Мадам Самогонщица, с багровым от ярости лицом, склонилась над Незнайкой.
- Сломал запястье, два ребра и пеннис, - услышал Гарик. - Ну давай, придурок, вставай - ничего страшного, до свадьбы заживёт, наверное!
Она повернулась к остальным.
- Приказываю не тормозить, пока я отведу этого идиота в медпункт, а подмести, наконец, плац! Вручную, тумблерами и ебальниками не клацать - иначе вылетите из "Нодваятса" раньше, чем успеете сказать "фаршболл". Ну, пойдем, тормоз ты наш.
Едва они отошли, Малой разразился презрительным хохотом.
- Видели его лицо, этого мешка с дерьмом?
Остальные змеюшниковцы тоже захохотали.
- Завали ебальник, Малой! - рявкнула Падлюка Зарипова.
- Оооо, ты защищаешь Долгопися? - презрительно удивилась Эдуарда Паркинсон, змеюшниковница с глупым лицом. - Вот уж не думала, Падлюка, что тебе нравятся обдолбаные нарки.
- Смотрите! - крикнул Малой, бросаясь вперед и хватая что-то с земли. - Это же та самая беспонтовая штука, которую прислала бабка Долгопися.
Просветвляющий кальян засверкал на солнце, когда Малой поднял его вверх.
- Дай затянуться, Малой, - спокойно проговорил Гарик. Все повернулись и с любопытством ждали, что будет.
Малой мерзко ухмыльнулся.
- Да нихуя я тебе не дам, понял, пидар! Я лучше полечу дуну, где нибудь повыше, ну, например... на дереве?
- Дай сюда! - заорал Гарик, но Малой вскочил на электровеник и взлетел. Оказалось, он не врал, он действительно умел летать, и летать нихуёво. Зависнув над одной из самых верхних ветвей дуба, он крикнул: "Э, догони, петух!"
Гарик схватил веник.
- Нет! - отчаянно закричала Галина Грымзова. - Мадам Самогонщица велела не клацать - из-за тебя мы все огребём!
Но Гарику было похуй на ее крики. Кровь от ярости стучала у него в ушах. Он оседлал электровеник, вжал тумблер, с силой оттолкнулся от земли и сразу же стал подниматься вверх, вверх; ветер отбросил назад его волосы, полы одежды хлопали сзади - волна наслаждения окатила его, и он понял, что наконец-то нашлось то, что можно делать без всякого обучения - летать было элементарно, почти как дрочить, и даже совсем не страшно. Он слегка потянул ручку электровеника вверх, чтобы подняться немного повыше. До него донеслись визги и вопли оставшихся далеко внизу девочек, и восторженное гиканье Рони.
Гарик резко развернул веник и оказался лицом к лицу с Малым. Малой оцепенел.
- Дай сюда, - повторил Гарик, - а то пизды дам!
- С волосами? - сказал Малой, старавшийся не терять лица, но не сумевший скрыть страха.
Чудесным образом Гарик знал, как ему следует двигаться. Он наклонился вперед, крепко ухватил ручку электровеника обеими руками, и он как копье понесся прямиком в жопу Малого. Малой чудом увернулся, а Гарик, которого сильно занесло, чуть не наебнулся с транспортного средства. Оставшиеся на земле зааплодировали.
- Что, Малой, тут тебе никаких Баттхедов и Бивисов, как же ты без них дрочить планируешь? - издевательски прокричал Гарик.
Видимо, Малой думал о том же. И придумал.
- Э, дятел, лови! - крикнул он и подбросил кальян высоко в воздух, а сам устремился вниз на землю.
Гарик смотрел на кальян, который, как в замедленной съемке, сначала поднялся ввысь, а затем начал падать. Мальчик пригнулся и направил электровеник вниз - в следующую секунду он уже стремительно набирал скорость в почти отвесном падении, пытаясь нагнать кальян - ветер свистел в ушах, сливаясь с возгласами наблюдателей - Гарик протянул руку - и в метре от земли подхватил кальян, как раз вовремя, чтобы на бреющем полёте метко харкнуть в Малого, после чего мягко приземлился на траву с благополучно зажатым в кулаке кальяном.
- ГАРИК ПОТНЫЙ! Что, допрыгался, маленький ублюдок?!
Сердце мальчика упало гораздо быстрее, чем он сам только что упал с неба. К нему бежала проффесор Макдональдс. Гарик, дрожа, поднялся на ноги.
- Никогда - за всю мою работу в "Нодваятсе" - Потрясение почти лишило проффесора Макдональдс дара речи, и ее очки грозно сверкали: "Как ты смел - мог сломать дорогостоящий летательный аппарат..."
- Он не виноват, проффесор...
- Помолчите, мисс Зарипова...
- Но Малой...
- Достаточно, господин Шварценфикт. Потный, следуйте за мной, сейчас же.
Покидая поле, Гарик успел заметить победное выражение на лицах Малого, Баттхеда и Бивиса. Он тупо побрел за проффесором Макдональдс, решительной походкой направлявшейся к замку. Теперь его точно выпорют, это ясно. Он хотел что-то сказать, как-то защититься, но голос не слушался. Проффесор Макдональдс ни разу не обернулась; ему приходилось едва ли не бежать, чтобы поспеть за ней.
Вверх по ступеням главного входа, вверх по внутренней мраморной лестнице, а проффесор Макдональдс все еще не произнесла ни единого слова. Она решительно маршировала по коридорам, с силой распахивая перед собой двери. Гарик обречённо трусил следом. Должно быть, его ведут пыточную камеру? Он вспомнил об Огромаге, которому сломали пеннис, но оставили дворником. Может быть, ему тоже сейчас сломают? У него скрутило живот от мысли, что Роня и остальные станут настоящими коммунистами, в то время как он, тоскливо наблюдая за ними со стороны, станет унылым пассивным педиком...
Проффесор Макдональдс остановилась перед входом в какой-то класс. Она приоткрыла дверь и просунула внутрь голову.
- Прошу прощения, проффесор Шибзик, можно мне Дрына? На минутку?
Дрына? в панике подумал Гарик; это что, какая-нибудь палка, которую мне запихают... нет, лучше не думать о плохом...
Но Дрын оказался человеком, пятиклассником плотного телосложения, который вышел из класса проффесора Шибзика в полном отупении.
- Идите за мной, оба, - приказала проффесор Макдональдс, и они строем отправились по коридору, Дрын на ходу тупо рассматривал Гарика.
- Входите.
Проффесор Макдональдс распахнула перед ними дверь в другой класс, где никого не было, за исключением Каспера. Полтергейст был занят: расписывал доску неприличными словами.
- Пшёлнах, Каспер! - рявкнула она. Каспер с грохотом уронил мел в жестяную урну и вылетел из комнаты, бормоча проклятия. Проффесор Макдональдс захлопнула за ним дверь и повернулась лицом к ребятам.
- Потный, это Дрын, Дрын Оливин. Дрын - я нашла вам Уборщицу.
Озадаченное выражение на лице Дрына сменилось полным непониманием сути происходящего.
