Так что, я подсознательно испытывал неудобство, входя в загробный ОВД. И канцелярская комната, как две капли похожая на предыдущую, меня не успокоила. Ни облупленная дверь, ни лохматый дермантин на крышке стола, ни обвисшие обои, ни обшарканный чиновник. А тут еще грудь болела, куда пуля вошла. Не так, конечно, как при жизни, но все равно неприятно. Сперва там дырка здоровенная образовалась от свинцовой пули величиной с перепелиное яйцо, а ощущение, будто пчела тяпнула. Ну, еще смятение, обычная реакция недавно живого. Потом дырка затянулась, прямо на глазах, как в голливудских ужастиках на вампирах, но боль осталась. А боль от пчелиного укуса приятности не доставляет. У меня и от комариных-то шишка вздувается, аллергия у меня на укусы насекомых.

- Верт Владимир Иванович, неоконченное высшее, безработный, холостой, ДТП, условно мертвый, - поднял на меня голову канцелярист. - Да вы садитесь, голубчик, расслабьтесь. Вы теперь у нас долго пробудите. Тут написано, что вас сбил BMV-735, седан 1998 года выпуска, пробег 200000 км, привод задний, владелец Литвиненко Георгий, бригадир Митинской группировки на Краснопресненском рынке, машину приобрел вместе с правами за $ 13 000. Будете мстить?

- Как я могу ему мстить? - удивился я, осторожно присаживаясь, - он что - тоже умер.

- Нет, какой там! Жив, здоров, чего и вам желаю. Он тогда и не остановился, даже, нехороший человек, сшиб вас и даже поехал. Бандит, одним словом. А мстить каждый право имеет, что ТУТ, что ТАМ. У вас, как у Возвращенца, прав много. Пока ваше дело рассматриваться будет, по инстанциям ходить, вы многое можете затребовать у разных отделов. Как никак вас на двадцать лет раньше умертвили, серьезное, знаете ли, преступление. Кто-то в Российском отделе здорово за это поплатится. Ну а мы, в свою Очередь, должны всячески скрасить ваше временное пребывание в наших пенатах. Вот давайте-ка я вам пока выделю хорошего гида, заметьте - совершенно бесплатного, и он вам все тут у нас покажет. В гостиницу вас определит, с достопримечательностями ознакомит. Все расходы за счет Российского отдела, так что можете ни в чем себя не стеснять.

Он достал из ящика стола что-то, и я, было, дернулся, чтоб уклониться от возможного оружия, но это "что-то" оказалось здоровенным колокольчиком, в который он и позвонил. Вошел некто, одетый в черный плащ и черную шляпу.

- Вот и ваш гид, - указал на него чиновник, - прошу любить и жаловать. Опытный работник, четыреста лет уже тут пребывает. Зовут Жан.

- К вашим услугам, - поклонился вошедший, сняв шляпу и махнув ей перед собой, - простите меня за некоторую старомодность, но жизненные привычки не так легко забыть. Я всецело в вашем распоряжении, куда прикажите сопроводить?

- Ты, Жан, - сказал канцелярист, - для начала его на постой определи. В гостиницу или в пансионат - это уж как он сам выберет. И ступай, ступай, у меня сегодня еще семьсот досрочников, а до обеда всего два часа осталось. Часы тоже не резиновые, сколько же их сжимать можно...

Мы вышли в коридор, который, надо сказать, таял в бесконечности, облупленные двери наславивались одна на другую. Гид деликатно придержал меня за локоть.

- Вы, насколько я понимаю, совсем новый тут, как выражаются иудеи - оле хадаш. Так что, не хотите ли для начала на обзорную площадку подняться, осмотреть наш мир с высоты, так сказать, птичьего полета. Это аллегория, птиц тут у нас нет, кроме, конечно, попугаев.

- А почему попугаев? - беспомощно спросил я.

- Давешняя схоластическая ошибка, эти твари, как известно, обладают даром речи, что вводило ранних теософов в заблуждение. Вот с тех пор и завелось у нас несколько жако, кокаду и волнистых. А так, как душа у них птичья, беспутная, то они размножаются в любых условиях. Не убивать же их заново.

Я ничего не понял, поэтому спросил о другом:

- Вы, вроде, француз? Где же вы так хорошо на русском научились?

- Совершенно верно, француз, - с гордостью сказал провожатый, - Жан Батист Мольер. А русским я не владею, неспособен, знаете, к языкам. Но тут все друг друга понимают, на каком бы кто языке не разглагольствовал. Вот мы сейчас пойдем в один милый пансионат, который держит питекантроп из племени Диких Медведей. И вы, представьте, будете свободно с ним разговаривать, хотя, даже, представить невозможно, к какому времени относится его язык и какова его семантика.

- Мольер! - воскликнул я. - Тот самый!

- Вы имеете ввиду - драматург, сочинитель. Да, это я. Мне лестно, что и в дикой России мое имя известно. Я был уверен, что ваш славянский театр ограничивается балетом. Впрочем, вы еще не видели меня в качестве актера. Уверяю, актерство удается мне гораздо лучше, чем сочинительство. У нас тут есть небольшой клубный коллектив, мы ставим иногда разные пьески. Будет время, обязательно поприсутствуйте, получите удовольствие. В режиссерах у нас, правда, всего-лишь англосак, некто Уильям Шекспир. Но, хоть и не француз, не без способностей. Я вам пришлю контрамарку.

Он опять деликатно тронул меня за локоть.

- А теперь пожальте сюда, на смотровую площадку.

Мы вошли в какую-то из бесконечной череды дверей и оказались на балконе. Невероятная панорама простиралась вокруг.

Можно просто сказать, что были видны все знаменитые города мира. Я, конечно, не бывал в них, но нынешнее телевидение познакомило со всеми. И это было не просто смешение городов, наличие Кремля, Тадж Махала, Эйфелевой башни, Капитолия, Пентагона... Нет, тут все было сложней. Вроде как, смотришь в калейдоскоп. Стоило чуть изменить положение головы, перевести взгляд, просто моргнуть, как появлялась новая картинка. Поля сменялись высотными зданиями, одноэтажные хижины - тайгой, джунгли - китайскими пагодами, серебристые озера - бескрайним океаном, сверкающие льды Арктики - стойбищем пингвином. Это был калейдоскоп величиной с планету, и виды его были безгранично красивы.

- Завидую вам, - сказал Мольер, - равнодушно посматривая по сторонам. Таким всегда оставляют чуточку чувств. А мы, аборигены, можем только вспоминать про них.

- Вы что же, лишены эмоций? - прервал я созерцание.

- Конечно. Голый разум и память наш удел. Если бы остались чувствования, то Рай обернулся Адом. А ПОСЛЕЖИЗНЬ не предусматривает ни поощрение, ни наказание. В сущности, наше существование подобно выхлопу у автомобиля: если не отводить отработанные газы, мотор взорвется. В то же время, продукты выхлопа отравляют атмосферу. Я читал, что в крупных городах люди ходят в противогазах, чтоб не задохнуться от этих выхлопов. Точно так же и с жизненной энергией. Если выбрасывать ее в Мироздание, то вскоре начнутся катаклизмы. Каждый год нынче умирает около 55 миллионов человек. Если в 1000 году все население Земли составляло всего 310 миллионов, то уже в 1900 людей стало полтора миллиарда, а в 2050 году этих миллиардов будет почти десять. Так что число людей и покойников растет в геометрической прогрессии. Знаете, что такое геометрическая прогрессия? Есть красивая аналогия на шахматной доске...

- Да, да, читал я про зерна пшеницы, которые удваивались на каждой клетке и в итоге достигли астрономической цифры. Вы мне, лучше, про эту жизненную энергию поподробней.

- Ну вообщем, около ста миллиардов людей уже успели умереть и количество покойников увеличивается. Если бы вся эта энергия выбрасывалась бессистемно, то Мироздание треснуло бы от ее избытка. Много лет назад подобное уже случилось: Большой Взрыв, Разбегающиеся Галактики, Колапсирующие Звезды - все это из-за хаотичных выхлопов жизненной энергии, из-за нарушения экологии смерти. ПОСЛЕЖИЗНЬ - ГЕНИАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ УТИЛИЗАЦИИ ОТХОДОВ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ!

В последнем предложении мой поводырь позволил даже некоторое повышение звуковых модуляций, этакую имитацию восторга в строго отмеренных тембрах. Наверное, послеживущие разумно гордились своим существованием.

И тут опять произошло неожиданное. Жан Батист, вдруг, нагнулся, схватил меня за ноги и махом перекинул через невысокое ограждение смотровой площадки. Я успел ухнуть и сразу потерял дыхание. Высоты я всегда боялся, а тут высота была не менее полукилометра.