Последующий поход проходил осенью, на берегу Финского Залива. Как и было обещано, на него съехались все представители народа серебра, ордена и, более всего, важнейший из всех, мне был представлен ни много, ни мало сам Палландо (он же Лёшка Большухин). Тот, кто хотя бы раз читал творчество Толкина мог сталкиваться в приложениях к Властелину Колец с описанием нескольких великих магов, таких же как Гэндальф, посланных вместе с ним на борьбу со злом в смертный мир Средиземья из блаженных земель Валинора, своего рода рая или Авалона, если угодно.
Так вот, передо мной был именно тот самый, единственный и неповторимый Палландо.
Вы спросите меня почему же я поверил в то, что передо мной маг и волшебник, великий дух и посланник Вышних Сил? А я и не поверил. Мало того, что мои "карманы" и так были полны тому моменту знакомствами с Сауронами, балрогами и прочей ерундой, имея опыт вглядывания в их заявленную природу и полное несоответствие оной я увидел все то же самое, просто, как и в случае Эльгаладны, на другом интеллектуальном уровне.
Помнится, как со мной сперва гуляла Эльгаладна и рассказывала о том, что Палландо на самом-самом деле ангел. Не в том смысле, что у него ангельский характер, а в том, что он есть посланник Божий, высшее существо, посланное на смертную землю наставлять и спасать народ серебра и всех достойных того. Зашевелились, зашевелились на моей голове волосенки, словно испуганные гусеницы стали они скручиваться и вновь распрямляться, услышав такое "откровение", но будучи все еще любящим Эльгаладну и желающим найти истину я стал спрашивать, как такое может быть - ведь согласно христианской традиции ангелы существа всеведущие, всемогущие, всеблагие и обладающие столь нерушимым единением с Господом, что являются прямым продолжением Его воли, хоть и имеют собственную индивидуальность. Чем ну никак не мог похвастаться даже такой хвастун, как этот самопровозглашенный Палландо. На это безропотно ответствовала мне первая леди народа серебра, Эльгаладна, что, мол, воплотился в смертное тело дух сей и потому оставил и позабыл свои силы, изменил свою природу, вочеловечился, облек себя не только плотью, но и вошел во время и бытие смертное, а потому не отличим по виду, поведению и манерам от простого человека.
Я, помнится, мягко ответил, что тяжело мне в это поверить и я сильно сомневаюсь и меня удивляет, что она верит в это. Но и на это Эльгаладна нашлась что ответить, ибо она тоже сомневалась, но личное общение с Палландо, его воля, его слова и то как она узнала его с годами убедили ее, что перед нею и впрямь дух ангельский, в теле человека (или дух человеческий, бывший ангельским - вообще придумайте любую удобную концепцию, чтобы это объяснить худо-бедно и делайте упор на идеалы Дружбы, Веры и Верности, замазывая ими все трещины в логической конструкции, ссылаясь на мистическое восприятие мира и откровения от Господа - обычно это решает все проблемы с противоречиями и рассуждениями непосвященных).
Позже я прогулялся с Палландо и выслушал от него ту же самую историю, вновь, в лучших традициях жанра он пересказывал мне по памяти своего смертного мозга и божественным откровениям сердца свою историю, битвы и участие в Великих Делах. Будь я постарше, признаюсь, не преминул бы и не поленился бы расспросить его подробнее, но чувство такта и нежелание перечить старшему, стеснение и желание верить, взяли верх. Я промолчал, подивился внутри себя таким изъянам среди "мудрых" народа серебра и решил, что все, что Господь не делает, все делается к лучшему. Ибо пусть хоть так Палландо палландит для Господа, ибо большего ему не дано и не по силам ему начать свой духовный путь с того, кем он является на самом деле, человеком и признаться себе кто он есть перед лицом Господа, но он сразу решил не мелочиться и начать, да и продолжить с ангела Божьего.
Как бы не было тяжело мне не высмеивать дурака в одеждах мудреца, я, пожалуй, оставлю это для самой жизни, которая совершит этот труд, в любом случае, лучше чем я.
Тогда в моем сердце появились первые семена сомнения и первые мысли с рассуждениями о том, что же это за люди такие и чем они занимаются. Я стал знакомиться с остальными, слушать и по крупицам собирать все, что знали они и что было известно о народе серебра.
Самое пристальное внимание всегда уделялось Палландо и Эльгаладне, как "мудрым" среди народа, а остальное отдавалось так называемым "братьям рыцарям", которые были посвящены в сие звание с благословения Рима и самого Папы (что было чистейшей ложью, но о том позднее).
Пожалуй, более остальных рыцарей, которые даже тогда, для моего восторженного ума воспринимались не более чем обычные мужланы - ибо вели себя они соответственно, как ведут себя типичные представители своего вида, более остальных запомнился мне первый рыцарь народа серебра, некий Антон Жабин (очень подходящая фамилия), прозванный в народе Мисилорне.
Если бы случилось кому попросить меня припомнить самую отвратительную вещь, которую довелось мне увидеть в этой жизни, неприятную для глаза и вызывающую рефлекторное отторжение, то я бы вспомнил либо распухший в воде труп кошки, вздутый от газа и разложения, на который я случайно набрел гуляя на природе, либо то, каков был из себя сей доблестный муж.
Представьте типичный для мужчины лишний вес, свисающий живописно с боков, с левого и правого в равной мере, подпоясанный обтягивающими плавками, что алчно вгрызаются в тело и отчаянно держаться за него из последних сил и манеру держать себя и вести так, как делают это подобные мужи где-нибудь на общественном пляже. Только пляж был от лагеря в отдалении, у самой кромки воды Финского Залива, но первый рыцарь, блистая своей грацией, изысканностью манер, освящал своим видом и телом весь лагерь, отдавая приказания то тут, то там, мелькая и оскорбляя взор всякого, кто захотел бы смотреть. Благодарение закону народа серебра, что нет в нем пункта о том, что ходить надо голыми...
Или все же есть?
Означенный Палландо, нисколько не стесняясь своей наготы и дряхлого тела, украшенного бедрами Афродиты и достоинством котенка, что заблудился в дремучих зарослях, любил купаться нагишом, о чем я узнал буквально на практике, столкнувшись с голым ангелом нос к носу, когда тот исходил из вод морских, после омовения. Разумеется, не может быть упрека в том, как сложен человек и каковы части его тела, однако упрек в том, как он ведет себя и действует.
В конце концов все из нас так или иначе попадали в подобные ситуации, иногда нелепые, а иногда оставляющие нас равнодушными. Но, признаюсь, по моему глубокому убеждению, для королевства и ангелов случаи эти оказались весьма показательными, хоть и малозначительными.
В последующих беседах леди Эльгаладна открыла мне, что народ их готовиться к битве со злом, ибо как несли они эту миссию со времен Средиземья, воюя с орками и Морготом-сатаной, то понесут ее и теперь, с оружием в руках, готовя себя и детей своих к концу света...
Странно, но в тот момент вдруг я ощутил, что в воздухе пахнет чем-то дурным, паленым, фигурально выражаясь.
Но отступать мне было некуда, по моей глупости, ибо я был практически один, а понимали меня только они, как казалось мне, и, как и я, они верили в волшебное, пусть и местами сверх всякой меры. В конце концов не долг ли каждого христианина жить так, будто завтра наступит конец времен и будет Страшный Суд? Поэтому, я решил, что нет в этом ничего страшного, пусть и несколько сгущены ими краски и...начались, будто бы сами собой, разговоры о моем вступлении в народ.
Сейчас я и не припомню, я ли первый захотел стать частью великого народа или мне это предложили - но зная методы Эльгаладны и Палландо, у меня нет ни одного сомнения, что даже если бы это предложение исходило от них, я бы все равно этого не понял и мне бы казалось, что захотелось мне того самому.
Почему же я так рассуждаю с уверенностью о том, что теперь существует лишь на словах? Потому, что помню, хорошо помню, как создавалось ощущение разграничения, на "не народ", народ и рыцарей ордена. Как на всяком ритуале, а именно на посвящении в рыцари, все прочие должны были стоять в стороне, ибо было недостойны стоять ближе и иначе кроме как толпой. Как не приехал в Поход Торин Король, он же Павел Парфентьев, ибо были у него дела великие и важные.
