— Вызывай Осоку! — распорядился я, давая тягу плазменными двигателями.
— Не отвечает. Хотя комлинк в сети. Сейчас залезу в систему оператора, определю базовую стан… — Падме умолкла, словно прислушиваясь, доложила напряжённым голосом: — Выход из гиперпространства. Класс "разрушитель".
— То есть, мы успеваем? — обрадовался я. Сестра покачала головой:
— Нет. Боюсь, мы опоздали, брат. От Оорн Тчиса до Агамара два часа хода на единице. Это скорость челнока типа "лямбда". Разрушитель – медленнее вдвое. Скорее всего, Вейдер обогнал "Вымогателя" на челноке и давно на планете.
— Долетим – увидим, — сказал я.
На подходе к атмосфере в нас чуть не врезался небольшой блюдцеобразный грузовой корабль типа "Иртрилль 1300". Падме, занятая борьбой с компьютером оператора связи, его проглядела, нас он, естественно, не видел из-за маскировки, и только рывок назад полной мощностью реверс-моторов спас нас от столкновения. На экране вспыхнула метка в виде пульсирующего ромбика.
— Пеленг! — воскликнула Падме.
— Вижу.
Наклонив нос корабля, я направил "Амидалу" вертикально вниз. Быстрее, быстрее! Тормозить начал на восьмидесяти километрах, когда стала опасно нарастать температура на остриях ионизаторных панелей. Три тысячи километров в час, две…
— Хватит, не развалюсь! — сквозь зубы сказала Падме, хотя скорость ещё намного превышала предельно допустимую для плотных слоёв атмосферы.
Я отключил реверс. Чем ниже мы опускались, тем темнее становилось вокруг. В этом районе планеты было раннее утро, восход солнца только-только начинался. Ещё немного, и острый нос корабля проколол перистые облака. Под нами расстилалась панорама крупного города: многоэтажные дома центра, светящаяся паутина улиц, красные искорки аэронавигационных маячков на вершинах небоскрёбов. Маркер указывал на окраину, где в предрассветных сумерках были видны усеянные огнями сооружения космодрома и обширное лётное поле. Я включил усилители изображения, крутанул колёсико фотоэлектронного увеличителя. И сразу увидел высокую чёрную фигуру. Ровной механической походкой лорд Вейдер направлялся к своему челноку, сложившему домиком длинные узкие крылья. А маркер продолжал пульсировать. Когда я увидел, куда он указывает, мне захотелось влепить пару плазмоидов прямо в чёрную фигуру, а потом торпедами, пока не образуется оплавленный кратер. Но нет. Пусть пока уходит, пусть, я с ним в космосе разберусь. А сейчас вниз, вниз! Может быть…
Челнок оторвался от пермакрита лётного поля, раскидывая крылья, а я с ходу пошёл на посадку. Выпрыгнул через горизонтальный переходник, не дожидаясь, пока полностью надуется аварийная "горка", скатился вниз по взвизгнувшему пластику, ударился о покрытие, но, не чувствуя боли, вскочил и бросился к Осоке. Она лежала на плитах лётного поля. И была ещё жива. Пока жива. Крови не было, но я старался не смотреть на отсечённую выше локтя руку и на живот, где чернел косой крест от двух ударов огненного лезвия.
— Я справилась… — прошептала она. — Они улетели…
Тот грузовик! Вот почему они так спешили!
— Герхард!!! — заорал я. — Где ты, мать твою сборочную??? Сканируй!!
Дройд стремглав подлетел к нам, протянул манипуляторы, замер. Помигав огоньками несколько секунд, сообщил:
— Состояние крайне тяжёлое.
— Быстро носилки, на борт, и летим на Дагобу!
— Не довезём, — печально покачала головой Падме, возникая возле нас. Из её глаз катились слёзы, голос дрожал. — Через пол-Галактики. Не успеем.
— Хозяйка права, — подтвердил дройд. — Не просчитываю, каким образом она до сих пор жива.
А Осока смотрела в светлеющее небо. Спросила кого-то невидимого:
— Вы – за мной? Подождите одну минуту… Дайте… проститься, — повернула голову ко мне: — Извини, что так… Ну, ну, не надо…
Из последних сил подняв уцелевшую левую руку, она погладила меня по щеке. Пальцы были холодны, как лёд. Я судорожно сжал её ладонь. С хрипом втянув в себя воздух, Осока продолжала:
— Снова забрал мои мечи… Думает, что забрал… душу. Ошибается… Алекс, я много сделала глупостей… в жизни… Всего не исправить… Хотя бы, напоследок… — голос её прерывался, но она, всё же, пыталась договорить: — смогла… Я знаю, ты… но… всё равно… не плачь по мне… Смерти нет… есть Си…
Голова девушки безжизненно упала на бок.
— Нет… Не-е-е-е-е-е-ет!!!! — не помня себя от горя, закричал я. А тело Осоки вдруг начало таять, расплываться, растворяясь в воздухе. Мгновение – и на камнях осталась лишь прожжённая туника и сапоги, да ещё её перчатка у меня в ладони.
Над планетой всё ярче разгорался рассвет.
Не всегда дано заметить, что стоишь ты на пороге,
На пороге, за которым плещут теплые моря,
Зеленеют сочно травы, и ведут, ведут дороги
Через поле, над которым занимается заря.
Это будет слишком рано, это будет слишком поздно,
Слишком рано для прощанья, слишком поздно для мечты,
Вспыхнет радуга над лугом, понесутся в вальсе звезды,
Уводя в иные дали тех, кого оставишь ты.
[7] Я чувствовал, как ярость тёмной волной поднимается во мне. Ненавижу тебя, Чёрный Дьявол! Я отомщу!! Нет. Стоп… Нельзя думать о мести… Дрожащей рукой потянувшись за спину, я вытащил из пенала меч, непослушным пальцем нащупал кнопку, сосредоточил взгляд на пылающей синеве лезвия. Спокойствие. И хладнокровие, ведь гнев – худший советчик, я помню это, Асаж! Стало легче, вот только слёзы вновь брызнули из глаз, и я никак не мог их унять, хотя и знал, что теряю драгоценное время. Если Вейдера не прищучить сейчас, сколько ещё людей погибнет от его руки! Наконец, я нашёл в себе силы выпрямиться, с гудением рассёк мечом воздух. Приказал предательски осипшим голосом:
— Все на борт! Старт! Маскировка! Он не должен уйти!
К тому моменту, как я добрался до командирского кресла, "Амидала" свечой шла в зенит. Ровное дыхание систем великолепного корабля, прохладная надёжность рукояти управления немного приободрили меня. Осознав, что всё ещё сжимаю в руке перчатку Осоки, бережно положил её на подлокотник. Падме уселась на воздух рядом со мной, коснулась щекой моего плеча. Я благодарно кивнул: спасибо, сестрёнка, отпустило немного.
— За "тысяча триста" увязались истребители, два звена, — сообщила она.
— Ничего, — сказал я. — Импам позарез нужна Эрдени, валить их не станут. Сами не отмахаются, поможем потом… — добавил про себя: "Если, конечно, останемся живы".
Выйдя из атмосферы, я понял, что мы опаздываем, безнадёжно опаздываем: челнок Вейдера уже подходил к "Вымогателю". А включать главную "батарею" двигателей было нельзя. Комендоры там – наивысшей квалификации. Даже не видя сканерами самой цели, они наведутся по ионному следу, и чудовищные турболазеры разрушителя испарят нас, как каплю воды на сковороде. Скорее всего, раньше, чем успеем подойти на верный выстрел. Нужна была какая-то другая идея.
— Падме, если мы сядем на наружную броню, нас не оторвёт в гипере? — спросил я.
— А? Не мешай, пожалуйста, я считаю, — рассеянно пробормотала кузина. — Да, что ты спросил?
— Нас не оторвёт в гиперпространстве, если мы прицепимся снаружи?
— Честно говоря, не знаю. Такого ещё не делали, насколько мне известно. Может, это и не понадобится.
— Насчитала что-то интересное?
— Да. Есть шанс убить разрушитель нашими средствами. Если они не успеют закрыть нижний ангар.
— Понял. Говори, что делать.
— Уже делаю, — рукоятка в моей правой руке "закаменела" и двинулась сама собой, подчиняясь воле голограммы. — Зайдём точно по килевой линии, угол стрельбы тридцать шесть градусов.
