Эйнар, как старший, тут же предложил направиться к ним, в гости, так сказать, но доктор предложение отмела, жестко заявив:

— Никаких таких «домов». В душ их, и осмотр в условиях чистой каюты.

Пш-шш…

— «Клевер» вызывает «Тунгуса».

— На связи, Ули. Что там?

— Это у вас что там, — раздраженно сказал Маурер. — Стоите на пляже, как туристы. Давайте на борт, Нионила горячий ужин приготовила. С чесночными булочками.

Все, дожали.

— Прошу, господа, на корабль, доктор настаивает.

Коротко перекинувшись фразами, островитяне быстро согласились.

— Только потом, уважаемый Тео, прошу вас к нам в дом, — выставил условие Эйнар. — Богатством похвастаться не сможем, но уютно.

— Непременно заглянем, нам еще многое предстоит осмотреть и принять правильные решения. Как и вам.

В кают-компанию набились все свободные от дел, сидели, стояли, слушали рассказ островитян. Юра с Хвостовым и Гоблин с Данькой остались на берегу: они запускают наблюдательный шар, пока позволяет погода и освещение.

Эйнар и Хельга рассказывали по очереди, каждый после прохождения медосмотра. Проблемы, как и ожидалось, выявились у мужчины: рана на руке, следствие неудачного падения на камни, с ним Света работает до сих пор — вскрывает, обеззараживает, колет, все полным комплектом. Но и Хельгу с дочкой идеально здоровыми назвать никак нельзя: болячек за время полудикого пребывания на острове накопилось у каждой предостаточно.

Исландский монокластер появился здесь на самом первом этапе Большого Эксперимента, как и положено, в апреле прошлого года, двадцать четыре человека вместе с детьми. Для них это был просто Остров, ни у кого даже мысли не было оставаться тут навеки. В поддержку им досталась большая и просторная локалка — в качестве опорной базы. Никакой техники, даже самой примитивной, внутри большого бревенчатого здания не оказалось, а вот продуктами их не обидели, запас был подарен хороший. Кроме того, в локалке нашлось немного одежды и инструмента, всякая полезная мелочовка и два гладкоствольных ружья с патронами — казалось, что все необходимое для выживания есть.

Дальше начинается интересное.

Среди личного состава оказалась русская семейная пара, оба натурализованные граждане Исландии с нормальными привычными нам именами и фамилиями, люди космополитических взглядов и способов жизни, яхтсмены, путешественники. Видимо, с учетом этого «русского» фактора Смотрящие компенсировали попаданцам отсутствие техники самой настоящей яхтой, стоящей на берегу в укрытой от ветров и штормов узкой извилистой бухте. Место там труднодоступное, с виду совершенно бесперспективное, называемое аборигенами «шхерами».

Выраженного сталкерского мышления у попаданцев не было, поэтому яхту они нашли случайно и лишь к зиме, когда в океане уже начался сезон штормов.

— Шторма тут в ненастный сезон очень сильные, отец не рисковал даже недалеко выходить в бухту, практически всю зиму мы рыбачили с берега, — рассказывала Хельга, имея в виду крошечную надувную лодочку из ПВХ и китайскую сеть — «кормилицу», обеспечивающую семью белковой пищей.

Первые потери островитяне понесли в первый же сезонный перелет гаруд, практически сразу после переноса на острова. Степень опасности первопоселенцы оценили не сразу. Погибла целая группа, отправившаяся по берегу на разведку, четыре человека, почти в один момент.

— Когда они два раза в год летят над островом, небо становится черным, — покачал головой Эйнар, только вернувшийся в кают-компанию с перебинтованной рукой.

Нионила тут же придвинула мужчине тарелку с горячим борщом.

— А как же местная фауна? — спросила Ольга.

— Прячутся кто куда, дочка! Некоторые не успевают или прячутся неудачно. — Исландец махнул рукой в сторону берега. — Хорошо, что эти чудовища не задерживаются здесь надолго. Как правило, самые первые успевают схватить птицу или морского зверя. Отдыхают один день, выпивают пол-озера и летят дальше. Одна польза: удобрений после них много.

Казалось бы, полученный урок был усвоен крепко, но при осеннем перелете чудовища опять смогли унести двоих.

— Пробовали стрелять, но даже крупная дробь этих дьяволов не берет!

Ну так и прятались бы лучше! Леший толкал вас в спину, заставляя ходить в опасные дни по открытому пространству?

— А это ведь родные гаруды, волжские, — хмыкнул Маурер. — Те, что с Ганга, летят восточней.

— И присаживаются они на Британских островах, — продолжила Ленни. — Не позавидуешь: два раза в год англичанам достается.

— Одна птица здесь осталась, да вы ее видели, конечно…

Потеряв от нападений птиц шестерых, островитяне запретили всякое хождение при первых признаках опасности с воздуха. Но смерти с этим не прекратились.

Нет, акулы никакого урона группе не нанесли, хотя видели они тут и белую, и тигровую в местных вариациях. Два человека умерли, наступив на ядовитых тварей, прячущихся в морской воде ближе к скальным окончаниям «крыльев» пляжа. Местный скат-хвостокол, или морской кот, очень ядовит, здоровенный шипованный хвост обеспечивает большую рваную рану с застрявшими иглами и тяжелейшее отравление. Сложность в том, что этот гад частенько зарывается в песок.

В воду стали заходить только в обуви — в локалке нашлись привычные пляжные шлепки. И такая защита, опровергая известное обывательское правило, не помогала, лишь усугубляя ситуацию. Человек, обув эти тапочки, начинал чувствовать себя бессмертным и спокойно разгуливал по подводным камням в поисках добычи, где его поджидал морской еж. Обладая длиннющими «известняковыми» иглами, как сквозь масло прокалывающими ступни вместе с тапками, он стал еще одним страшным сюрпризом. Боль от прокола была такова, что для простой перевязки требовались трое, иначе пострадавшего было не удержать. В отсутствие в группе медика, как и средств спасения, во всех таких случаях аборигенам оставалось надеяться лишь на удачу. Но постепенно приноровились, набрали бесценный опыт.

— Сейчас мы уже заходим в воду босиком, — невесело усмехнулась присоединившаяся к обеду Хельга. — Знаем места и обитателей, их привычки, постепенно выработались правила. А в первое время бывали случаи отравлений после поедания пойманных групперов… У одного человека галлюцинации продолжались чуть ли не сутки.

Это у наших был Канал и возможность добывать любые справочники. А если такой возможности нет?

Слушая неторопливый рваный рассказ, который успела дополнять и маленькая Джона, я постоянно ловил себя на праведном раздражении. Упал со скалы — гангрена, умер… Наступила на морскую звезду, отравилась каким-то растением, долго болела… умерла.

Но постепенно мое раздражение сменилось убеждением: оставшиеся выжили во многом благодаря тому, что были островитянами от рождения. Была некая психологическая готовность. Вопреки мнению многих наивных обывателей, уверенных, что выжить на таком острове легче легкого, я считал, что автономное проживание столь долгий срок в диком месте неподготовленных людей, да еще без должного оснащения, — подвиг. Даже островным исландцам было очень тяжело.

Представьте реальный быт былого выходного дня попаданцев… Прохладный день рядом с зеленым полем, где за штакетником загона бегают косматые лошадки, над ними снег, покрывающий вершины высоких гор. Рядом шумит Северное море, а вдоль берега тянется полоса качественного асфальта автострады. Капитальные домики с системами отопления, расслабленные люди сидят рядом на плетеных креслах, укутанные теплыми пледами, льется пивко, на жаровне шипят стейки. Дополняет все это великолепие меланхоличная музыка Sigur Ros. Исландия — сверхцивилизованный остров, пусть вас не обманывает дикая красота тамошней природы. Знаете, как сказала мне Катрин, побывавшая в этой стране? «Если Смотрящими на давно сошедшей с ума Земле еще оставлены заповедные места для нравственного восстановления, то одно из них — в Исландии».

Но они сумели перестроиться. Не знаю, что было бы с другим народом.