Спасибо, Норберт, подумал я с теплотой. Наедине критикует, но на людях всячески поддерживает мой авторитет. Спасибо, старый солдат.

Альбрехт идет рядом справа, некоторое время молчал, давая мне собраться с мыслями, но поглядывал искоса на мое лицо все чаще и все более испытующе.

– Ваше величество, – поинтересовался он почти нейтральным тоном, – вас, похоже, это не удивило?

– Что?

– Что прибывшие все еще не показываются наружу! Разве сверху не видели, что рядом с этой штукой, этим маяком, два больших города, где людей как муравьев? И богатые села по сто домов?

Я ответил осторожно:

– Граф, пока только предположения.

– Ваше величество?

– Догадки, – уточнил я. – Не предположения, а всего лишь догадки, пока ничем не подкрепленные.

– А можно мне…

– Можно, – ответил я.

– Тогда поделитесь, – попросил он.

– Не стану, – ответил я веско. – Государственный муж должен следить за тем, что брякает направо и налево. Даже в таких вот! Вот приду к какому-то мнению, тогда и скажу. Много у нас таких, кому лишь бы поговорить!.. Сам такой, знаю.

Он посмотрел исподлобья, вздохнул.

– Как скажете, ваше величество.

Перед шатром я повернулся к почтительно идущей сзади свите. У всех серьезные встревоженные лица, уже все знают о моей нахальной выходке, в глазах рыцарей полное одобрение, и чем их обладатель моложе, тем больше восторга в его взгляде и даже обожания за такую дерзость.

Только Альбрехт, Норберт, отец Дитрих, даже лорд Робер смотрят внимательно и без восторга.

– Пока могу сказать немного, – заявил я уверенно, – даже мало, но все же это лучше, чем ничего. Тактильный анализ поверхности Маркуса, что значит удалось пощупать, говорит о его необыкновенной прочности. Если в таких же доспехах выйдут пришельцы, то методы войны надо будет пересматривать… Второе умозаключение, выведенное из щупанья обшивки: там не демоны!

Никто не проронил ни слова, ищут и не находят, как это вытекает из щупанья обшивки.

Альбрехт поинтересовался:

– Ваше величество, я вижу, не один я поставлен в эту странную позу, которую вы элегантно называете тупиком.

– Понимаю, – ответил я, – это не первый раз, верно?

Он кивнул.

– Все так. Вы часто ставите так в такое интересное положение. Так все же почему не демоны? Это очень важная догадка. Не ложная?

– Уверен, – сказал я, – но не совсем. А как бы так. Как все мы в состоянии вспомнить, демоны не пользуются кораблями, телегами или чем-то еще. Они всегда или бегают на своих двоих, либо летают, либо плавают. И все обычно делают намного лучше нас, так что любые приспособления им без надобности.

– Как и животные? – спросил со своего места сэр Робер.

– Да, – ответил я, – только животным не хватает ума, а демонам… уж и не знаю, но демоны не в состоянии преодолеть даже реку, не говоря уже о пространствах пошире! А с людьми, как мы знаем, с одной стороны, драться намного легче, с другой…

– Труднее, – договорил Альбрехт и оглянулся на лордов. – Люди изобретательнее. Хотя не у всех наших противников есть такие полководцы, как наш король.

Ну спасибо, мелькнула мысль. Впервые он так при всем народе похвалил меня. Значит, дела наши не просто плохи, а катастрофические. Как будто я сам не знаю, так еще и напомнил, свинья.

– Спасибо, – ответил я жирным голосом, – спасибо за высокую оценку. Но мы в самом деле еще не проиграли битву. Мы просто увидели мощь противника, воплощенную в его корабле!.. На сем краткое совещание заканчиваем. Прошу все время помнить, что… да ладно, просто помните!

Я повернулся и нырнул в шатер. Альбрехт на правах лорда-канцлера последовал сзади, сказал в спину тихонько:

– Впервые вижу такое совещание.

– Граф?

Он криво улыбнулся.

– Вы никому не дали слова сказать. Посовещались, значит.

Я поморщился.

– Это было не совещание, а королевская речь. О чем совещаться, когда нет данных? Главное сейчас – внушить всем, что ничего не потеряно, потягаемся и с таким противником. А они, надеюсь, передадут мою уверенность своим подопечным.

– А у вас есть эта уверенность?

– Еще бы, – отрезал я. – Граф, я всегда уверен!.. За исключением тех редких моментов, когда не уверен, но это бывает так редко! Исключительно редко. Не чаще двух-трех раз в день.

– Тогда у нас есть шансы на победу, – ответил он с сухой иронией. – Ваше величество?

– Граф, – сказал я так же суховато, – нам либо осталось жить несколько дней… пока пришельцы не наберут достаточно людей в трюмы, либо это им осталось несколько дней. Другого не дано. Так что в таком вот ракурсе.

Он поклонился без всякой иронии.

– Ваше величество.

– Граф.

Я тяжело опустился на лавку раньше, чем за ним опустился полог. Во всем теле нехорошая тяжесть, словно целый день ворочал горы, даже ноги налились горячим свинцом.

Карту разложил на столешнице больше по привычке, и так в память четко врезана долина Отца Миелиса, Штайнфурт и Воссу, а также два десятка крупных сел поблизости, за счет которых кормятся эти города. Дальше обозначены деревни, мелкие, но множество, туда звездные захватчики пойдут в последнюю очередь.

Не знаю возможности пришельцев, но мы сделали все, чтобы затруднить им ловлю. Те отряды, что я велел расположить в Штайнфурте и Воссу, сразу же с приземлением Маркуса начали выгонять народ из домов и направлять в лес. Тех, кто противился, принуждали. Вообще-то я отдал достаточно бесчеловечный приказ: убивать желающих остаться в городе, если это не старики или беременные женщины.

Конечно, это преступно, я и не говорю, что это хорошо, но если пришельцы наберут достаточно людей в этих двух городах и поднимутся в верхние слои атмосферы, их не достать, а оттуда легко и просто вспашут земные пласты на десятки ярдов в глубину.

Потому да, лучше по моему приказу убьют несколько десятков дураков, остальные все же испугаются и побегут в лес, чем позволю слюнявому гуманизму погубить все человечество и всю так трудно и с такой кровью выращиваемую цивилизацию.

Сквозь тонкую ткань стенки шатра проступает некое смутное свечение, оранжево-красное, далеко на краю лагеря разгорается костер, несколько мужиков в одежде простолюдинов сидят вокруг, один подбрасывает ветви в и без того жаркое пламя.

Я только отпустил полог и открыл рот для крика, но там подбежал один из людей Норберта, ногой разбросал горящие ветки, наорал, а крестьяне вскочили и жалко кланяются, прижимая к груди шапки.

Ко мне, завидев сюзерена, поспешил лорд Робер.

– Ваше величество?.. Что прикажете?

Я поморщился.

– Зачем крестьян сюда взяли?

– Сами пришли, – ответил он. – Просят защиты, а рыцари отказывать в защите не вправе никому.

– Могут нас выдать, – буркнул я. – Даже нечаянно. Гамом, блужданием по лесу. Придется их ограничить.

– Они напуганы, – пояснил он, – и жмутся к нам, как овцы. Их из лесу палкой не выгонишь!

– Обнаглеют, – буркнул я. – Люди вообще наглые существа, а простолюдины так вообще… Ладно, это не самая важная проблема. Вижу, их уже приводят в чувство. Что с Маркусом?

– Все еще никто не показывается, – сообщил он. – Разведчики кружат на расстоянии, как вы и велели. Это все, что знаю, сэр Норберт расскажет больше.

– Ладно, – сказал я, – сообщайте о любом изменении ситуации. Где граф Альбрехт?

– Рассылает посланцев к шателленским и бурнандским лордам, – ответил он с готовностью. – Как вы и велели, они должны были укрыться в лесах поблизости. Из Великой Упарингии…

– Улагорнии, – поправил я сварливо. – Это центр зарождающейся…

– Империи? – подсказал он.

Я посмотрел строго.

– И вы о том же? Это вас граф Гуммельсберг подучил?

Он скромно потупился.

– Ваше величество, лорды с недавнего времени все чаще об этом поговаривают… все громче. Под вашей дланью столько королевств, нужен один центр и одна власть! Иначе все развалится. А момент сейчас удобнее некуда. Никто и не пикнет против. Все понимают, в такое время все должно быть в одном крепком кулаке!