- Да, да, да, точно, - подтвердил Рик, улыбаясь и глядя на вдову своего лучшего друга через стол.

Он взял ее руку. Ее загорелое лицо прорезали морщинки от долгой жизни в доме на побережье, от слишком яркого солнца, но зеленые глаза оставались такими же яркими, умными, как и тогда, когда она работала секретаршей в офисе Columbia Pictures, куда умопомрачительный, сногсшибательный Чарли Фолл пришел на встречу с ее боссом. И, пока ждал, когда тот освободится от телефона, напропалую флиртуя, сделал ей предложение.

- Как ты сейчас? - мягко спросил ее Рик. - Как выживаешь без него?

- Да, все в порядке, - ответила она. - Дети проводят со мной много времени, мама каждые несколько месяцев летает из Сиэтла побыть со мной, - она распахнула глаза, пытаясь сдержать ухмылку, скривившую уголки рта, - несколько головорезов даже пытаются приударить за мной.

По какой-то необъяснимой причине, непонятной ему, мысль, что за Пэти ухаживают, вызвала в нем протест и Рик, не сдержавшись, выпалил первое, что пришло ему в голову:

- Проблема, наверняка в том, кто же может сравниться с Чарли, так?

Зеленые глаза полыхнули, и Пэти забрала свою руку:

- Никому и не нужно с ним сравниваться, Рики, - мягко объяснила она. - Я всей душой, поверь, любила Чарли 27 лет, но кто-то другой будет кем-то другим. Я совсем не зациклена на нереальном

архетипе мужчины, которому не может соответствовать ни одно человеческое существо.

- Ты имеешь в виду некоторых, которых не упоминаешь, и которые так никогда и не женились?

- Если туфля по ноге, милый, - улыбнулась Пэти. - Послушай, мы же оба с тобой знаем, что и у Чарли были свои пунктики и недостатки, и у моего второго мужа тоже они будут.

- Мужа? Ты уже так серьезно настроена на счет кого-то?

- Нет, но хотелось бы. В отличии от тебя, я без ума от интимности. Люблю иметь одного и того же мужчину со мной в постели каждую ночь и каждое утро. Иметь кого-то, кто бы командовал мной и приходил бы в бешенство от того, что я командую им. Люблю, когда мой мужчина решает кроссворд в газете через мое плечо, все знает насчет спорта и географии, но оставляет названия песен и сценариев на меня.

- Звучит жутко ...

- Иди к черту!

- Конечно, пойду, прямехонько туда, потому что все еще обожаю округлости зада, хотя с ее обладательницей не обменялся и двумя словами и, по большей части, потому что они едва могут связать пару слов. Я испытываю голое вожделение и мечтаю об обнаженной плоти всяких экзотических незнакомок в сомнительной местности и особенно люблю просыпаться и обнаруживать черное кружевное нижнее белье у себя на люстре и на моих принадлежностях.

Оглушительный смех Пэти будто поощрил его.

- Мне нравится начинать день, не будучи уверенным, играл ли я ночью роль пастуха, уламывающего овцу, или саму овцу ... Хочешь выйти за меня? "

Пэти издала нечто среднее между гигиканьем и смехом.

- Думаю, мы пара, и это записано на небесах, - ответила она.

Солнце было большое, оранжевое, висело низко-низко, они наблюдали, как Мейер с Давидом на плече бежал к серфу, потом выпрыгнул по волнам на берег, разбрызгивая воду, вызывая безумный восторг Давида.

- Пэти, - Рик продолжал смотреть на мальчиков на берегу, - знаю, я идеализировал маму - Эдипов комплекс. Но, уверен, тебе известно, что долгие годы ты была той женщиной, по которой я мерил всех других. Ты умна и забавна. Ты создала для Чарли и ваших двух мальчиков ту семью, которой я всегда завидовал и восхищался. Ты собираешься найти кого- то и сделать счастливейшим человеком на земле. Я хочу сказать тебе, что если он не будет свято чтить землю, по которой ты ступаешь, просто позови меня и я его убью. Обещаешь?

Пэти потянулась и снова взяла его руку:

- Обещаю.

Зазвонил телефон, и Пэти подняла трубку:

- Алло, да, Андрея, он здесь, - Пэти передала Рику трубку.

- Мистер Райзман, у меня на проводе Дорин.

- Дорин? Великолепно! Бог мой! Замечательно слышать ее снова. Можешь нас соединить?-

- Она, кажется, чем-то подавлена, - сообщила Андрея. - Она знает, что сегодня проходило усыновление.

- Соедини нас.

Последовало несколько щелчков, и Рик услышал, как слабый грустный голос Дорин произнес на другом конце провода:

- Алло.

- Алло, Дорин, - желал бы он знать, как сделать день усыновления для Дорин не таким тяжелым.

- Мне очень не хотелось беспокоить вас ... знаю, я не должна ... но это потому ...

- Никакого беспокойства, Дорин. Я очень рад слышать твой голос. Как Би?

- С ней все нормально, - произнесла она, и он услышал глухие звуки на другом конце провода и понял, она плачет.

- Дорин, что я могу сделать? - мягко спросил он.

- Нет, нет, - поспешно сказала она. - Я знаю, сегодня у Давида был особый день, мне хотелось бы знать, как все прошло. -

Рик услышал еще сморкание и плач. Лихорадочно он искал, что бы такое сказать, чтобы успокоить ее.

- Все прошло прекрасно, и он - тигр. Бегает и много болтает. Вот сейчас с того места, где сижу, я вижу его. Он на берегу, его толстенькие ступни погружены в песок, и он орет, что есть мочи, когда подступает волна.

- О, как здорово! - Дорин, казалось, обрадовалась картинке.

- И, кстати, я посещаю родительскую группу, - он знал, она решит, что это смешно, - в нашей группе родители, у которых дети появились не так, как у всех.

- Аа, это мило, - заметила она, - держу пари, вам это забавно,

- Руководитель группы подкинула мне идею сделать альбом для Давида, фотографии его семьи, всех родственников и его биологической семьи. Я как раз думал позвонить тебе и попросить прислать несколько фотографий.

- Боже, - рассмеялась она, - до сих пор ни одной хорошей не было ...

- И несколько фотографий Би, твоих сестер и братьев, их детей, чтобы Давид мог видеть своих кузенов и кузин.

- Здорово! - мысль, что она все еще включается в жизнь Давида, подняла ее настроение. - Я прямо сегодня начну их подбирать. У Би есть фотографии всей семьи за столом на пикнике ... что? Я разговариваю "на долгое расстояние", - кто-то на ее конце провода вошел в комнату. - Я должна идти,- вдруг сказала Дорин, - и не попрощавшись, повесила трубку.

Рик продолжал держать трубку, будто надеясь, что она вернется, но ... послышались гудки. Разочарованный, он повесил трубку.

- Это, конечно, не мое дело, - сказала Пэти, - но в этом месте что-то расклеивается. Как ты отделяешь ответственность по отношению к этой девочке и свою благодарность ей? Пожалуйста, не думай, что я не одобряю твоего решения. Знаю, как много этот ребенок значит для тебя, но не могу постигнуть многого, Рики. Она выбрала тебя стать отцом ее ребенка. Эта часть, по мне, хороша: думаю, она чувствует, что у нее есть какой-то контроль. Знать, что плоть от плоти твоей с кем-то, кого она считает достойным. Но разве вы не договорились, что помимо Рождественских открыток и фотографий время от времени, вы абсолютно рвете все связи после того, как она передала тебе ребенка?

- Это в теории, - сказал Рик, - но так работает только на бумаге. Что-то случается. Во всяком случае, так случилось со мной. Может, потому что она жила в моем доме, может, потому что она так уникальна, но меня заботит и всегда будет заботить ее благополучие. По крайней мере, сейчас, когда она лезет на стенку от боли. В любой момент может звонить мне и находить утешение хотя бы в том, что сыну ее хорошо. Не то, что я - эксперт в таких делах, но не понимаю, как по-другому это может работать. Женщина делает вид, что у нее никогда не было ребенка. Мать, которая знает день рождения своего ребенка и не спрашивает себя, где он ...

- Ты же понимаешь, помести она Давида в другую семью, они гораздо меньше сочувствовали бы ей? Если бы в этой семье была мать, и она чувствовала бы угрозу из-за ее вмешательства?

- Да, понимаю. Но она выбрала меня, и мать ее позволила ей меня выбрать. И, может, в этом причина их выбора. В том, что они обе инстинктивно почувствовали, что я никогда не буду препятствовать их связи с ребенком. Или же со мной, даже если вдруг грянет день - а ты и я - мы оба знаем, что он никогда не грянет - если я женюсь.