— Прекрати! — прошипел Михаил, его легким явно не хватало воздуха, — Ты ведешь себя как идиот!

— А ты! Поступаешь подло! — кричал я, стараясь сильнее сжать его в тисках своих объятий.

Но настоящей драки так и не случилось.

— Это не твое дело! — бросил он мне, уходя.

Потом мы закончили институт. Я её больше никогда не видел.

***

После произошедшей встречи и всего услышанного, я решил серьезно поговорить с Михаилом. Я пытался доказать ему и компаньонам, что Александр не мог сам взломать механизм в капсуле, что это предположение противоречит любому здравому смыслу.

— В этой истории много невыясненных моментов! — настаивал я.

Они молча слушали меня.

Потом один из них, лицо которого всю беседу не выражало ровным счетом ничего, повысив голос, словно хотел доказать, что терпение его закончилось, сказал:

— Хватит! Это все твои выдумки!

— Согласен! Прекратим этот разговор! – поддержал его другой - лысый, куривший сигару у окна.

В этот самый момент я понял, что они всё знали и без меня!

С самого начала они придумали этот план, чтобы отвести подозрения от себя.

Они обвинили в случившемся Александра. Но дело обстояло еще хуже, чем могло показаться. После катастрофы стало абсолютно ясно, что прыжки в капсулах опасны.

Но они и не думали их отменить!

Теперь-то я начал понимать, почему они были так уверены в существовании компрометирующей Александра информации. Они знали, что он специально сел в капсулу, в которой не было парашюта, но они не понимали, не видели смысла в его поступке! Что могло двигать человеком, решившимся на такое?

Это было для них загадкой.

Похоже, они и на самом деле считали его сумасшедшим!

Поэтому они рассчитывали на найденную мной информацию. Они надеялись, что она дополнит предложенную ими причину случившейся аварии.

Мне срочно нужно было поговорить с кем-то обо всем этом. И я направился к своему приятелю, Николаю. Всё свободное время он проводил в ангаре, где хранилась отработавшая свое техника, принадлежавшая аэропорту: снегоуборочные машины, сопровождающие самолеты автомобили, небольшие погрузочные краны для багажа и прочее. Он работал механиком и держал в ангаре старенький Sky Ranger. Это был добродушный старик, который часами мог рассказывать о своем самолете. Он собрал его сам. Вот и сейчас, поглаживая шероховатую обшивку крылатой машины, он сказал:

— У этой пташки отличный двигатель! Заводится с пол-оборота! Никогда не догадаешься, что я купил его на блошином рынке!

Самолеты были его жизнью.

Он продолжал:

— Недавно поменял алюминиевые трубы планера. Работа не из простых!

Потом, внимательно посмотрев на меня, Николай сказал:

— Присаживайся! На тебе лица нет, что стряслось?

Он показал мне на низкий табурет, накрытый какой-то промасленной тряпкой.

Дальше я рассказал ему обо всем, чему я стал свидетелем за последние два дня.

При этом мои глаза сильно щипало от наворачивающихся на них слез. Похоже, я готов был вот-вот заплакать.

— Ты совсем еще юнец! — сказал Николай, похлопывая меня по плечу, — ты надеялся, что люди, которые нагревают руки на наспех сделанном механизме, расчувствуются от истории, что рассказал тебе тот парень по имени Григорий?

— Прыжки в капсулах — это игра в рулетку! И они знают об этом! Не пройдет и год, как погибнет кто-нибудь еще! – почти кричал я.

— Прыжки — чрезвычайно прибыльное дело. Чтобы купить билет на этот сумасшедший аттракцион, среднестатистическому горожанину нужно работать целый год, — сказал Николай. — Они не откажутся от своей затеи, поверь мне. Выгода, вот что двигает этими людьми.

Потом, немного помолчав, он добавил:

— Я знаком с некоторыми из сотрудников, которые работают на том поле, где приземлились капсулы. И они сказали мне, что парашюта там не было и в помине. Но на них надавили. Им угрожали. Они не пойдут в полицию. И доказательств нет, всё уничтожено. Люди, с которыми ты работаешь, очень опасны. Держись от них подальше!

— Но как они потом будут жить с этим?! — воскликнул я, — Они продают прыжки, зная что кто-нибудь непременно разобьется!

Николай задумался, глядя в глубину ангара.

Казалось что там, в темноте, он старается отыскать ответы на мои вопросы.

Наконец, он произнес:

— Если бы этому можно было как-то помешать, то, поверь мне, я бы взялся бы за это дело обеими руками!

Но ты задал слишком серьезный вопрос. Когда-то я знал человека, который совершил один очень дурной поступок. Им был молодой парень, почти мальчишка. Он работал тут, со мной. Когда он понял, что натворил, то сказал: «Я недостоин прощения!». Было видно, что говорил он очень серьезно. Тогда он был в таком отчаянии, что мне страшно было смотреть на него! Казалось, дыхание ада было рядом с ним, и он смотрит в лицо бездне. В тот момент я захотел оказаться где-то на другой планете, как можно дальше от него. Если бы я его осуждал, то это каким-то непонятным образом связывало бы меня с ним, и с той страшной бездной. Я чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Не знаю, что с ним теперь. Мне очень жаль этого парня.

В каждом заключена своя сила или бездарность. Как ты узнаешь, что другому недоступно для понимания. Не узнаешь, пока не окажешься в его шкуре. А это невозможно.

Выслушав Николая, я отправился домой. Я не мог и не хотел верить в реальность происходящего.

Мои представления об окружающей меня действительности рушились с оглушительной силой, оставляя вокруг себя горы мусора и клубы пыли.

***

Мои страшные догадки подтвердились на следующий день.

Я не оставлял своей надежды убедить Михаила провести честное расследование катастрофы. Желая еще раз поговорить о случившемся, я решительно направился к нему. Когда я поднялся на нужный этаж, то увидел, что дверь кабинета Михаила была полуоткрыта. Оттуда доносился разговор. Стараясь не издать ни малейшего шороха, я подошел поближе и стал слушать.

— Как мы и думали, парашюта в капсуле не оказалось. Теперь это совершенно ясно. Пришли данные из цеха, - сказал кто-то из компаньонов.

— Не проблема! Он будет там! – это был голос Михаила.

— Надо действовать быстрее, дальше тянуть нельзя!

— Завтра, в присутствии прессы, мы найдем на площадке парашют среди обломков. Все это увидят!