Суфий слушал внимательно, и когда Гаральд окончил свой рассказ, произнес:

- Библиотека Кесарии сгорела, никаких рукописей там не осталось, не было и тайных подземных хранилищ, но рукопись, которую ты ищешь, уцелела. Еще до пожара часть документов была передана в дар Александрийской библиотеке.

- Но и она горела, - ответил Гаральд.

- Да, многие книги утрачены, но эта рукопись сохранилась. Я знаю еще о двух документах: Евангелии Мира Иисуса Христа от Иоанна, ученика его, и письмо Понтия Пилата кесарю Тиберию, но эти рукописи попали в руки тамплиерам, а та, о которой говоришь ты, она у меня.

- Как?! - удивленно воскликнул Гаральд. - Те донесения, которые писал Антоний своему начальнику, Понтию Пилату, здесь, у тебя?

- Да, они у меня, я передам их тебе, и ты исполнишь свой долг.

- Но как выбраться мне отсюда? - грустно произнес Гаральд. - Бежать? Но стражники схватят меня, да и бежать без моих друзей я не стану, а они не пользуются теми привилегиями, которые доступны мне, только я могу свободно покидать дом Джафара.

- Будем ждать, когда провидение предоставит случай, Аллах не оставляет в беде тех, кто исполняет промысел его, и сюда ты попал не случайно, ведь именно здесь находится то, что собирался искать ты в Кесарии. Но рукопись эта таит страшную опасность, не зря за ней так охотятся тамплиеры.

- Что же там написано, для кого опасна она?

- Правда, - ответил суфий, - та правда, которую поведал Аллах Магомету, которая записана в Коране: "Аллах наложил печать на них за их неверие и за их слова: "Мы ведь убили Мессию, Ису, сына Марйам, посланника Аллаха" (а они не убили его и не распяли, но это только представилось им; и, поистине, те, которые разногласят об этом, - в сомнении о нем; нет у них об этом никакого знания, кроме следования за предложением. Они не убивали его, - наверное, нет, Аллах вознес его к Себе: ведь Аллах велик, мудр!"

- О ком сказано это? - спросил Гаральд. - И как это понимать?

- Иса, сын Марйам - это тот, кого вы называете Иисус, сын Марии, названный Христом, спасителем. Антоний подтверждает то, что написано в Коране, он не был распят, а если не было распятия, то не было и воскресения. И тогда христианская религия, которая возникла через триста лет после тех событий, теряет основу свою. Это опасно для иерархов церкви, и они сделают все, чтобы уничтожить того, кто этой рукописью владеет. Готов ли ты до конца выполнить свой долг?

- Готов, - без колебаний ответил Гаральд, - я потерял уже своих родных, и я пойду до конца, чего бы это мне не стоило.

- Тогда возьми, вот то, что искал ты, что ищут тамплиеры, вот они, доклады Антония Понтию Пилату.

Аль Фарад снял с полки шкатулку и протянул ее Гаральду. В ней лежали листы пергамента, исписанные письменами на неизвестном Гаральду языке.

- Ты хранил это здесь, у всех на виду?! - удивился Гаральд.

- То, что лежит на виду, менее всего привлекает внимание.

-- Иисус Назареянин

Когда Иисус Назареянин явился к Пилату по его приказу, переданному через Антония, прокуратор поднялся с кресла и сделал шаг навстречу.

- Это ты Иисус, которого называют Христом, Спасителем? - спросил прокуратор.

- Так люди называют меня.

- О тебе говорят, будто ты родом царь Иудейский, и претендуешь на престол Ирода? Ты жаждешь власти над этим народом?

- Кто тебе говорит такое? - ответил Иисус.

- Говорят те, которые слушают тебя.

- Но я ничего такого не говорил, да, мой род ведет свое начало от царя Давида, но я не стремлюсь к земной власти, мой удел - Царствие Божие, я хочу указать людям этот путь, путь к истине, - ответил Иисус.

- Ты знаешь путь к истине? А что такое истина? Где она?

- Истина проста, истина в том, что светит солнце, что зеленеет трава, что птицы щебечут, познай мир - и ты познаешь истину. А путь к истине - это любовь, только любовь укажет дорогу к истине, только любовь творит этот мир, ненависть - разрушает.

- Значит, любить нужно всех?

- Да, всех, в том числе и врагов своих.

- И если враг придет, чтобы убить тебя, ты не станешь ему сопротивляться? Ты не сможешь убить врага, потому, что любишь его, тогда он убьет тебя.

- Сопротивление врагу и любовь к нему - это разные вещи, любовь не предполагает бессилия и покорности, любить врага - еще не значит покориться ему. Можно любить человека, но осуждать то зло, которое он совершает.

- Значит ли это, что призывы любить врагов своих не помешают поднять меч против Рима? "Не мир пришел я принести, но меч" - не твои ли это слова? Как велишь понимать их?

- Я никогда не произносил этих слов, я говорю - "Поднявший меч, от меча и погибнет", я не призываю к восстанию против Рима и остерегаю тех, кто хочет поднять народ против римской власти.

- Считаешь ли ты, что римская власть несет благо вашему народу?

- Нет.

- Нет? Ты не считаешь власть римского кесаря благом, но выступаешь против тех, кто хочет избавиться от нее?

- А принесет ли благо народу кровь и смерть? Я учу людей строить Царство Божие на Земле, "Да будет воля твоя, да придет царствие твое на Земле, как и на Небе" - вот слова молитвы, которой учу я людей. Я учу людей познавать Бога в душе своей, Царство Божие в нас самих, и каждый может войти в него, если победит в душе своей жадность, алчность, ненависть и страх, если наполнит свою душу любовью.

- Что ж, я не стану препятствовать тебе в том, чему ты учишь людей, но ваши священники считают, что ты своим учением противоречишь тому, что записано в ваших Святых книгах, они хотят схватить тебя и предать суду, я могу помочь тебе покинуть эти земли.

- В моих речах нет противоречия заветам Моисея, но один прочтет книгу и истолкует по-одному, а другой истолкует ее по-иному. Слово записанное мертво, я учу людей слову живому, все, в чем обвиняют меня священники - пустое, но я не стану бежать, даже если и придется погибнуть мне.

- Воля твоя, - ответил Понтий Пилат, - а теперь иди, я более не задерживаю тебя.

-- Пустыня

Вся наша жизнь порой состоит из ряда случайностей, которые мы никаким образом не могли предвидеть, иногда эта цепь случайных событий отдаляет нас от цели, и чем более упорствуем мы в ее достижении, тем более отдаляется она от нас, делаясь нереальной, недостижимой, и мы понимаем, что цель, поставленная нами, либо противоречит Божьему промыслу, либо достижение ее таит некую опасность для нас, которую предусмотреть мы никак не могли. Но бывает, что, несмотря на кажущееся отдаление от цели, события, которые, казалось, препятствуют нам, приводят нас к цели более коротким путем, нежели тот, который мы себе наметили.

Так произошло и с Гаральдом, если бы не попал он в плен к пиратам, а благополучно добрался бы до Кесарии, то никогда бы не удалось ему найти рукопись, ради которой и отправился он в это опасное и трудное путешествие. Если все складывается именно так, как надо, то непременно должно произойти событие, которое позволит ему выбраться из плена, и событие такое вскоре произошло.

Гаральд проснулся среди ночи от тревожного ощущения, проснулся вдруг, ощутив какое-то неясное, смутное беспокойство, причиной тому был не сон, увиденный им, как иногда с нами бывает, нет, возникло ощущение реальной опасности. Он вслушивался в ночь, какие-то крики, шум доносились до него, Гаральд встал, подошел к окну, сквозь черноту ночи возникали, внезапно вспыхивая и вновь угасая, неясные блики света.

Дверь отворилась, и в комнату вошел Аль Фарад.

- Беда. Мамлюки восстали, - тревожно сказал он, - они убили Айюбидов и всех, кто их поддерживал. Джафар убит, забирай своих друзей и уходи, другой возможности не будет.