Она увидела, что доктор на грани обморока. А сама не очень удивилась: чего в жизни только не случается. Врач рухнул на стул.

– Как вы себя чувствуете? – спросила сестра Мишу.

– Благодарю вас, кажется, неплохо.

– Вот и славненько! А то было напугали нас. Хорошо все, что хорошо кончается. Сейчас мы послушаем ваше сердечко. Доктор, послушаем? – спросила она тихо, но с нажимом. – Василий Иванович, аппарат мог барахлить. Придите в себя! – добавила шепотом.

– А? Что? – потряс головой врач. – Что мы делаем?

– Вставляйте в уши фонендоскоп и слушайте его сердце, – сквозь зубы, чтобы остальным не было слышно, подсказала сестра.

– Конечно, сейчас!

Доктор послушал сердце Михаила и вновь рухнул на стул. Лицо Василия Ивановича исказилось детской плачущей гримасой: – Ничего не понимаю! Это невозможно! Так не бывает! Абсурд!

Сестра шагнула вперед, спиной загородила от Раи и Михаила растерянного доктора.

– Госпитализироваться будем? – спросила она.

– Нет, нет! – замахал руками Миша.

– А может, стоит? – засомневалась Рая. – Обследоваться не помешает.

– Обследоваться можно и амбулаторно, – сказала сестра.

– Лучше амбулаторно! – подхватил Миша, который ненавидел больницы с их запахом и обстановкой.

Врач по-прежнему оторопело безмолвствовал. Сестра собирала чемоданчик и озвучивала банальные рекомендации. Питаться регулярно, ограничить соль, сахар, мучное и жирное, больше проводить времени на свежем воздухе, также полезна лечебная физкультура…

– Какая на хрен лечебная физкультура? – проговорил доктор. – У него двадцать минут сердце не билось! А сейчас… сейчас…

Сестра подхватила его под локоть, оторвала от стула и поволокла на выход. Выглядело несколько потешно: маленькая женщина буксирует верзилу.

– Если что, вызывайте! – повернув голову назад, через плечо попрощалась медсестра.

На лестничной площадке она хорошенько встряхнула доктора:

– Да приди ты в себя! (В отсутствии больных они были на «ты».) Что такого случилось? Врачебной ошибки нет. Жив-здоров человек и к нам без претензий.

– Он не может быть жив! – упорствовал Василий Иванович.

– Заладил! Своими глазами видели. Ну, техника подвела или слушал ты плохо. Подумаешь!

– Нормально я слушал, и аппарат исправен. А мужик обязан быть покойником, трупом!

– Вася! Живой лучше, чем труп, верно? Так и чего расстраиваться?

Медсестра относилась к тому типу людей, которых чрезвычайно трудно или вовсе невозможно удивить. Познакомь ее с зелененьким человечком, с инопланетянином – не поразится, только спросит: «Вегетарианец? Травой питается? Ишь, какой зеленый!»

И для Василия Ивановича, который мог бы поклясться, что присутствовал при абсолютно ненаучном воскрешении из мертвых, тупоголовая уверенность медсестры в обыденности случившегося имела большое терапевтическое значение. Иногда для психики бывает полезно, чтобы рядом оказался человек, глухой и равнодушный к чудесам и небывальщине.

– Надо выпить! – подвел итог сомнениям доктор, когда они выходили из подъезда.

– Ты же принял перед дежурством. Впрочем, хорошо, тебе надо расслабиться, – согласилась сестра. – Сейчас своим звякну, чтобы вызов сделали. У меня такой борщ сварен! Объедение! А бутылка с тебя.

Через несколько минут они получили вызов на квартиру, где проживала медсестра с семьей, и отправились туда на поздний ужин с борщом. По дороге притормозили, и доктор купил в ночном ларьке бутылку водки.

Наутро Михаил чувствовал себя превосходно, будто и не было тяжелого приступа. А в последующие дни его здоровье только укреплялось. Рая не стала рассказывать, что поддалась безумному порыву, влила в умирающего Михаила шарлатанское зелье. Неловко и стыдно признаться. Да и где уверенность, что именно «молодильное» подействовало? А может, прими Михаил в тот момент стакан холодного чая, и последовал бы аналогичный эффект? Рая и Михаил скептически относились к народной медицине, всем этим приговорам-заговорам, травяным настойкам. Миша однажды хохотал, по дивану катался, прочитав в газете объявление целителя: «Купирую энергетический хвост». И потом про всякую глупость или несуразицу говорил: «Ну, это энергетический хвост!»

Он выздоровел чудесным образом, рассуждала Рая. Насколько чудесным – дело врачей разобраться. Современная медицина еще далека от совершенства, поэтому нередко доктора разводят руками, когда человек внезапно умирает. Точно так же они могут проявлять недоумение, когда смертельно больной пациент внезапно выздоровеет.

И все-таки тот роковой припадок не прошел для Миши даром. У него появились проблемы с памятью. Поначалу Рая не придала им значения. Подумаешь, перепутал человек, забыл, что сегодня понедельник, а не суббота, десятое, а не восьмое число.

– Обожаю в выходной поваляться подольше в постели, – сладко потягивался Миша.

– Милый, нынче понедельник! И тебе в десять экзамены принимать. Запамятовал?

– Ошибаешься, котенок. Суббота! Честно выстраданная и заслуженная. Иди в кроватку, а? Ты почему уже оделась как на работу?

– Мишенька, нам действительно нужно на работу!

Они немного поспорили, позвонили на кафедру, там секретарь подтвердила: понедельник, экзамены, студенты уже пришли. Миша подскочил и пулей полетел в ванную бриться.

Прошла неделя, и Миша снова высказал странную забывчивость.

– Вечером пойдем покупать тебе сапожки, – сказал он во время завтрака.

– Но мы их купили на прошлой неделе! – удивилась Рая.

– Как купили? – в свою очередь поразился Миша. – Только вчера зарплата была.

– Дорогой! Скажи, какое сегодня число и какой день недели?

– Одиннадцатое января, вторник, – покровительственно улыбнулся Миша.

– Нет! – покачала головой Рая. – Уже девятнадцатое, среда.

– Котик! Кто у нас перетрудился на любовном фронте?

Рая тон не поддержала. Принялась расспрашивать:

– Ты помнишь, что вчера принимал экзамены?

– Отлично помню!

Рая облегченно вздохнула, но тут же похолодела от дурных предчувствий.

– Механики, третий курс, сдавали инженерную графику, – сказал Миша.

– Механики были неделю назад! А вчера – технологи, второй курс.

– Не может быть, ты оши…

– Я не ошибаюсь! Скажи, ты помнишь, как в воскресенье мы гуляли в парке?

– Разве?

– Нам еще встретился твой школьный приятель Сева, ты представил меня как свою новую жену.

– Севу помню… в общем помню, но чтобы встретились?..

– А в пятницу на прошлой неделе? Я сделала пиццу с курицей, и ты назвал ее пицца с птицей.

– С птицей? – недоуменно переспросил Миша.

– В среду было заседание кафедры, на котором я читала доклад.

– Уже было?

– В прошлый вторник ты чистил картошку и порезал палец. Так?

– Не помню.

– Посмотри на свою руку! Там свежий рубец!

Миша покрутил ладони перед глазами, показал их Рае. Никаких следов порезов не наблюдалось.

– Не может быть! – прошептала Рая. – Ведь у тебе распухло, воспалилось! Куда все делось?

– Малыш! У одного из нас проблемы с календарем. Похоже, что не у меня.

– Но я совершенно уверена! Точно знаю! Я тебе докажу!

Рая схватила телефонную трубку, набрала номер подруги и потребовала, чтобы та сказала, какой сегодня день. Рая быстро приставила трубку к уху Михаила.

– Девятнадцатое января, среда, – услышал он недоуменный голос.

– Вы уверены?

– Конечно. А кто это говорит?

Рая выхватила у него трубку и швырнула на рычаг.

– Миша! Куда исчезли восемь дней твоей жизни? Почему они исчезли из твоей памяти?

– Ты меня спрашиваешь? Нет, я все-таки уверен, что не забыл…

Такая простая вещь – число года и день недели. А как их узнать? Календарь настенный не помощник, в нем все даты, кроме красных, одинаковы. Пришлось звонить приятелям и задавать глупый вопрос.

Рая оказалась совершенно права! И Миша никак не мог объяснить, что за странная амнезия отняла у него почти десять дней. Точно корова языком слизнула.