В другое время и при другом короле предложение следовало немедленно сделать. Союзниками вроде мидантийский императоров не разбрасываются. Даже временными. Старшей из принцесс, Марии, шестнадцать или семнадцать. Миловидна, неглупа, кротка нравом, добродетельна, набожна и не лезет в политику. Идеальная эвитанская королева. А также - мать наследника и целого выводка принцев и принцесс. При другом короле.
А сейчас - смерти подобно. Точнее - затяжной и беспощадной войне. Королеву придется отправлять в мир иной вслед за Карлом. А при таком раскладе ею не может быть мидантийская принцесса. И никакая другая! Разве что внучатая племянница уже почти побежденного Георга, Арабелла. Не будь она родной племянницей Карла.
Хотя ее не отдаст даже совсем побежденный Георг.
Наслышан ли Борис Второй о склонностях и привычках будущего зятя? Ну, если разведка в Мидантии работает столь дурно - Бертольд Ревинтер с удовольствием просветит на сей счет наивного императора. Раз уж тот набивается в родственники к дураку и извращенцу.
Должен же кто-то позаботиться о счастливом будущем принцессы Марии - при таком-то беспечном отце. О том, чтобы будущее у нее было.
А еще министр финансов посчитает тогда восшествие на престол нового императора личным вмешательством Творца в дела земные. Потому что никак иначе глупцу трона не завоевать. Значит - кое на что Борис Второй глаза закрыть готов. Но не на смерть дочери, не надейся.
И зачем ему это вообще? Отравить Карла? Будь это так - Ревинтер лично похлопотал бы за мидантийских сватов. Так ведь точно не узнаешь, а рисковать - нельзя...
Министр финансов усмехнулся, резко открывая глаза. Ну что ж, графиня Полина Таррент, ваша мечта сбудется. Официальная помолвка состоится на днях, свадьба - через месяц. А неофициально Карл уже на всю страну растрезвонил, что женится.
Королишка в оставшиеся дни (и ночи!) станет еще настойчивее. Прелестная Полина - еще соблазнительней и увертливей. Очаровательной графине лучше не открывать перед женихом дверь спальни - до самой свадьбы. Иначе (не говоря уже о риске потерять интерес Карла) - даже этой змее в небесно-голубом не удастся скрыть отвращение.
Ни об одном из ее мужей Ревинтер не слышал того, что о Карле. Все радости ждут прекрасную Полину после свадьбы. И до этого Бертольду нет уже никакого дела. От вдовушки требуется лишь одно - родить Эвитану здорового наследника. А мать двоих детей здесь подойдет больше любой девицы. Хотя бы тем, что уже доказала плодовитость.
Полина побудет королевой год-другой - и уйдет со сцены. Тихо и почти незаметно.
Пожалуй, на днях Ревинтер обрадует красавицу своей полной поддержкой. Как очень хитрую мышь - очень большим и вкусным куском сыра. В очень красивой и изящно замаскированной мышеловке.
А породниться с Мидантией - почему бы и нет? Лет через несколько. Обручить будущего сына Карла и маленькую внучку Бориса, дочь принца Евгения.
Потом можно и намекнуть... Когда Его Величество Борис Второй разберется с нынешними проблемами. Ну, уже почти нынешними.
Так в какой мидантийской провинции, говорите, нечем платить налоги? А что насчет соседних?
И неужели у пленного Константина совсем нет сторонников? Даже у Грегори Ильдани были, а ведь он - не законный император, а узурпатор чистой воды.
И как насчет где-то скрывшегося Мидантийского Барса? Вместе с его женушкой Мидантийской Пантерой и обоими детишками?
3
Следующее письмо, вскрытое с теми же предосторожностями, прилетело из Квирины. Аврелиан Четвертый подозрительно долго засиделся на престоле. И теперь вдруг затеял в столице массовое строительство храмов. Эта новость - не первая, но тогда Ревинтер просто посмеялся. "Преторианским" императорам только на Творца и приличное посмертие надеяться и осталось. Последний просто вовремя об этом догадался.
Но теперь ситуация изменилась. Часть святилищ спятивший правитель почти в открытую посвятил языческим богам. И собрался возродить какие-то "древние обряды". Причем - вовлечь в это высшее дворянство. Суть обрядов пока держится в тайне - значит, часть своего исчезнувшего рассудка Аврелиан все-таки сохранил.
Гвардия - пока на стороне императора. (Еще бы - в противном случае он уже превратился бы в бывшего императора.) Плебс получает еще больше хлеба и зрелищ. Патриции либо принимают участие в увеселениях, либо тихо шипят по домам. Церковь делает вид, что ничего не происходит. То ли в Мидантии Патриарх при смерти, то ли Квирину скоро так шарахнет! Всеслав тихим агнцем покажется.
Еще вопрос: надолго ли Аврелиану при подобных тратах хватит государственной казны? И так уже изрядно растрачена предшественниками. И с кого он собирается драть потом повышенные налоги? Как бы месть Патриаршего Престола не опоздала и не ударила по какому-нибудь безвинному Юстиниану Седьмому. Кажется, так зовут Аврелиановского кузена...
Впрочем, терять нынешнему правителю Квирины всё равно нечего. Там престол равнозначен камере смертников. Аврелиану предрекали не дожить до Воцарения Зимы, а уже и весеннее миновало... Впрочем, если ему хватит ума не выгонять церковников, честно платить десятину Патриарху и вернуть храмам имена святых вместо языческих богов - церковь закроет глаза. Закрывает же в Словеоне и Ормхейме.
А вот что на Анри Тенмара покушались прямо на улице - плохо. Причем - чуть не день в день со скоропостижной кончиной его отца. А сын Дракона должен пока жить - потому что иначе, Тьма побери, не выживет Роджер!
И покушение какое-то глупое - старуха с отравленными розами. Швырнула в лицо. Солдаты, поднявшие змеевы цветы, скончались в ту же ночь. В муках.
Какая судьба хранит Тенмара, что его не задел ни один шип? Или это хранят Роджера?
Бертольд Ревинтер отложил и это письмо, потер вдруг занывшие виски. Старшие сыновья благополучны - хоть это радует.
На троне - почти совершенный идиот с садистскими привычками. Младший сын в плену, внучка - неизвестно где.
А Бертольд Ревинтер уже готов молить о помощи хоть Творца, хоть Темного. Еще бы поверить хоть в одного из них!
Глава двенадцатая.
Эвитан, Лютена.
1
Одна мысль о возвращении в Алисин цветник сейчас невыносима! Отослать бы Пьера, а самой остаться в саду! Бездумно смотреть на темнеющий пруд, коснуться ледяной воды. Или даже омыть ею лицо. И плевать на мидантийскую тушь, что обязательно потечет. И на квиринские тени для глаз - тоже.
Ни о чём не думать, забыться над безмолвием темно-весенней воды. Обнять столь же безмолвную статую и сидеть. Бесконечно, не шевелясь. Пока не придет решение, что делать дальше. И не появятся силы хоть подумать об этом...
Фрейлина принцессы Алисы не имеет права распоряжаться своим временем по собственному желанию. Фрейлина должна вернуться в гадюшник к другим ядовитым змеям.
Герцог умер. Бедная Катрин! И бедный сам Ральф Тенмар. Хоть он при жизни и не потерпел бы жалости... Железный старик говорил, что сильных она унижает.
Бедный - потому что схоронил дочь и двоих сыновей. И не дожил до встречи с третьим.
И потому что оставил жену одну среди шакалов, грызущихся теперь за его наследство. Старый волк умер - да здравствуют стервятники и гиены!
И больше никто и никогда не прикроет спину. Ты незаметно для себя успела привыкнуть к защите Тенмарского Дракона. Теперь начинай отвыкать. И вновь всегда оглядывайся, есть ли позади дерево или стена. Или хоть пропасть.
И не для того ли фрейлина идет сейчас к принцессе, чтобы та могла ее публично изгнать? Ну и змеи с ней, с Алисой! Выпустили бы живой, а там никто не помешает убраться из Эвитана. Хоть к Темному на рога. В Квирину, например! Рассказать Анри о последних месяцах жизни его отца.
- Госпожа баронесса...
- Езжай домой, Пьер.
