- Говори... - едва слышно прошептал Юстиниан. - Говори еще... Пожалуйста...
Слабо забрезживший рассвет они встретили так и не сомкнув глаз, тесно прильнув друг к другу. И держась за руки, как дети.
А Элгэ - еще и едва не охрипшей.
3
Утро. Час, когда ночные тревоги - хоть легкий страх, хоть леденящий ужас! - кажутся далекими, не слишком страшными и даже почти смешными.
До девяти лет Элгэ не снились кошмары. А все, что пришли потом, сбылись.
Настоящий страх никуда не рассеется с рассветом. А если ушел, то не стоило и бояться. Если ночной кошмар действительно опасен - ты не доживешь до утра. Или... можешь не дожить до следующего.
- Элгэ, - Юстиниан не спешит вставать. И теперь, не отрываясь, смотрит на нее. Словно впервые видит.
А одеяло натянул до подбородка.
Кто парня таким воспитал? Отец-мидантиец? Элгэ едва не рассмеялась. Да нет - конечно, мать-северянка. Подражают тем, кого любят, а не кого избегают и боятся.
- Доброе утро, - заставила себя улыбнуться девушка.
Сколько они спали - час, два?
- Доброе утро.
- Вылезай из-под одеяла, - Элгэ шутливо дернула вышеозначенный предмет на себя. - Я не собираюсь тебя соблазнять.
Юстиниан едва удержал серо-голубой шерстяной квадрат. И краем глаза покосился на фреску с бойцами. Вспомнил первую брачную ночь?
- Элгэ, - помрачнел кузен. Хотя когда он вообще был веселым? Если только в детстве... - Скажи, у тебя правда...
- Были другие мужчины? - Если кавалер отводит глаза - значит, их не станет отводить дама. Впрочем, и так не стала бы. - Были. Точнее, был, - рассмеялась она.
- Ты его любила?
У него что, отлегло от сердца? Не влюбись в южанку, Юстиниан. Илладийки не интересуются северянами, а в тебе победила холодная кровь матери.
- Скорее нет, чем да, - честно ответила Элгэ. - Я любила его отца.
Два года назад из нее такое не вытянули бы калеными щипцами. А теперь - всё равно. Она никогда не любила Виктора Вальданэ. А единственным он для нее остался лишь потому, что Лоренцо Винсетти был недостаточно настойчив.
- А его отец об этом знает?
- Нет. И не знал. Его убил твой отец. Больше двух лет назад.
- Твой жених - Грегори Ильдани?!
Почему единственный погибший, о ком помнят, - принц Арно? Даже в рыцарских романах упоминают не только героя, но и его ближайших соратников.
- Нет, Виктор Вальданэ. Но он мне не жених.
- Он - герцог, ты - герцогиня. И воспитанница его родителей. Его мать наверняка была бы счастлива... - Юстиниан осекся, почти с ужасом глядя на нее. - Ты влюбилась в своего приемного отца?!
Элгэ даже рассмеялась:
- Во-первых, если Алексис - мой приемный отец, то Виктор - приемный брат, ты забыл? А во-вторых, я никогда не думала об Алексисе, как об отце.
Так странно... Годами не могла об этом не то что говорить - думать. Горе перехватывало горло, душило режущей петлей. А теперь Элгэ так спокойно рассказывает о самом страшном горе малознакомому человеку. Супругу.
Отболело.
- Мне было девять, когда я потеряла папу. И поверь - помню его хорошо. Его, кстати, тоже убил твой отец.
Могла бы и не добавлять. Но не удержалась.
- Он многих убил, - без выражения ответил Юстиниан. - Тебе не следовало ехать в Эвитан. Он и тебя убьет.
А то она не догадывалась о планах дорогого дяди-свекра? Тогда почему ледяной ветер пронесся по комнате? Потому что Юстиниан понизил голос до шепота? Их спальня тоже прослушивается?
Лучше подсесть поближе. И вопросительно взглянуть на собеседника.
- Я не знаю, как и когда он это сделает, - прошептал кузен.
Значит - прослушивается.
- Просто будь осторожнее.
Цветы и сладости от дорогого дяди Элгэ вышвырнет в мусорную корзину. Натянув предварительно перчатки.
А как быть, если любящий родственник пришлет отравленные дрова для камина? Ладно, пока здесь спят двое - не пришлет.
А вот вздумай дядя запереть неудобную невестку и отравить... Всё, что тогда останется, - выбор между голодной смертью и ядом.
- Элгэ, у меня к тебе просьба.
Еще одна.
Юстиниан ничего не знает о тайном языке "цветника", но есть жесты, общие для всех. Илладийка, подмигнув, склонила голову на грудь любимого мужа, касаясь ухом его губ. Практически поцелуй. Их первый и единственный.
- Я никому об этом не говорил, - неожиданно горячий шепот обжег ей ухо. - Я был... и сейчас влюблен в одну девушку! Нет, не влюблен - я люблю ее... больше жизни! Она - нетитулованная дворянка. Я боялся сказать отцу. Не за себя боялся...
Элгэ чуть заметно кивнула. Она тоже боялась не за себя - когда шла под венец с Юстинианом. Валериан Мальзери легко смахивает с доски лишние фигуры.
- Я хотел сбежать и жениться на ней. Но тут отец получил тебя...
Вот так, Элгэ. Твоя глупость разрушила жизнь не только тебе. И можно сколько угодно оправдываться, что дядя всё равно не допустил бы для сына неравного брака.
- Я заранее укрыл ее в одном михаилитском монастыре. Только этим монахам можно верить.
Да. Только им.
- И лишь тогда решился заговорить с отцом. А он... только посмеялся над моими страхами. Сказал, моя невеста - весьма перспективная родственница одного бездетного графа. Так что я, как отец выразился, "провернул очень выгодную комбинацию". Я и поверил.
Граф Адор Витольду тоже много чего сказал.
- Отец разрешил мне готовиться к свадьбе.
Чтобы устроить как раз перед нею несчастный случай. Совершенно случайный.
- И тут в Лютене появилась ты...
- Она жива?
- Да, отец не знает, где она...
- Юстиниан! - С уха пришлось откинуть непослушные светлые пряди. Красивый ты по-своему, северянин. Просто не во вкусе Элгэ. - Пойми: твой отец тебе просто соврал. Он боялся, что ты женишься тайно. Кстати, именно это и нужно было сделать. Хотя...
Юстиниан обернулся так стремительно, что белокурые пряди скользнули по ее щеке. Так жаль гасить надежду, вспыхнувшую в несчастных серых глазах! Близко-близко...
- Он бы устроил несчастный случай и после свадьбы. Я с радостью разведусь с тобой, но для этого нам всем нужно сбежать из Эвитана. Иначе твоя невеста не доживет до нашего развода.
Огонь во взгляде, враз сделавший Юстиниана по-настоящему красивым, погас. Боль вновь заплескалась в серой глубине.
- Она ждет ребенка, - еле слышно, глухо-глухо. - Моего ребенка.
Мог бы и не уточнять.
- Твой отец...
- Не знает и об этом. Он думает, я ее бросил. Я для отвода глаз спал с одной горничной.
Это у северян или у мидантийцев так принято - с возлюбленной спать нельзя, а с прислугой или нелюбимой женой - пожалуйста? Да хоть с обеими сразу. Мерзость.
А с кем из мужчин согласилась бы лечь в постель Элгэ, чтобы спасти Алексиса? Да хоть со Свином Гуго!
- Ты не просто так мне это рассказал.
Холод ласково скользнул в кровь. Тень вчерашней ночной мглы. Не до конца ушедшего потустороннего ужаса.
- Ты чуть не погибла, спасая сестру.
Была б умнее - не понадобилось бы спасать.
- Мне больше некому доверить Инес.
Инес? Та девушка - илладийка?
- Умоляю, спаси ее и ребенка. Вывези в Аравинт - если сможешь. Ты сумеешь сбежать рано или поздно, я знаю. А я вряд ли выберусь отсюда живым...
В таких случаях нужно успокаивать и разубеждать. Но Элгэ никогда не умела лгать друзьям. Если сложится иначе - они вместе посмеются над его страхами.
- Я сделаю всё, что смогу. Всё, что от меня зависит. Обещаю. Или сделаем вместе. Не сдавайся. Мы - еще живы. Ты - жив.
Все-таки поступила, как все. Иначе, чем привыкла. Не как воин. Как женщина.
А разве Элгэ Илладэн - мужчина?
Глава третья.
Квирина, Сантэя.
1
Гладиаторы не зря предпочитают "Лиса и Ворону". Здесь уютнее, чем в других тавернах.
