Ты и я, ты и я, ты и я,
В мире тени и света,
Ты и я, ты и я, ты и я,
Две далеких планеты ... (с)
- А дальше что было? - Женька с Борей даже вперед подались в нетерпении, чем вызвали немного усталую улыбку на губах девушки. Выдержав паузу, необходимую для того, чтобы выпутаться ненадолго из уютных объятий мужа и сделать глоток горячего шоколада, рыжая усмехнулась.
- А дальше было то, о чем вам, оболтусам, знать не положено. - Ответом послужил коллективный разочарованный вздох. Они порой были еще такими детьми, эти ребята. Но за два с половиной года, успев узнать каждого из них достаточно близко, Лана любила их всех, словно братьев. И прекрасно знала, что любой встанет горой за нее, если кто-то посмеет обидеть их звездочку. Ценила это, бесконечно тронутая подобной заботой. Просто потому, что тогда ей было сложно оставить привычную жизнь за спиной, буквально ринувшись как в омут с головой, в эти отношения. Но ведь любила, безумно, страстно, так как никого и никогда, и ради этой любви пожертвовала всем, что было дорого. А они спасали, не раз. Вытаскивали со дна самой темной депрессии. Возвращали желание бороться дальше, и снова идти вперед... Да, она могла многое им доверить. Но интимные подробности той ночи, перевернувшей ее жизнь с ног на голову, она предпочитала оставить при себе. Хотя при одном воспоминании о произошедшем становилось жарко.
- Так не честно! Разворошила тут нашу фантазию, понимаешь ли. И остановилась на самом интересном. Ланка, ты - садистка!
- Что есть, того не отнять. - Ее немного клонило в сон, все-таки на часах было уже давно за полночь. Да и заново переживать то, о чем они с Владом поочередно рассказывали, было несколько утомительно. Как ни странно, первым ее состояние почувствовал Димка. Он всегда понимал ее лучше других. Порой даже лучше, чем муж. И эту дружбу она не отдала бы ни за что. Он был ей слишком дорог, слишком близок. И пусть знала, что порой делает ему больно тем, что любит его лучшего друга, отпустить не могла. Память сделала финт ушами, отбрасывая ее назад в прошлое. В тот день, и к тому разговору, когда Бикбаев в первый и единственный раз признавался ей в любви. И картина перед глазами была такой живой, словно это произошло только вчера, а не больше года назад...
Очередная ссора с Владом, и она ушла искать утешения к тому единственному, кто мог ее понять. Вот только не ожидала застать разгромленную квартиру, и сидящего на полу посреди всего этого Диму, зажимающего разбитые в кровь костяшки пальцев.
- Бикбаев, ты с ума сошел?! Это что такое?! - Несколько минут на то, чтобы найти в этом хаосе аптечку, и опуститься перед ним на колени, начиная бережно очищать ранки. - Что случилось, Дим? - Его безучастный взгляд пугал как никогда сильно. Словно произошло что-то непоправимое, и она чувствовала себя бессильной. Это злило, это выводило из себя, и так довольно темпераментную, рыжую.
- Я пытался. Я правда пытался не думать об этом. Забыть и жить дальше... - Его голос был тихим, но она все же услышала, и вздрогнула. Рука, скользившая по его волосам, замерла на несколько мгновений, а сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Бикбаев лежал ничком, уткнувшись в ее колени, словно маленький ребенок, который ищет привычное и родное тепло матери, когда ему страшно. - Но это сильнее меня - знать, что ты любишь его. И быть не в состоянии перестать любить тебя. Ты - такая эгоистка, Ланка. Забрала оба наших сердца...
- Дима... - Она запнулась, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Ведь знала же, чувствовала в его отношении к ней нечто большее, чем просто дружбу. Но не могла ответить взаимность потому, что сердце давно и безнадежно принадлежало другому. - Прости меня...
- За что?
- За то, что никогда не смогу любить тебя так, как ты этого заслуживаешь, родной.
- Глупая. Я же не прошу. Просто будь в моей жизни, пока этого достаточно... - И вот уже они поменялись местами, и он прижимал ее к себе, так привычно вытирая слезы, оставляющие соленые дорожки на ее лице.
- Ты обязательно найдешь ту, которая будет любить тебя одного. Я в это верю. - Улыбнулась, в этот момент как никогда сильно напоминая ему маленькую девочку, которая нуждалась в сильном мужском плече, о которое можно опереться.
- Ну если ты так говоришь... А вообще, вы опять с Соколовским повздорили? Что на этот раз? - Это давно стало нормой вещей - перескакивать с одной темы на другую, когда разговор начинал причинять дискомфорт. Хотя, такое случалось редко. Им было слишком уютно друг с другом...
Слишком задумалась. Рыжая поняла это только тогда, когда Влад легонько потормошил ее, заставляя окинуть присутствующих слегка непонимающим взглядом. Вот это выпала в астрал... Мда, Лан, ты просто превзошла сама себя в этот раз...
- Предлагаю на сегодня закругляться. Кажется, нашей рассказчице не помешает немного отдохнуть. - И снова Димка. Ее губ коснулась легкая улыбка, без слов сказавшая ему, за что она так его любит. Понимающие взгляды со всех сторон, и она одними губами прошептала "спасибо", уютно устраивая голову на плече подхватившего на руки мужа.
- Кажется, это становится традицией... - Тихо, чтобы услышал только он. И натыкаясь на удивленный взгляд.
- Ты о чем?
- О том, что тебе, похоже, нравится таскать меня в спальню на руках. Я же тяжелая...
- Да ну тебя, ты весишь не больше пушинки. И потом, я же говорил, что готов носить тебя на руках вечно.
- Смотри не перетрудись.
- Ну вот, опять язвишь... - Влад вздохнул с притворной печалью, но в глубине голубых глаз танцевали веселые искры... Номер встретил их полумраком, который разгоняли лишь танцующие на стенах блики от камина. Да, она не собиралась рассказывать ребятам подробности той далекой майской ночи. Но свернувшись в клубок под боком у любимого, не смогла отказать себе в удовольствии вспомнить произошедшее между ними...
S is for the simple need.
E is for the ecstasy.
X is just to mark the spot,
Because that's the o ne you really want.
(Yes!) Sex is always the answer,
it's never a question... ( с )
Рыжая осознала себя только тогда, когда почувствовала его губы, легкими поцелуями касающиеся шеи. То, как они добрались до спальни, и где осталась одежда, напрочь вылетело из памяти. Она не собиралась заходить настолько далеко, но его прикосновения моментально разжигали огонь, заставляя сходить с ума от желания почувствовать больше. Его кожа казалась горячей, а тяжесть сильного мужского тела, уже успевшая немного позабыться, опаляла изнутри. По венам словно тек жидкий огонь вместо крови, крыша помахала ручкой на прощание, пообещав писать по выходным, и укатила в неизвестном направлении. Так отчаянно хотелось помучить его, но с губ непроизвольно сорвался умоляющий стон, когда его язык скользнул по ложбинке груди. Этот вздорный мальчишка, казалось, читал ее сейчас, как открытую книгу, безошибочно находя чувствительные точки на теле.
