- Не забудьте выполнить тот изящный поворот запястья, который мы с вами репетировали! - проскрипел проффесор Шибзик со своей книжной стопки. - Резко размахнуться и нежно стегнуть, как плёточкой по попке, запомнили? Размахнуться и стегнуть. Кроме того, очень важно формулировать свои желания правильно - не забывайте о колдуне Баруффьо, который сказал "в" вместо "на" и оказался с гусем в жопе.

Как выяснилось, задача была очень трудной. Гарик с Симочкой резко размахивались и легонько стегали, но перышко, которое им полагалось запустить нахуй, неподвижно лежало на столе. Симочка от злости тыкнул в перышко зажигалкой, оно загорелось, после чего Гарик пришлось отобрать у Симочки шляпу и тушить ею пожар.

Роня, за соседним столом, тоже не добился особых успехов.

- Вина Сперматоксикоза, нахуй блять! - отчаянно выкрикивал он, как мельница размахивая длинными руками.

- Ты неправильно произносишь, тупица - ругалась Галина. - Надо говорить "Вин - а - Спер-ма - ток - сикоза", "Спер-ма" должно быть длинным и раскатистым. И без нахуй блять, кретин!

- Сама и говори, раз нашлась такая умная, - злился Роня.

Галина засучила длинные рукава платья, лихо прищелкнула втыкалочкой и сказала:

- Вина Сперматоксикоза!

Перышко поднялось над столом и затрепетало в воздухе футах в четырех над головами у детей.

- Заебись! - обрадовался проффесор Шибзик и захлопал в ладоши. - Все посмотрели на Грымзову, у нее получилось!

К концу урока Роня был в хуёвом настроении.

- Не удивительно, что ее все ненавидят, - сказал он Гарик, когда они вдвоем пробирались по переполненному коридору, - это не пелотка, а пиздец ходячий, честное слово.

Кто-то на ходу врезался в Гарика, и это оказалась Галина. Случайно глянув ей в лицо, Гарик с изумлением увидел, что она вся в слезах.

- Наверное, она услышала твои слова.

- Да и хуй с ней! - с вызовом бросил Роня, но вид у него тем не менее сделался обескураженный, - не могла же она не заметить, что всех заебала.

Галина не пришла на следующий урок и не появлялась всю вторую половину дня. По пути в Большой Зал на банкет по поводу Вальпургиевой ночи Роня с Гарик услышали, как Падлюка Зарипова возбужденно рассказывает своей подружке Лаванде, что Галина плачет в туалете и просит, чтобы все шли нахуй и в пизду. Роня слегка смутился, но через минуту они уже вошли в Большой Зал, чье праздничное убранство заставило тут же позабыть о Галине.

Тысячи живых летучих мышей хлопали крылышками под потолком и по стенам, образуя гирлянды и орошая столы жидким помётом, от чего пламя черных и красных свечей трепетало и наполняло Зал отвратительным зловонием. Недоваренная перловка появилась на фаянсовых тарелках неожиданно, так же, как это было на банкете в честь начала учебного года.

Гарик как раз лениво ковырялся в заполняющей тарелку отвратительной слипшейся биомассе, когда в зал ворвался проффесор Бельчатник с перекошенным от ужаса лицом, подгузник набекрень. Все собравшиеся следили, как он подбежал к креслу Владимира Ильича, обессилено привалился к столу и с трудом выдавил:

- Тролль - шарится по сортирам - подумал, вам надо знать.

И сполз на пол в глубоком ахуе.

Началась паника. Чтобы добиться тишины, потребовалось несколько внушительных пунцовых шептунов, выпущенных волшебной втыкалочкой проффесора Ильич а.

- Старосты! - прогремел он. - Разведите учащихся ваших факультетов по казармам! Бегом, вашу мать!

Персик оказался в своей стихии.

- Факультет становись! Равняйсь! Смирна! В колонну по два и за мной, с левой ноги шагом марш! Слушайтесь меня, и похуй на троллей! Шире шаг! Эй, дебилы с хомячатника, пропустите, шествует элита школы!

- Как тролль пробрался в школу? - спросил Гарик, когда они взбирались по лестнице.

- Материализовался! Вообще-то тролли жутко тупые, по крайней мере, так считается. Может, его Каспер подкормил, ради праздничка?

Мимо них в самых разных направлениях, торопясь, пробегали стайки школьников. Проталкиваясь сквозь группу растерянных Хомячатниковцев, Гарик внезапно схватил Роню за руку:

- Слушай, я вдруг подумал - Галина.

- Что Галина?

- Она не знает про тролля. Если ее затроллят - она станет совсем невыносимой, а нам с ней еще семь лет учиться.

Роня прикусил губу.

- А, была-не была! - решился он. - Но лучше съебаться незаметно, а то Персик нас заметёт.

По-утиному крякая, они скрылись в толпе неадекватных Хомячатниковцев, торопившихся в противоположном направлении, проскользнули по свободной стороне коридора и помчались к "сортиру для девочек". Едва завернув за угол, они услышали за собой торопливые шаги.

- Персик! - страшным шепотом произнес Роня, затаскивая Гарик за спину массивного каменного грифона.

Однако, осторожно выглянув оттуда, они увидели вовсе не Персика, а Сергей Полиэтиленович. Проффесор прошел по коридору и исчез из виду.

- Что это он тут шарится? - беззвучно поразился Гарик. - Почему не идет к ноутбуку, как все остальные преподы?

- А я ебу?

Тихо насколько возможно, они прокрались по коридору вслед за затихающими шагами Сергея Полиэтиленовича.

- Он идет на третий этаж, - сказал Гарик, но Роня в это время дотронулся до его руки:

- Это ты набздел?

Гарик вдохнул и почувствовал мерзкую вонь, такую обычно издавали его грязные носки, когда он хотел позлить тётю с Володей и не снимал их по пять-шесть дней.

И тут они услышали отвратительную и шаркающую поступь косолапых ног. Потеряв дар речи, Роня показал пальцем - слева, из дальнего конца коридора, на них надвигалось нечто невероятное. Мальчики вжались в стенку и расширенными от ужаса глазами следили, как это нечто вырисовывается в пятне лунного света.

Это было кошмарное зрелище. Тролль, метр с кепкой ростом, с кожей отвратительного зеленовато-серого оттенка, обладал тщедушным тельцем, одетым в засаленный клетчатый пиджачок. У него была голова с огромными глазами и длинные раскидистые уши с золотыми серьгами, тонкие руки с мозолистыми ладонями, огромный выпирающий гемморой и плоские, когтистые ступни. Запах немытой письки от тролля исходил просто немыслимый. В руке он нес огромную клавиатуру, которая волочилась сзади по земле, из-за того, что руки у тролля были ужасно длинные.

Тролль остановился в дверях какой-то комнаты и заглянул внутрь. Он повел длинными ушами, явно напрягая в раздумии свой крошечный мозг, а потом медленно перевалился через порог.