Нет, ей не нужна жалость Джейка Лэнгстона! Что он о себе возомнил? Почему решил ее пожалеть?

Джейк разрушил все. Бэннер даже не радовало стадо рыжих коров, которых пригнали на пастбище. Она заставила себя улыбнуться и помахать рукой рабочим, когда они гнали коров мимо дома. На Джейка же бросила лишь холодный презрительный взгляд. Он это понял и с того дня, как они поссорились, не ужинал с ней и близко не подходил к дому.

Джейк, Джейк, Джейк.

Почему она никак не может выкинуть его из головы? Почему не может забыть его нежность, ласковый голос, прикосновение рук, вкус губ? У нее нет гордости! Тело Бэннер жаждало его, а разум отвергал. Почему она такая дура, что продолжает любить Джейка, даже презирая его?

Бэннер нагнулась над корзиной с бельем и поморщилась, слишком быстро выпрямившись, — натянулся шов. Она повесила нижнюю юбку и держалась за нее, глубоко дыша и надеясь справиться с навалившейся усталостью.

Конечно, она забеспокоилась, когда у нее прекратились месячные. Сначала, правда, не обратила на это внимания, потрясенная расстроившейся свадьбой, заботами о ранчо, хозяйстве. Ей и в голову не приходило, что она носит под сердцем ребенка Джейка.

Но потом она осознала реальность. Да, она беременна. Одышка и усталость — это не только последствия операции. Иногда у нее кружилась голова.

Как сейчас…

— Черт возьми, что случилось?

Трое мужчин, клеймившие коров, насторожились. Рэнди задал вопрос, вертевшийся на языке у каждого.

— Похоже на револьверные выстрелы, — ответил Пит, — Точно.

Джейк побежал к Бурану, стоявшему у изгороди, пролез под витой железной проволокой и увидел, что рабочие следуют за ним.

— Оставайтесь здесь. Выстрелы доносятся со стороны дома.

Если мы с Джимом не вернемся через пять минут, кто-то из вас должен отправиться за реку и привезти людей из Ривер-Бенда. Другой пускай проберется к дому и посмотрит, что там происходит.

Джейк вскочил на жеребца, пришпорил и пустил его в галоп. Несколько минут назад он отправил Джима в сарай за щипцами. Уж не стреляет ли Джим, призывая на помощь? Или что-то случилось с Бэннер?

Эта мысль поразила его как гром и с каждой секундой все больше укреплялась в мозгу. Да, это так, понял он, едва въехав во двор. Немолодой ковбой склонился над распростертой на земле под бельевой веревкой Бэннер. Джейк соскочил с лошади.

— Что произошло?

— Не знаю, Джейк. Я вышел из сарая и увидел ее. Она очень бледна. Я выстрелил, чтобы вызвать тебя.

— Ты все сделал правильно. — Джейк испытал облегчение, узнав что эти выстрелы лишь сигнал.

Опустившись на колени, он подложил руку под голову Бэннер и слегка приподнял ее.

— Бэннер! Принеси немного воды, — сказал он Джиму.

Джим кинулся выполнять просьбу.

Джейка поразила бледность Бэннер. Темные фиолетовые круги залегли под глазами. Он вспомнил предупреждение матери: Бэннер еще нельзя делать тяжелую работу. Почему, черт побери, она вбила в свою тупую башку, что ей надо постирать?

Когда Джим вернулся с холодной колодезной водой, Джейк побрызгал на лицо Бэннер. Веки ее затрепетали, она тихо застонала, и Джейк брызнул еще. Девушка подняла руку к лицу и смахнула капли.

— Она приходит в себя, — проговорил Джим. Бэннер открыла глаза и сощурилась от яркого солнца, бившего в лицо.

— Что случилось?

Паника Джейка немного улеглась.

— С ней все в порядке, — сказал он Джиму. — Думаю, просто обморок. Поезжай обратно и скажи другим, чтобы не поднимали на ноги всю округу.

Джим уехал. Джейк приподнял Бэннер и прижал к груди.

— Я могу идти.

— Ты даже ползти не можешь.

— Отпусти меня.

— Нет.

— Со мной все в порядке.

— Заткнись! — рявкнул он, глядя на нее.

— Не говори со мной таким тоном!

— Я буду говорить так, как захочу. Добравшись до крыльца, Джейк посадил Бэннер в кресло-качалку.

— Почему? Какого черта ты торчишь на солнце да еще стираешь?

— Мне нужна чистая одежда.

— Не могла подождать меня и попросить постирать?

— Я ни о чем не буду тебя просить. Никогда.

— Почему?

— Потому что я не хочу быть тебе обязанной. Мне не нужна твоя жалость. Я могу сама о себе позаботиться.

— И о ранчо? И о ребенке?

Она слегка вздернула подбородок. — Если придется, да.

Тихо выругавшись, Джейк ткнул в нее пальцем.

— А теперь послушай меня, юная леди. И внимательно. Ты испорченная, избалованная соплячка. Упрямая как мул. Твердолобая, безрассудная, гордая. Но о гордости придется забыть, Бэннер. Мы поженимся. Ты сегодня потеряла сознание. Это может случиться еще раз, Рабочие заподозрят неладное. Очень скоро ты уже не сможешь списывать все на операцию. Люди обо всем догадаются. Потом все станет заметно. Что ты будешь делать тогда?

У Бэннер дрогнули губы.

— Что-нибудь придумаю, — храбро заявила она.

— Ничего не придется придумывать. К тому времени мы будем женаты.

Его глаза горели, и говорил он непререкаемым тоном. — Как твой муж, я сотру в порошок любого, кто попытается непочтительно отозваться о тебе. — Джейк выпрямился и твердо добавил:

— А теперь иди и надень платье, в котором хотела бы обвенчаться. Сегодня мы едем в город. Да-да, сегодня. И еще, — продолжал он, взмахнув рукой, — если ты когда-нибудь ударишь меня, как на днях, будет большой скандал.

— Ты любишь меня, Джейк?

Этим тихим вопросом она заставила его забыть о строгости. Взгляд Джейка потеплел. Он опустился на одно колено перед креслом-качалкой и взял ее руки в свои, забыв о том, что на нем кожаные рабочие перчатки.

Джейк покачал головой и мягко засмеялся:

— Если бы не любил, разве стал бы терпеть такую, как ты? Бэннер не удалось сдержать улыбку.

— Знаешь, наверное, мне следовало бы принять предложение Грейди. Оно звучало более романтично и заманчиво. — Она сняла с Джейка шляпу. Ее пальцы утонули в его волосах. — Он пришел ко мне с цветами, с конфетами, сказал, какая я красивая. Сказал, что Бог, видимо, украл с небес одного из ангелов, когда посылал меня на землю.

— Этот шакал так и говорил?

— Слово в слово.

Джейк внимательно посмотрел на Бэннер, стащил зубами перчатку и дотронулся до бледной щеки девушки. Голос его дрогнул:

— Я тоже считаю тебя красивой. Ты лучше, чем я заслуживаю. Я люблю спать в одной постели с тобой.

Впервые в жизни это что-то значит для меня. Я хочу проводить с тобой каждую ночь и, просыпаясь, видеть тебя рядом. Я хочу смотреть, как ты кормишь моего ребенка.

Он наклонился и, нежно поцеловав Бэннер в грудь, прижался лицом к ее животу. А потом опустил голову и уткнулся в колени.

— Я не мог поверить, когда доктор сказал мне об этом. Меня так страшила мысль потерять тебя, что я даже не думал о ребенке. Но потом, когда ты спала, я, сидя рядом с тобой, думал о нем, и в душе появилось что-то теплое и нежное. Я едва не расплакался. Я никогда не представлял, что у меня будет ребенок. Если это мальчик, надеюсь, он будет похож на Люка. Если девочка, то я убью любого сукина сына, если он сделает с ней то, что я сделал с тобой. — Он нежно поцеловал живот Бэннер и поднял на нее глаза. — Я не очень богат, дорогая, мне нечего предложить тебе. Но я готов гнуть спину с утра до ночи, чтобы сделать ранчо самым лучшим местом для нас с тобой и нашего ребенка. Итак, если ты согласна приютить бродягу, то будешь миссис Джейк Лэнгстон уже к вечеру.

Слова его звучали как стихи и ласкали уши Бэннер. Да, надо соглашаться немедленно, чтобы Джейк не успел передумать. Но гордость не позволяла ей.

— А ты женишься на мне не только из-за ребенка? Я не хочу мужа-страдальца, который, сидя со мной у очага холодными вечерами, будет чувствовать себя несчастным от того, что не может бражничать с друзьями-ковбоями.

— А ты знаешь настоящего мужчину, который предпочел бы Бэннер Коулмен друзей-ковбоев? Его слова успокоили ее.

— Нет, Бэннер. Не только из-за ребенка. Сказать по правде, я рад, что ребенок заставляет нас вступить в брак. Но только из-за ребенка это было бы невозможно.