- Простите, - сказал Гарик, - но что тут блин любопытного?

Г-н Тапиша уставил на Гарик свой прозрачный взгляд.

- Я помню каждую из проданных мною за сотни лет волшебных втыкалочек, г-н Потный. Каждую. И так уж случилось, что огненный мегадятел, перо с чьей ягодицы содержится в вашей втыкалочке, имел в них еще одно перо - всего одно. И вы согласитесь, что это и в самом деле интересно - что вам суждена именно эта втыкалочка, в то время как ее сестра - боже, ее родная сестра отчасти ответственна за ваш шрам.

Гарик сглотнул.

- Да-да, тринадцать с половиной дюймов. Подумайте! Занятно, когда случаются подобные вещи. Помните, втыкалочка сама выбирает себе колдуна... Думаю, нам следует ожидать от вас великих свершений, г-н Потный... В конце концов, ХуйЗнаетКто творил великие дела - извращённые, но великие.

Гарик содрогнулся. Г-н Тапиша производил на него пугающее впечатление. Гарик заплатил за втыкалочку семьсот зелёных баксов, и г-н Тапиша пинками проводил покупателей к выходу.

Вечернее солнце стояло низко над горизонтом, когда Гарик с Огромагом шли назад по Малому Арбату, назад сквозь стену общественного туалета, назад через забитый калдырями "Штопаный гандон". На обратном пути Гарик совсем не разговаривал; он даже не замечал, как разевает рты народ в метро при виде клетки с пергидрольной вороной у него на коленях и всех тех странных пакетов, которыми он и его спутник были увешаны. Вверх по эскалатору, выход на Новоподрезково... Только когда Огромаг похлопал его по плечу, Гарик осознал, где они находятся.

- Есть время ещё по стакашке на дорогу, - сказал Огромаг.

Он купил Гарику к пиву гамбургер, и они присели на пластиковые стульчики. Гарик озирался по сторонам. Все выглядело таким нереальным - почему-то.

- Ты в порядке, Гарик? Чего притих-то? - спросил Огромаг.

Гарик не знал, как объяснить свои чувства. Это был лучший в мире день рождения... и все же... он жевал гамбургер, подыскивая слова.

- Все думают, что я избранный, - выговорил он наконец. - Все эти уроды в "Штопаном котле", проффесор Бельчатник, господин Тапиша... а я даже нихуя не знаю про колдунство. Как же они могут ожидать от меня великих свершений? Я знаменитость, а сам даже не помню, из-за чего ею стал. Я не помню, что произошло, когда Волан... извини, я хотел сказать, той ночью, когда померли мои родители.

Огрил перегнулся через столик. За рыжими кустистыми бровями виднелись очень добрые красные глаза.

- Ты, глав'дело, не ссы, Гарик. Научишься. В "Нодваятсе" всех научат, а кто не хочет - заставят, ну руки там вырвут... и ты у нас будешь не хужее людей. Просто будь сам собой. Хоть и нелегкое это дело. Ты избранный, а это завсегда тяжко. Но в "Нодваятсе" тебе будет заебись - мне было - и сейчас тоже, к слову сказать.

Огромаг посадил Гарик в электричку, которая должен был доставить его взад к Разумовским, и протянул конверт.

- Твой билет в "Нодваятс", - объяснил он. - Первое сентября - Шотландский Вокзал - там все написано. Будут проблемы с Разумовскими, натрави сову, ну то есть ворону, она знает, куда им насрать... Ну, увидимся, Гарик.

Поезд отошел от станции. Гарик хотел следить за Огромагом до самого последнего момента, пока тот не скроется из виду; он привстал и прижал нос к стеклу, но, стоило ему моргнуть, как Огромаг исчез.

Глава 6 Поезд с платформы р/2

Последний месяц в доме Разумовских был особенно приятным. Володя теперь так боялся Гарика, что ссался, отказываясь находится с ним в одной комнате, а тётя Даздраперма и дядя Владимир мало того, что перестали отправлять его в наряд на кухню и на вышку, но и не заставляли ничего делать и даже не кричали на него - по сути дела, они вообще с ним не разговаривали. Частично от страха, а частично от ненависти, они делали вид, будто бы даже унитаза, пока на нём сидит Гарик, не существует. Это позволяло Гарику запираться в туалете с порножурналом и сидеть там по три-четыре часа подряд, наслаждаясь страданиями родственничков... Однако, хотя по сравнению с прошлым такая жизнь была куда лучше, все же через некоторое время это стало действовать угнетающе.

Гарик проводил большую часть времени у себя в комнате, в компании вороны. Он решил назвать ее Растафарой, это имя попалось ему в "Истории партии". Учебники оказались довольно скучными, но Гарик все равно подолгу читал вечерами в кровати, а Растафара по собственному желанию летала туда-сюда через открытое окно. Хорошо еще, тетя Даздраперма перестала заходить в комнату, не то она заметила бы, что Растафара её всю засрала. Каждый вечер перед сном Гарик вычеркивал еще один день из оставшихся до первого сентября в самодельном календарике, который он прикнопил к стенке.

В последний день августа Гарик решил, что, пожалуй, лучше поговорить с дядей и тётей о том, как ему наутро добраться до Шотландского вокзала, и спустился вниз, в гостиную, где все смотрели шоу Дурдом 2 по телевизору. Он покашлял, чтобы дать о себе знать, и Володя с воплем вылетел из комнаты.

- Эээ... дядя Владимир...

Дядя Владимир буркнул что-то, обозначавшее, что он слушает.

- Ммм... завтра мне надо быть на Шотландском вокзале, я уезжаю... в "Нодваятс".

Дядя Владимир снова буркнул.

- Вы сможете отвезти меня туда?

Буээ. Гарик предположил, что это значит "да".

- Спасибо.

Гарик начал было подниматься по лестнице, как дядя Владимир наконец заговорил:

- Что это нахуй за способ добираться до колдунской школы, на поезде! А ковер-самолет где? В химчистке?

Гарик промолчал.

- А где вообще эта школа?

- Хуй знает, - сказал Гарик, впервые осознавая для себя этот факт. Он достал из кармана билет, который ему дал Огромаг.

- Мне просто нужно сесть на поезд, который отходит в одиннадцать утра от платформы р/2, - прочел он.

Дядя и тетя молча уставились на него.

- Какой, бля, платформы?

- Пи пополам.

- Не пизди, - рассердился дядя Владимир. - Нет такой платформы, нихуя.

- На билете написано.

- Хуета какая-то, - сказал дядя Владимир, - бред сивой кобылы. Долбодятлы, вот кто вы все такие. Погоди, ты еще увидишь. Ладно, отвезем мы тебя на вокзал. Все равно завтра собирались в Ландан, а то бы пешком пошёл.

- А зачем вам в Ландан? - спросил Гарик ради поддержания беседы.

- Везем Володя в больницу, - неохотно проворчал дядя Владимир, - надо же ему отбелить этот жуткий хуй, до того, как он пойдет в спортивную школу.