Третья группировка — банда Фабиана Малайца под названием «речники» — базируется на своей базе выше города, где-то в лесах у берега Амазонки. Она несколько слабее последних двух, но постоянно караулит удобный момент для захвата терминала, ибо сам терминал работает на предъявителя — кто встал за пульт, того и ништяки. Похоже, именно «речники» и наведывались к нам в первый раз, потому что ни о каких аналогичных походах на север братвы Каспера или Билла мой консультант ничего не слышал. Кроме того, на терминал всегда готовы покуситься сильные общины объединившихся пятнашек.

Круглый год здесь идет подковерная борьба, заключаются союзы, распадающиеся еще до первой совместной операции, верстаются невыполняемые планы, идет Игра.

Босс-Хаус не вмешивается в наведение внутренних порядков — это прерогатива самих жителей и шерифа. Главенствующий клан отвечает за охрану подходов, гашение внешних беспредельщиков и расширение зоны влияния Доусона — ведь чем больше людей ездит на рынок по надобностям и делам, тем более пригожа населению городка текущая власть.

Кроме того, главари занимаются распределением канального ништяка. Тут пока данных очень маю. Однако я уже знаю, что из ежедневной топливной поставки в одну бочку ровно сто двадцать литров горючего раздается населению по какому-то «коренному списку», — наверное, это связано с подписями к Главному Договору, что-то типа конклава отцов-основателей. С таким раскладом не пошутишь… Может, и ошибочно, но мне представляется, что Доусоном управляют кланы матерых торговцев и ремесленников, которым по-житейски удобно держать под боком две конкурирующие силы, перекладывая на них все траблы бытия.

— При желании та же Герта достаточно быстро может собрать свою армию человек из восемнадцати, если не больше: многие наемные рабочие и поставщики за нее встанут. Так же и все остальные, — откладывая в сторону обглоданную грудинку, ответил ирландец на мой вопрос о причине такого авторитета. — А что будет, если три такие частные армии объединятся? Вот где сила.

— И ты можешь выставить? — провоцирующе усмехнулся я.

— Нет, я не могу, Тео, не та еще степень влияния, авторитет пока мал, я ведь недавно работаю, — признался собеседник. — Человек семь от силы.

Я мысленно присвистнул.

Теперь понятно, почему в городке относительно спокойно, а классические пьяные отморозки не безумствуют в родном гнездышке, предпочитая, очевидно, действовать жестко лишь на бескрайних оперативных просторах правобережья Амазонки. Наиболее рьяных и наглых давно развесили по палисандровым виселицам.

— Жаль, что вы сегодня уезжаете, — сказал Бонанза. — У меня в амбаре имеется отличный закуток для гостей, две большие кровати, шкаф, стол со стульями. Клянусь, ни цента не взял бы с тебя, хороший ты парень, белорус!

— Не можем, Джо, план есть план… — уныло посетовал я. — Да и с лодочником договорились за пять патронов, а это очень много, сам понимаешь.

— Надул вас наглый лодочник, убей его в голову! Тут найдется с десяток готовых отвезти вас за пару патронов!

С лодочником мы действительно договорились. «Клевер», пройдя левым берегом мимо Старого Порта, тихо встал за маленьким островком в пяти километрах ниже Доусона. На другой берег нас перекинула Катрин на «Зодиаке», и этим «лодочникам» очень не понравится, если мы задержимся с появлением на берегу хотя бы на пять минут. По-хорошему, мне бы отойти под предлогом да передать по рации ОК на борт корвета, от греха…

Воинственный альфа грозился при первых же подозрениях подойти вплотную к Доусону и с помощью двух пулеметов и миномета разобрать городок по бревнышкам. Впрочем, бревенчатых зданий тут не так уж и много, гораздо больше сделанных из бамбука. Есть и щитовые строения.

Народ в «Бомбей Пегги» начинал прибывать.

— Отлить бы надо, — проинформировал я кореша, вставая с лавки.

Шествуя к известному заведению, прошел мимо цветного объявления на стене, извещающего, что электричество в зале включается только в восемь вечера, с началом музыкальной и танцевальной программы. Тогда же в зал спустятся готовые на все девочки и резко скакнут цены на спиртное.

Воспользоваться рацией я не успел, услышав истошные крики снаружи.

«А вот и мой друг пришел», — сразу подумалось мне, и ошибки не случилось.

Когда выскочил во двор, я увидел замечательную картину. Возле двух опрокинутых столов стояли трое скандинавов, так мне показалось, один из которых безуспешно разглаживал заплывший глаз, и негр — явно одна компания, серьезно заряженная на горячую драку. Рядом лежали и корчились два крепко ушибленных посетителя и один служка из таверны. На земле виднелись пятна крови.

Напротив четверки красовался одинокий Гоблин.

Ну, красавец! Хоть картину пиши: Конст. Васильев, ау!

Если у меня кожаночка была по-итальянски стильной, тонкой мягкой кожи, то на Сомове громоздилась черная толстокожая байкерская косуха с широкими серебристыми молниями, встроенными защитами и красными лейбаками. С правой стороны у сталкера висела кобура «люгера», с левой — старый добрый «хаудах» в глубоком чехле. Ножики у нас с Мишкой почти одинаковые, спайдеровские клипиты: у меня «милитари», у Сомова — солнцевско-братковский «полис». И в холодно-оружейном плане мы с ним самые что ни на есть паиньки и скромники. Население Доусона гордо носит здоровенные тесаки «боуи» с колхозной полировкой. Но не надевать же мне было абордажную саблю!

Крепко его местный базар завел. Сначала я сам хотел обследовать интересный объект, но решил оставить его Гобу. Ассортимент, спрос, цены и торговые перспективы — важная тема, да не ключевая. Прежде всего мне нужно было представить инфраструктуру городка и устройство общины, внутренние расклады и внешние векторы, опасности и магниты. А ассортимент базарный я и позже узнаю, Сомов расскажет и покажет. Как только в себя придет.

Напряжение — на высшей точке. Когда он успел только зацепиться — ведь только-только подошел… Всегда найдет.

— Поединок, сейчас будет поединок! — радостно орал хором собирающийся поддатый народ. Невзирая на мелкий дождик, люди бодро выстраивались в кружок вокруг места предполагаемой схватки. Быстро и энергично растолкав соседей по толпе плечами, я протиснулся вперед и выскочил на площадку.

— Это и есть твой знаменитый дружок, разведчик базаров? — прохрипел знакомый голос из-за спины. Бонанза умудрился не отстать от меня и стоял рядом. — Его не Арнольдом зовут, Тео?

Сейчас Сомов действительно напоминал Шварценеггера, только тот, пожалуй, подобрее в кино выглядел. Я не вникал, что именно тут только что произошло, да и какая теперь разница: наших бьют — мочи всех подряд, Спасатель! Противники у Сомова были более чем опасными, вот что важно. Здоровые накачанные лбы, не ниже его, агрессивные опытные бойцы, сразу видно. Впрочем…

— Знаешь, я поставлю на твоего Майкла, — недолго думая, решил видавший виды ирландец и тут же скрылся в кабаке.

Неужели они ставки делают? Вот звенит тема, а!

Гоблин голоден уже несколько часов, распсихован шумным базаром и визуально свиреп, как пять пещерников.

Я смотрел на лица публики: мужчины, женщины и даже дети — любят тут яркие зрелища. На освещенное крыльцо «Бомбей Пегги» вышла сама хозяйка, вся в ярко-зеленом. По бокам от Герты Изумрудный Зуб стояли двое охранников — тот самый однорукий архивариус рубленых пальцев и невысокий худощавый азиат. Ну, не знаю… Может, она и способна быстро собрать армию, но в данном случае подмога явно жидковата. Хозяйка что-то сказала, и охрана волоком утащила поверженного служку за здание.

— Сука, пожрать не дадут! — рявкнул Гоблин так, что некоторые присели. — Порву на салфетки!

В наступившей трехсекундной тишине поползли растерянные шепотки — переводчиков с русского не нашлось.

— Мистер Гоблин предлагает оппонентам немедленно извиниться, заплатить штраф ему лично, уважаемому заведению — и мирно удалиться из города! — по-английски громко транслировал я под аплодисменты.