Ту-Гиддо появился в ту же секунду, как Роман закончил оформлять блюдо.

– Готово. – не спросил, констатировал он, – Разложи на четыре блюда и неси за мной.

Новый хозяин развернулся и вышел в ту же дверь, через которую вошел. Раб быстро сервировал четыре блюда. На противне оставалось еще достаточно мяса с печеными плодами. Роман аккуратно накрыл противень крышкой, чтобы аромат не уходил вместе с теплом. Затем погрузил все на трехколесную тележку и двинулся к двери.

В небольшой полутемной, как предпочитают господа, комнатке-столовой за шестигранным столом сидят четыре фигуры: его нынешний хозяин, еще один гиод (Роман почему то подумал, что он очень стар) и два матороканца. Куда смотрят матороканцы по их огромным пчелиным глазам определить трудно, учитывая, что и их головы не обладают способностью шевелиться в связи с полным отсутствием чего либо, что можно назвать шеей. Старый гиод, казалось, едва сдерживал любопытство, но не хотел терять лица перед матороканцами. Тем не менее зрачки повернутых в сторону вошедшего двух глаз подрагивали.

Поставивший перед каждым из присутствующих по тарелке раб был милостиво отпущен указующим наклоном макушки своего хозяина. Он долго сидел на каком-то ящике в кухне, гадая, что может ждать его по результатам этого экзамена. Понятно, что Ту-Гиддо возлагал на него какие-то особые надежды. Или ему просто так кажется? Может просто элитный повар решил испытать свое новое приобретение, доставшееся задарма – не прогадал ли он, забрав выигрыш, для чего пригласил нескольких своих приятелей.

Вытащив из-под складок одежды часы, Роман посмотрел на стрелки – прошло почти три земных часа! И чего там есть? Может они разошлись давно? Ушли через другую дверь? Там вроде действительно была еще одна дверь. Подожду еще с полчаса и пойду, проверю – решил землянин. Он уже клевал носом, когда его пихнули в плечо. Перед ним стоял новый хозяин. Роман расстроился – ну вот, опять. За один день проштрафился дважды. Но Ту-Гиддо вроде как даже не сердит. Он выглядит довольным, насколько землянин научился разбираться в выражениях лиц гиодов. Слегка приоткрытый широкий рот-клюв и блестящие черным глаза в разбежку явно свидетельствует о хорошем настроении. Когда гиоды сердятся, их клювы плотно защелкнуты, а глаза уставлены в одну точку – на виновного. Если же они в ярости, клюв напротив, хищно раздвинут и виден подрагивающий раздвоенный кончик змеиного языка. И шипят ещё. А теперь нет – доволен. Роман ждёт. Новый хозяин не сказав ни слова, похлопал своим тяжелым щупальцем раба по плечу и подтолкнул его в сторону выхода.

– Иди. Отдыхай. Заслужил. Завтра с утра на первую вахту не опаздывай. Твои рабочие вахты – первая и вторая. Третью можешь отдыхать. Помни, ты должен быть здесь с утра, еще до моего прихода. – и, в спину уходящему рабу, – Тебе очень повезло. Будешь и дальше так готовить, считай, что твоя жизнь окажется лёгкой и беспечной.

Но жизнь его нельзя было назвать ни лёгкой, ни беспечной, как предсказывал хозяин Ту-Гиддо. За малейшую провинность, а то и без всякой видимой причины его лишали единственной свободной вахты и землянин работал круглые сутки, засыпая лишь урывками на полчаса в кресле в закутке за печью, пока рабы-уборщики проводили обязательную санобработку кухни дважды в течении каждой рабочей смены. Характер у нового хозяина очень тяжелый, не в пример старому. Ладдер был веселым и отходчивым. А этот нет. Чуть что не по нраву – не пожалеет. Заставит заниматься самой грязной работой, помогать тем же уборщикам. Разгружать тележки со склада. А затем изволь – будь готов стряпать.

Главное блюдо, которое постоянно заказывали Роману – тушеное мясо с овощами. Он действительно достиг в его приготовлении совершенства. Были и другие заказы, но тушеное мясо чаще всего. Все господа очень любили мясо. На кухне кроме Романа работали еще несколько поваров. В основном рабы из маа. Был один дабл-дредноид, но он смешивал напитки. Несколько поваров-гиодов специализировались каждый на каком-то особом блюде и появлялись на кухне редко. Они постоянно ворчали и раздавали рабам-поварам указания. Их раздражала тупость рабов и то, что они сами вынуждены работать рядом с этим отребьем. «Отребье» – их любимое словечко. Большинство из гиодов иначе никак к рабам и не обращалось. Роман про себя решил, что это из-за того, что социальный статус самих гиодов был где-то посередине между господами и рабами и их это подсознательно задевало.

Статус самого Романа оказался несколько неопределенным. С одной стороны он безусловно раб и таковым воспринимался всеми окружающими. С другой – он представитель совершенно иной, незнакомой расы, статус которой так же еще не определен Хозяевами Вселенной и матороканцами. Поэтому и отношение к землянину помягче. Но это не спасало его от тяжелой работы, которой нагружали его помимо прямых обязанностей повара.

Как правило, когда Роман приходил на свою вахту минут за двадцать до хозяина, на его столе уже размещался набор необходимых продуктов. Фрукты и корнеплоды помыты и освобождены от корешков и ботвы. Мясо, почти оттаявшее после заморозки, очищено от кожи и лишних жил, нарезано крупными кусками. Ему оставалось подойти к экрану, найти свою страничку и прочитать то, что он должен приготовить сегодня. Часто во время готовки экран вспыхивал, призывно побулькивая, уведомляя о поступившем новом заказе. Нередко Романа вызывали даже в его свободную смену. Разумеется потраченное личное время никто ему компенсировать не собирался. Ведь он всего лишь раб.

Вот и сегодня, не успел землянин как следует выспаться, в никогда не отключаемом динамике связи забубнил голос невидимого диктора, призывающего его незамедлительно явиться на кухню. Ничего необычного. Так заканчивалась каждая третья его свободная смена. Землянин, накинув одежду, покорно отправился туда, откуда не больше пары часов назад вернулся. Кухня почти пуста. Лишь один дабл-дредноид, специализировавшийся на опьяняющих напитках для матороканцев, выжимал в дальнем углу в серебристый сосуд сок сразу из нескольких плодов, собираясь затем подморозить его. Когда вошел Роман, тот удостоил его беглым взглядом и вернулся к своему занятию. Не будет же он разговаривать с этим рабом. Больше в кухне никого нет. Лишь над рабочим столом Романа призывно помаргивает свет.

Ученик повара подошел, пнул большую квадратную кнопку и свет перестал мигать, залив рабочую поверхность ровным приятным светом. На информационном экране поступивший заказ. Как всегда – тушеное с плодами мясо. Ого! Аж десять больших порций. Роман критически оглядел стол. Мяса явно маловато. Что делать? Вызывать рабов, отвечающих за подготовку продуктов? Он даже не знает, где те сейчас находятся. Возможно в других кухонных блоках, а может вообще на отдыхе в общем кубрике рабов этого сектора. Сколько времени пройдет?

Он знает, где размещаются холодильные камеры. Никогда правда там не бывал, но ничего страшного не случится, если он сегодня сам пойдет туда и отрежет нужный ему кусок мяса. Роман взял большой вибронож и отправился к выходу, ответив на удивленный взгляд работавшего в углу дабл-дредноида:

– За мясом я. За мясом. Мяса кончилось. – и вышел. Во взгляде верзилы промелькнула неуверенность. Роман уже не видел, как после его ухода дабл-дредноид подбежал к переговорному устройству и стал кого-то лихорадочно вызывать.

Морозильные камеры, представлявшие собой большие комнаты-холодильники, находились в том же коридоре, что и кухня, в которой работал Роман. Вот она, мясная секция, в самом конце. Открыв первую герметичную дверь, он вошел в небольшое помещение теплового затвора. Закрыл плотно за собой дверь. Выбрал одну из нескольких, стоявших здесь же трехколесных тележек для мяса, кинул туда вибронож и вручную открыл дверь в саму морозильную камеру. Роман здесь никогда еще не бывал. Да и повода не было – раньше мясо всегда находилось у него на столе. Открывая дверь в морозилку, Роман вспомнил брошенный на него рабом-буфетчиком обеспокоенный взгляд. Может поварам не положено самим ходить на склад за продуктами? Или это касается только его? Но у него есть задание, которое следует выполнить. Землянин с усилием откатил массивную дверь. Лицо обдало могильным холодом и облачком вырвавшегося морозного пара. В морозилке заморгал, а затем включился тусклый желтоватый свет. Роман шагнул внутрь.