Пауза. Дуэль взглядов. Каждая девушка пристально смотрела на двух остальных.

– Что?

– Мне показалось, что ты взяла себе два камня вместо одного. Пересчитай.

Анаис проверила свой мешочек, пересчитала бриллианты.

– Ой, правда!.. Как неприятно! Мне очень неудобно.

Напряжение несколько ослабло.

– Но ты, надеюсь, не думаешь, что я это сделала нарочно?

– Нет, конечно. Ошибиться может каждый.

По мере того как вечерело, тише становилось стрекотание сверчков вокруг. Птицы с червячками в клюве возвращались кормить птенцов, по небу плыли все более плотные прозрачные облака.

Когда я в первый раз встретил Анаис, ей было лет семь. Это была маленькая девочка с большими зелеными глазами и розовыми губами.

На ней было желтое поплиновое платье и большая легкая летняя шляпа с шелковой лентой.

Она остановилась передо мной и посмотрела на меня. Вид у нее был очаровательный.

Она сказала мне: «Ты не такой, как все. Надо нам поговорить».

Так оно и есть. Я – не такой, как все.

Заухала сова. Темнело, девушки заканчивали дележ добычи уже при свете фар «Ренджровера».

– Ну, вот. Теперь можно ехать домой и немного отдохнуть.

Шарлотта не разделяла энтузиазма своих товарок.

– Остается одна проблема. Эти камни описаны, следовательно, их легко идентифицировать.

– И что делать?

– Найти кого-то, кто их переогранит.

– А что помешает ему донести на нас?

– И зря мы тогда надрывались.

Анаис ударила кулаком в ладонь.

– Может быть, и не зря. Я как-то встречалась с экспертом по драгоценным камням. Он мне сказал, что, как правило, в особых списках для ювелиров бриллианты числятся не больше года. Потом их толкнуть уже легче.

Девушки посмотрели друг на друга.

– А пока? Будем прятать их под матрасом?

– Если мы оставим их у себя, нам захочется их продать. Я предлагаю спрятать их здесь. А через год встретимся на этой самой поляне и заберем наше сокровище.

Секунду они колебались.

Шарлотта протянула руку ладонью вверх:

– Я согласна.

Две другие девушки положили свои руки на ее ладонь:

– Я тоже.

– Согласна.

– Одна за всех, все за одну. Мы – «Черные волчицы». Как вам имя? Носим черные маски и прячемся в лесу, ведь так?

Они стояли, сжимая друг другу руки.

– Ну что, волчицы, где бриллианты закопаем?

– Зачем где-то копать, надо оставить их Жоржу.

– Жоржу?

Девушки повернули к нему головы.

Во время второй нашей встречи Анаис сказала мне: «Сегодня умер дедушка. Он был очень похож на тебя. Он тоже мало разговаривал. Но я его ужасно любила. Мне казалось, что от его взгляда все беды проходили. Я чувствовала, что он меня слушал и понимал. Его звали Жорж. Можно я буду звать тебя Жорж?»

– Жорж?

– Жорж – единственный возможный вариант, – настаивала Анаис.

Шарлотта прыснула от смеха.

– Жорж!

Мари-Наташа пожала плечами.

– Ты действительно думаешь, что мы можем доверить ему наше сокровище?

– Да. Он будет терпеливым и скрытным. Идеальный сообщник. Он ничего не сделает нам во вред. Никогда. Правда, Жорж?

Мари-Наташа откинула светлую прядь и пренебрежительно посмотрела на него.

– Но это же всего-навсего…

Она расхохоталась.

– Да почему бы и нет, в конце концов!

И они доверили свою добычу Жоржу. Анаис посмотрела на него и сказала:

– Спасибо тебе за понимание, Жорж.

И поцеловала его.

При третьей встрече Анаис рассказала мне, что родители водили ее к психотерапевту. «Как-то раз я сказала, что видела тебя во сне, и знаешь, что мне ответили? Что это безнравственно. Безнравственно то, что я вижу тебя во сне, Жорж! Можешь себе представить?»

Девушки сидели в лесу, пальцы на их ногах были разделены кусочками ваты. Они передавали друг другу флакончик с лаком для ногтей цвета антрацита. Было лето и было жарко, и они решили надеть босоножки на высоких каблуках.

– Мы будем первыми разбойницами с большой дороги, следящими за своим внешним видом, – шутила Анаис.

Они надушились, оправили платья, уложили маски и револьверы в футляры для скрипок и сели в машину.

Несколько минут спустя в магазине Шартье Анаис звонко приказала:

– Всем лечь на пол!

Мари-Наташа выстрелила в потолок.

Более уверенные в себе, чем в первый раз, они образовали треугольник в главном зале ювелирного магазина, слегка расставив ноги, чтобы тверже стоять, и крепко сжав револьверы в руках.

– Осторожно, посмотри назад!

Анаис обернулась и увидела мужчину. Он успел нажать на кнопку сигнализации, прежде чем она его остановила.

– Бежим! Сейчас здесь будет полиция!

Не знаю, почему она захотела поранить меня. Это произошло чудесным солнечным утром, и Анаис сказала: «Жорж, я хочу скрепить наш союз».

Она достала длинный кухонный нож и поднесла к моему лицу все с тем же трогательным видом.

И надрезала мою плоть.

Мне было очень больно. Я знал, что этот шрам скорее всего останется у меня на всю жизнь. Но я не осмелился ничего сказать. Намерения у нее были добрые.

Шарлотта и Анаис стреляли из окон «Ренджровера», а Мари-Наташа, стиснув зубы, гнала машину.

– Прибавь скорости, они нас догоняют.

– Целься в колеса.

Раздался скрип, затем взрыв.

– Браво!

– Там еще и другие!

– Господи, да это западня. Они решили нас взять!

Мари-Наташа поехала зигзагом и резко свернула в улочку справа. Надо было оторваться от полицейских.

Наконец она притормозила. Все казалось спокойным. Старый «Ренджровер» остановился в лесу.

– Уф, еле выкрутились.

«Волчицы» вышли из машины, осмотрелись, открыли сумку с бриллиантами. Считать не стали, уселись в кружок.

– Жорж приличное состояньице уже охраняет!

– На глазок три-четыре сотни тысяч евро.

И подумать только, к ним нельзя притронуться.

– Поверьте мне, лучше проявить благоразумие. И вот что, девчушки, – сказала Анаис, – сегодня вечером моя мать дает бал. Давайте по этому случаю немножко расслабимся. Тем более мы уже в вечерних нарядах!

– А мальчики будут?

– Самые красивые на свете.

Анаис, Анаис, маленькая моя Анаис.

Я помню, как ты пришла первый раз сюда с другом и представила его мне. Думаю, это был твой первый любовник. Ты звала его Александр-Пьер.

Ты сказала ему: «Не ревнуй, Александр-Пьер. Это Жорж. Хотя мы и любим друг друга, ты должен знать, что он существует и очень много значит для меня. Жорж – мое доверенное лицо. Жорж – мой лучший друг».

Он посмотрел на меня пренебрежительно. Я никогда не доверял людям с двойным именем, таким, как Жан-Мишель или Александр-Пьер. Мне кажется, что их родители хотели, чтобы у ребенка было немного от первого и немного от второго. Не сумели выбрать что-то одно. Они хотели надменности, победительности, самоуверенности Александра и простоты Пьера. Двойные имена часто делают людей двуличными. Как Мари-Наташа, в чем-то – святая, в чем-то – женщина-вамп. Может быть, меня зовут Жорж-Кевин?

Анаис и Александр-Пьер занимались любовью у моих ног. Я думаю, что Анаис специально это делала. Чтобы подразнить меня.

Музыка Штрауса. Венский вальс.

Сначала три девушки кружились по всему залу со своими кавалерами, потом, раскрасневшиеся и разгоряченные, уселись в буфете цедить красный мартини со льдом и лимонной цедрой.

– Ох, мужчины, – сказала Анаис.

– Да-да, мужчины, – подтвердила Мари-Наташа.

– Уже в детском саду они были такие… предсказуемые.

Они прыснули со смеху.

– Из мальчиков действительно можно веревки вить.

– Поэтому я предпочитаю бриллианты. Как Мерилин Монро. Их труднее получить, но они никогда не обманут ожиданий.