— Как ты себя чувствуешь? — спросил он наконец.

— Намного лучше.

— Шов беспокоит?

Она покачала головой и повернулась к двери.

— Пока ты будешь мыться, я приготовлю ужин.

— Не надо.

Бэннер бросила на него сердитый взгляд.

— Наши матери прислали столько еды, что хватило бы для целой армии. Так что можешь как следует угоститься. — Сделав это не слишком церемонное приглашение, девушка пошла в кухню и громко хлопнула дверью.

Джейк появился там немного позже, после того как позаботился о Буране и помылся. Он сразу почувствовал, что атмосфера напряженная и враждебная. Бэннер молча посмотрела на него. Джейк бросил взгляд на розы, стоявшие в вазе на столе.

Совсем недавно он проводил много времени на кухне, готовя для Бэннер, и чувствовал себя здесь как дома. Поэтому сам налил себе кофе, встал возле раковины и начал не спеша пить.

— Мы не обнаружили особых повреждений после ливня, хотя земля еще какое-то время, особенно в тени, будет сырой.

— Так вы завтра пригоните стадо?

— Но лошади останутся в Ривер-Бенде, пока не возведут новый мост.

— Хорошо. — Бэннер вздохнула. — Пока я все равно не могу ездить верхом.

Джейк окинул взглядом стол. Там стояло несколько корзинок с едой, прикрытых салфетками, и еще много таких же было расставлено по всей кухне.

Он присвистнул:

— Вот это да!

— Сегодня у нас жареный цыпленок. Ма приготовила свеженького, сказал Мика. Кстати, она спрашивала про тебя. Я передала ей самые добрые пожелания от тебя. Мика сообщит ей, что с тобой все в порядке.

Она вопросительно взглянула на него. Джейк кивнул в ответ и отпил еще кофе. Бэннер подошла к корзинкам, собираясь накрыть на стол.

В корзинках оказались банки с консервированными овощами, фрукты, ветчина, фасоль, соленые огурчики, желе, несколько буханок хлеба, душистый пирог и печенье к чаю, припудренное сахаром, как любила Бэннер. Она уже попробовала его, оно таяло во рту. Только мама умела печь такое. Но молчание Джейка так огорчало Бэннер, что все это не доставляло ей настоящего удовольствия.

Из-под ресниц она украдкой смотрела на него. Джейк не снял кожаные штаны, и они раздражали ее, потому что плотно облегали бедра и подчеркивали выпуклость впереди, невольно привлекавшую взгляд. Вспоминая, как Джейк прижимал ее к себе ночью, Бэннер против воли смотрела туда.

Злясь на себя за то, что это так живо в ее памяти, девушка недовольно проговорила:

— Ты не мог бы снять эти кожаные штаны, прежде чем сеть за стол?

— А они не нравятся тебе?

Да, не нравились и раздражали, хотя Джейк не понимал, в чем дело.

— Ладно, мне все равно.

— Нет-нет! — Он расстегнул пряжку и снял их. — Я не хочу, чтобы ты нервничала.

Швырнув штаны на пол, Джейк опустился на стул. Бэннер мрачно посмотрела на него:

— Почему ты так строг со мной? Неужели последняя ночь для тебя пустяк? Разве эта неделя ничего не изменила между нами?

— Это ты сегодня утром даже не взглянула на меня! — взорвался Джейк.

— Потому что ты не посмотрел на меня. Ты был раздражен, недоволен и вел себя так, будто хотел, чтобы я вообще исчезла.

— Нет, погоди минутку, — сердито возразил он. — Ты вела себя так, будто стыдишься того, что пустила меня к себе в постель. Уверен, ты считаешь, что испачкалась об меня. Принцесса из Ривер-Бенда так низко пала, что спит с один из наемных работников!

Ярость охватила ее, и глаза засверкали.

— Ох! — Бэннер топнула ногой. — Ты самый тупой мужчина на свете! Я готова убить тебя за эти глупости! Я же люблю тебя, Джейк Лэнгстон! Я люблю тебя. — Слезы заблестели, как бриллианты, и Бэннер задрожала от чувств, переполнявших ее. Она была сейчас необычайно хороша. Желание прожгло Джейка насквозь, как раскаленное железо.

Он мигом схватил Бэннер за талию и привлек к себе. Его руки сомкнулись вокруг нее, и Джейк уронил голову ей на грудь.

— Это правда, Бэннер? Правда? — Его голос дрожал. Годы разочарований, отчаяния, безнадежности, горя, самообмана и сожалений были забыты.

Бэннер склонилась над ним и, как занавесом, накрыла его волосами.

— Да. Разве ты слепой, Джейк? Неужели не видишь этого?

Он поднял голову, и его напряженный взгляд впился в нее, желая узнать правду. Джейк заметил в глубинах глаз Бэннер знакомый блеск. Он погрузил пальцы в волосы девушки и прильнул к ее губам, сильно, почти жестоко. От неистовой страсти.

— Бэннер, Бэннер! — Он уткнулся лицом ей под подбородок, покрыл горячими влажными поцелуями шею, развязал поясок на пеньюаре и положил руки ей на грудь, слегка прикрытую прозрачной рубашкой. Темные соски упирались в ткань и возбуждали Джейка.

Он касался Бэннер благоговейно и страстно, приникнув к ней, как голодное дитя. Она отвечала на все его движения, выгибала спину, предлагая себя его ищущему рту, и Джейк самозабвенно целовал ее, терся о нее, тыкался в нее носом.

Бэннер поставила ногу на край стула и прижала Джейка к себе, задев его плоть, напрягшуюся от желания.

Он лизнул кончик ее груди, и казалось, молния прожгла ее насквозь. Голова Бэннер откинулась назад, волосы рассыпались по спине.

Его рот наслаждался волшебством ее груди. Его руки нырнули под рубашку снизу, и Джейк обхватил ладонями ее ягодицы. Он прижимал Бэннер все ближе к себе и крепче.

Джейк поднялся, поставил Бэннер на стул, снял с нее пеньюар, потом поднял на руки и понес сквозь окутанный сумерками дом в спальню, чуть розовевшую от лучей заходящего солнца.

Положив ее на кровать, Джейк быстро разделся и устроился рядом с ней. Он прижал Бэннер к себе, и губы их встретились в страстном поцелуе. Джейк приподнял подол рубашки и погладил шелковистое бедро.

Бэннер легла на спину, взяла руку Джейка и поднесла ее к покрытому волосами треугольнику.

— Боже мой! — прошептал он, зажмурившись. Ему нестерпимо захотелось признаться в своем маленьком грехе. — В то утро…

— Да?

— Когда я проснулся…

— Знаю.

Глаза его открылись и опалили ее голубым пламенем.

— Ты знала? Бэннер кивнула.

— Клянусь, я не нарочно, Бэннер. Кажется, я потянулся к тебе ночью и… — Она приложила палец к его губам. — Почему ты ничего не сказала?

— Думала, ты спишь.

— Я и сам так думал.

— А что бы случилось, если бы я не была больна, а ты бы не понял, что проснулся?

— То есть как сейчас?

— Да, как сейчас.

Его рука скользнула между ее бедрами, и они сразу раздвинулись. Пальцы Джейка разделили лепестки, нежно, легко, мягко, и он нашел то, что искал, влажное и теплое. Бэннер выдохнула его имя. Джейк наклонился и взял в рот ее сосок. Пальцы его скользнули внутрь ее, действуя так же, как язык — с соском. Он ласкал ее, пока Бэннер не охватила дрожь. Ее ноги терлись о его ноги. Он осторожно разместился между ее бедрами.

Бэннер была как в тумане, но открыла глаза, чтобы посмотреть на Джейка, когда его плоть проникла в нее.

— Скажи мне, если будет больно. , Она кивнула.

И он вошел в нее.

Затем Бэннер снова закрыла глаза, до краев переполненная чувствами. Джейк заполнил ее, большой, горячий, гладкий. Он двигался, гладил…

Джейк шепотом направлял ее, и Бэннер выполняла все, что он говорил ей. И поэтому ощущала его сильнее. По наитию ее руки двинулись к его бедрам, ягодицам. Мышцы Джейка перекатывались под ее ладонями, а его тело между тем ритмично двигалось.

Джейк стиснул зубы, почувствовав, что пик приближается. Он посмотрел на Бэннер и увидел ее в упоении страстью. Джейк простил себя за то, что взял девственницу, теперь это была женщина. Его женщина, которая двигалась вместе с ним, отвечала на все его движения, все ускоряя темп. Он был уже не в силах больше сдерживать и контролировать себя. Кульминация наступила.

Глаза Бэннер широко открылись, она впилась ему в спину, выкрикивая его имя. И когда ее тело стиснуло его, Джейк заполнил ее всю собою.

— Да, да, да, — повторял он, когда содрогалось ее тело.

Сам Джейк освобождался долго и упоительно.