– Ты уже в который раз твердишь одно и то же, – укорил жену Карл, – а я твержу в ответ: труп из океана через много лет не выплывет. Конец. Дорогая, человек на фото в журнале действительно имеет сходство с Эдмундом. Но в мире много людей, которые, не будучи родственниками, похожи друг на друга. Ты просто устала, поэтому нервы шалят. Эдмунд в аду.

– Что, если мерзавец женился в Австралии и там живет его ребенок? Мальчик! – отчеканила Елена. – Рожденный в браке? Он ничего дурного не совершил, он может наследовать Олаф. Эдмунд нас всех убьет: тебя, меня, Катю с ребенком, Петера, никого из Хансонов, кроме отпрыска Эда, не останется. Вот что у него на уме. Это он. Я его узнала.

– Солнышко, – ласково пропел Карл, – ты мастер придумывать страшные истории. Нафантазируешь невероятное, потом сама в эту лабуду веришь. Повторяю в сотый раз. На свете встречаются очень похожие друг на друга люди, такая игра природы. Ну-ка дай сюда этот чертов журнал. Что в статье написано? «Австралийский фермер стал победителем конкурса «Лучший овчар». Тьфу! Ну смахивает мужик слегка на Эдмунда, и что?

– Ты прав, – неожиданно согласилась жена, – я просто измоталась. О! Нет! Нет!!! Вчера я замерзла ночью, хотела разжечь камин, а в спальне дров нет. Пошла в нашу гостиную за поленьями, а из подвала шорох, шарканье доносятся, кто-то кашлянул. Господи!!! Боже!!! Это Эдмунд приходил!!! Хотел нас жизни лишить!

– И почему он этого не сделал? – засмеялся Карл. – По какой причине ты ко мне не побежала? Знаешь, что ты слышала? Я смотрел по телевизору сериал по Агате Кристи, до тебя звук долетел. Не проговорись при туристах, что у нас тарелка есть, а мы гостиницу к ней не подключаем, чтобы древний антураж сохранить. Следовало ко мне бежать, а не от страха трястись.

– Я вчера журнал еще не видела, – всхлипнула супруга, – не оценила опасность, подумала, что кто-то из туристов наплевал на просьбу к нашим покоям не приближаться и решил по подвалу побродить. На минус первом этаже под нашими апартаментами пошастать.

– Дурочка! Ты же никогда ночью не просыпаешься!

– А тут меня как стукнуло! Холодно! Разожги камин. Боже! Это точно был Эдмунд! Или его сын, которого ему кто-то родил!

– Нет у подонка детей!

– Откуда ты знаешь?

– Фу, – выдохнул муж, который явно устал от разговора. – Зайчик, ты просто измоталась. Подготовка к юбилейному балу кого хочешь с ума сведет.

– Раз в сто лет такое бывает, – пробормотала Елена, – со всего света гости едут. Боюсь в грязь лицом ударить.

– Котеночек, не обманывай меня, – вдруг заявил Карл, – тебя посторонние не волнуют. Я понял, почему ты умом тронулась, по какой причине от звука моего телека про Эда подумала и паникуешь. Признайся, когда наступил год столетнего бала, ты сразу вспомнила предсмертные слова Мартины.

– Ну… – протянула жена, – ну… нет.

– Не ври, заюшка, – засмеялся Карл, – они и мне в голову пришли, когда Новый год отмечали. Я увидел Мартину в кресле, мы ей какао на ночь принесли, она чашку взяла, поблагодарила и сказала: «Умирать мне пора. Виктор заждался. Не увижу я столетний бал, без меня праздник пройдет. Но я знаю, в день торжества откроется великая тайна! Случится нечто небывалое! Вы тогда эти мои слова вспомните».

– Ты стал расспрашивать, что Мартина имеет в виду, а она рукой махнула: «Ступайте, я устала», – добавила Елена, – я про ее слова весь период подготовки к празднику думала и поняла: Мартина всех обманула! Эдмунд жив, он вернется. И началась шиза! Эд мне снится, повсюду чудится, слышатся его шаги.

– Солнышко, Мартина решила нам перед смертью гадость сказать, сама понимаешь почему, – проворковал Карл. – Эдмунд покойник, детей у него нет, мы благополучно проживем в Олафе еще лет пятьдесят. Петер, Катя и их ребенок с нами.

– Ты так считаешь? – всхлипнула жена.

– Конечно. Мартина просто бесилась, что ее любимчик в самолете разбился, а я на троне. Вот и вставила нам шпильку под конец. Не переживай. Туристов станет больше, с деньгами все наладится, у нас чудесная семья, высокое положение в обществе, все уважают фамилию Хансон. Дай бог, у Петера с Катей родится еще один малыш. Если же наш сын после лечения останется бесплодным, то Катя согласится на донора. Они с Петером снова слетают в США, проведут необходимые манипуляции, и на свет появятся новые Хансоны. Мы же сумели скрыть болезнь сына? Ни одна живая душа понятия не имела о диагнозе, в Америке Петера вылечили, Катюша забеременела. Все будет хорошо. Я тебя люблю.

– И я тебя, – всхлипнула Елена, – ты самое лучшее, что со мной в этой жизни приключилось.

– А Петер?

– Ну… он тоже… но тебя я люблю больше.

Послышался звук поцелуя.

– Пошли спать, – сказал Карл, – сидим как два дурака в библиотеке.

– Мы не только сидели, – возразила Елена.

– А теперь потопали в кроватку. Слушай, что с диваном? Почему у него спинка на сиденье лежит?

– Представляешь, – засмеялась жена, – сломался механизм. Утром в непригодность пришел, я забыла тебе сказать. Если с размаха на него сесть, верхняя часть падает, нижняя опускается… бумс, и ты в ловушке. Я им никогда не пользуюсь, потому что…

– На нем всегда сидела Мартина, – со смешком произнес Карл, – она усаживалась на диван, брала вязание и смотрела телек. Я давно понял, что диван будит у тебя неприятные воспоминания.

– От тебя ничего не скроешь, – сказала Елена, – я бы долго не узнала о неисправности дивана, но утром сюда зашла Ирина, села на него, и бумс! Спинка упала, девушка оказалась между нею и сиденьем, ну как котлета в гамбургере, булочка-мясо-булочка. Ира заорала, ее через некоторое время Дэвид услышал, вызволил ее и давай ругать: «Надо было упереться в спинку руками-ногами, она бы поднялась. Зачем визжать и паниковать?»

– Золотые слова, – одобрил муж, – никогда нельзя терять голову. Может, мне спинку поднять?

Я в один миг вспотела. Нет, только не это! Представляю лица хозяев, когда они в роли «котлеты» узреют меня!

– Да ну ее, – сказала Елена, – лучше пойдем в спальню. Давай, а?

– Всегда готов, – ответил муж.

Лена захихикала.

– Фонарь возьми, – велел супруг.

– Пусть здесь останется, – не согласилась Елена, – вдруг кто из гостей припрется за газетой или книгой, начнет шарить в темноте и что-нибудь разобьет.

– Ночью?

– Сам знаешь, какие они. Помнишь парня, который на кухню полез, попал в кладовку, а там Эрик со стеллажом возился?

– Да уж, – засмеялся Карл, – я так и не понял, кто громче орал, мастер или постоялец. Все идиоты. Один за полночь пожрать решил, портье не позвонил, сам на охоту за продуктами отправился. Другой полки с обеда до ночи чинит. Дураков не счесть. А что со светом, почему здесь люстра не зажигается?

– Что-то с проводкой, – вздохнула Елена, – в прачечной одну стиральную машину утром коротнуло. В результате ничего не фурычит в малой гостиной и здесь. Марк возился долго, но так и не исправил, сказал, что завтра купит какое-то реле или не реле, в общем, что-то приобретет и все оживит. Вечно у нас поломки, никаких денег на починку не хватает. Прямо страшно становится, когда счета вижу.

– Неверная реакция, – весело возразил Карл, – спасибо, Господи, что взял деньгами. Мы все живы, здоровы, а купюры заработаем. Хватит болтать! Пора баиньки.

Я услышала звук шагов, хлопок двери, и наступила тишина. Памятуя слова Карла о том, что спинку дивана можно поднять, я начала изо всех сил пинать ее всеми четырьмя конечностями, быстро вспотела, устала, но решила не сдаваться, не желая провести ночь в ловушке. К тому же я очень хотела пить.

Минут через десять мои отчаянные усилия увенчались успехом. Между верхней и нижней частью «гамбургера» образовалась довольно большая щель, я протиснулась в нее, прихватила книгу, за которой явилась в библиотеку, вышла в коридор, держа перед глазами план здания, потопала налево в поисках лестницы, которая ведет на второй этаж, где расположена моя спальня. Путь до нее мне удалось проделать без приключений. Я вошла в комнату и, не приняв душ, рухнула в кровать.