пояснил торговец Зоны Трех Заводов, оглаживая широкую как лопата рыжую бороду. – Как вы в своем Кремле выжить умудрились – ума не приложу.