Гарик некоторое время наблюдал за Сергеем Полиэтиленовичем, но тот больше ни разу не взглянул в его сторону.

Наконец, десерты тоже испарились, и Владимир Ильич снова встал. Все замолчали.

- Э-хем - еще несколько слов, тепегь, когда мы все уже наелись, но ещё не нажгались. Пегед началом семестра хочу напомнить вам некотогые пгавила.

- Пегвокугсникам следует знать, что лес вокруг замка является гадиоактивным, там взогвалась атомная станция, и теперь это запгетная зона для всех учащихся без исключения. Об этом также следует вспомнить некотогым из стагших учеников.

Хитрющие глаза Ильича сверкнули в сторону близнецов Шварценфикт.

- Кроме того, господин Бгудзь, смотритель по гежиму, пгосил меня напомнить, что вам запгещается сгать в когидорах, и блевать тоже, для этого в казагме каждого факультета есть туалет. Дгаить туалет после этого пгедстоит в основном, конечно, пегвокугсникам, ну и тем, кто не понгавится лично мне.

- Набог в команды по фагшболлу состоится на втогой неделе семестга. Желающие иггать за свой факультет должны обгатиться к мадам Самогонщице.

- И, наконец, обязан пгедупгедить вас, что в этом году вход в пгавый когидор на тгетьем этаже кагается стгашной и нелепой смегтью.

Гарик заржал, но он был единственный, кто так сделал.

- Он что, серьезно? - тихо поинтересовался он у Персика.

- Хуй его знает, - нахмурился Персик, не отводя глаз от Ильича, - он же ебанутый, может установил там экспериментальные ловушки, ну или просто кто-то написал в том коридоре на стене матерный стишок про него - например... Уж нам, старостам, мог бы и показать...

- А тепегь, пгежде чем отпгавиться спать, давайте споем гимн нашей советской стганы! - закричал Ильич. Гарик заметил, что улыбки на лицах остальных преподавателей как-то застыли.

Ильич легонько тряхнул волшебной втыкалочкой, так, будто это мухобойка и он пытается прихлопнуть ею на лету муху, и из втыкалочки вылетела длинная красная лента. Она поднялась высоко над столами и, извиваясь подобно змее, сложилась в слова.

-Музыку вы все знаете, а кто не знает, тому мыть согтиры, - сказал Ильич, - и - поехали!

И школа затянула:

Союз нерушимый республик свободных

Сплотила навеки великая Русь...

Все забыли слова в разное время. В конце концов, остались только двойняшки Шварценфикт, они тянули слова очень медленно, на мотив похоронного марша. Ильич до последнего звука дирижировал им волшебной втыкалочкой, а когда они допели, смеялся громче всех.

-Ну что ж, сейчас мы еще накатим, а ученикам - на гогшки и спать! Магш!

Сквозь оживленно болтающую толпу первокурсники-курятниковцы вслед за Персик пошли из Большого Зала вверх по мраморной лестнице. Ноги у Гарика опять налились свинцом, но на этот раз только оттого, что он сильно объелся и устал. Ему так хотелось спать, что он даже ничему не удивлялся - ни тому, что люди на огромных плазменных панелях, висящих в коридорах, шептались и показывали факи, когда дети проходили мимо, ни тому, что Персик дважды провел их через двери, спрятанные за отодвигающимися панелями и за коврами на стене... Зевая, волоча ноги, ребята карабкались вверх по лестницам и, как раз когда Гарик стал гадать, долго ли еще осталось идти, процессия вдруг остановилась.

В воздухе висели использованные презервативы, целая стая, и, стоило Персику сделать шаг, как они начали падать сверху.

- Каспер, - шепотом объяснил Персик первокурсникам, - полтергейст.

Персик повысил голос:

- Каспер - покажись!

Ответом ему был громкий, непочтительный звук, похожий на тот, с которым вонючие газы вырываются из жирного зада пиндоса.

- Мне что, послать тебя нахуй?

Раздался хлопок, и появился маленький белый человечек со злобными, зелёными глазками и широким ртом. Он висел в воздухе, скрутив длинный хвостик в подобие турецкого тюрбана.

- Ооооо! - пропел он, недобро хохотнув. - Салаги! Вот умора-то!

Неожиданно он просвистел у них над головами. Все быстро нырнули вниз.

- Уйди, Каспер, а то я вызову охотников за привидениями, имей в виду! - рявкнул Персик.

Каспер вывалил язык и исчез, предварительно высыпав презервативы за шиворот Незнайке. Было слышно, как полтергейст несется прочь, задевая на лету рыцарские доспехи.

- От Каспера нужно держаться подальше, - предостерег Персик, возобновив движение. - С ним может справиться один лишь Ильич, правда он почему-то сильно боится каких-то там охотников. Ну вот, мы и пришли.

В самом конце коридора висел очередной телевизор, на экране которого было изображение очень толстой голой женщины, стыдливо прикрывающейся руками.

- Пароль? - спросила она.

- Трава - не наркотик, - отозвался Персик. Портрет сам по себе отъехал вверх, и в стене открылось круглое отверстие с неровными краями. Ребята протиснулись туда - Незнайке пришлось дать ускоряющий пендель - и оказались в общей кухне "Курятника", уютной, круглой комнате, уставленной нелепыми розовыми пуфиками.

Девочек Персик направил в дверь направо, за нею была женская казарма, а мальчиков - налево. Поднявшись по винтовой лестнице - очевидно, они находились в башне - первокурсники наконец-то увидели кровати: пять кроватей под балдахинами ярко-алого цвета. Белье было уже постелено. Слишком уставшие, чтобы много разговаривать, они разделись до трусов и плюхнулись в постели.

- Жратва охуенная, да? - пробормотал Роня из-за занавеси. - Уйди, Лариска! Пытается свить гнездо в простыне, представляешь?

Гарик хотел было спросить, пробовал ли Роня чупа чупс, но заснул практически сразу же.

Возможно, Гарик был несколько обожрался за ужином, и ему приснился очень странный сон. У него на голове лежал грязный подгузник проффесора Бельчатника, и этот подгузник все говорил с ним, доказывая, что ему нужно немедленно перевестись в "Змеюшник", потому что это - его судьба. Гарик спорил с подгузником, говоря, что не хочет идти в Змеюшник; подгузник становился все тяжелее и вонял все сильнее; Гарик попытался сбросить его, но тот, казалось, приклеился и до боли сжал голову - тут появился Малой, он ржал, глядя, как Гарик борется с подгузником - потом Малой превратился в учителя в модном чёрном прикиде, Сергея Полиэтиленовича, чей смех стал высоким и холодным - вспыхнул ослепительно-багровый свет, и Гарик проснулся, весь дрожа и в поту.

Он перекатился на другой бок и заснул снова. Проснувшись на следующее утро, он совершенно не помнил своего сна.

Глава 8 Проффесор Самогоноварения

- Вон, зацени!