- Уважаемые пассажиры, переведите пожалуйста спинки кресел в вертикальное положение, и пристегните ремни. Самолет идет на посадку. - Безликий, и какой-то бесконечно уставший голос бортпроводницы вызывал только одно желание - широко зевнуть. Не скрываясь, издевательски так, ответом на весь этот сонно-вымученный полет. Но Вика сдержалась, понимая, что это, в общем-то не совсем уместный порыв. Но чем ближе становилась конечная точка назначения, тем неспокойнее было у девушки на душе. Заправив за ухо темно-каштановый, почти черный, локон,выбившийся из короткого хвостика, она выполнила требуемые процедуры, уже предвкушая, как обнимет сестренку. И сколько всего им нужно обсудить, сколько еще рассказать друг другу, ведь они так давно не виделись. Но где-то по краю все равно заскреблось нехорошее такое предчувствие, и она никак не могла объяснить себе самой, что же такое происходит. Хотя, вывод напрашивался только один, и был самым логичным, как ни крути - что-то случилось с Ланой. Не смотря на разделяющее их расстояние, связь между сестрами всегда была очень сильна. Они умудрялись чувствовать настроение и состояние друг друга даже находясь через полмира. Пусть не так остро и ярко, как могли бы, будь рядом. Но когда плакала одна, грустно становилось другой. Когда одна болела, второй тоже нездоровилось. И так абсолютно во всем. Кто-то назовет это мистикой, а кто-то только пожмет плечами и улыбнется - близняшки, что с них взять...

Москва встретила ее мелкой, противной моросью, забирающейся за шиворот короткой джинсовой курточки, и неприятно оседающей на коже. И уже на выходе из здания аэропорта накатило так, что Виктория едва не потеряла сознание, пошатнувшись. И если бы не проходящий мимо мужчина, она бы неминуемо упала.

- Что с вами, девушка? Вам плохо? Давайте я позову дежурного врача. - Неожиданный спаситель, уже в летах, с проседью в некогда угольно-черных волосах, с неприкрытым беспокойством заглядывал в необычные, васильковые глаза. Вика в ответ только помотала головой, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, и унять то и дело накатывающие слабые отголоски чужой боли. Что-то было не так. Что-то было ОЧЕНЬ не так. И от этого на душе становилось только хуже, вызывая безотчетное желание бросить все, и мчаться как можно быстрее туда, где сейчас находилась сестра.

- Нет-нет, спасибо, со мной все в порядке. Просто минутная слабость после длинного перелета. - Она немного вымучено улыбнулась, с благодарность опираясь на предложенную руку. - Но если и правда хотите мне помочь, помогите поймать такси. Я очень спешу.

- Зачем же такси? Давайте я вас подвезу, только скажите - куда. - Потратив несколько мгновений на взвешивание всех за и против, Вика кивнула, доставая из сумочки телефон. Адрес Ланы она знала, сестра сообщила ей на тот случай, если у них не получится ее встретить. Но что-то (не иначе та самая женская интуиция) подсказывало, что по месту проживания рыжика не окажется. Попросив доброго самаритянина подождать, девушка набрала знакомый номер, и вслушиваясь в длинные гудки по ту сторону, не заметила, как начала по привычке кусать губы. Наконец, где-то после двенадцатого гудка, трубку подняли, вот только раздавшийся голос принадлежал отнюдь не сестре. Начать хотя бы с того, что он был мужским. Очень приятным, стоит отметить, мужским голосом. И очень уставшим...

- Слушаю.

- Здравствуйте, а могу я поговорить с Ланой? - И сердце будто бы замерло, ожидая вердикта, растягивая минуты до бесконечности, заставляя нервно постукивать носком туфельки по асфальту подъездной дорожки.

- Простите, но она сейчас в больнице, и не сможет ответить. Ей что-то передать? - И вот оно, то самое чувство, когда сердце бухает куда-то в пятки, а по позвоночнику бегут неприятные мурашки от понимания - абзац, полный и окончательный.

- А что... Простите, с кем я разговариваю? - Она не могла не спросить.

- Меня зовут Дмитрий. Я - друг Ланы. - И даже вот так, не видя выражения лица этого парня, Викки почувствовала в его голосе нотки такого нешуточного беспокойства, что в душу невольно закрались подозрения по поводу истинных эмоций собеседника.

- Очень приятно, Дима. Скажите, пожалуйста, по какому адресу находится больница? - Запомнив, и попрощавшись, она продиктовала адрес своему новому знакомому, которого, как оказалось, звали Виталий. Был он коренным москвичом, и летал в Лондон по делам собственного бизнеса, а теперь вот вернулся домой. До места назначения они добрались в рекордно короткие сроки. Мужчина словно чувствовал, что ей не терпится поскорее оказаться там, где сейчас находилась сестра. Вике на самом деле очень хотелось побыстрее, и сердце срывалось на лихорадочный стук, а пальцы невольно сильнее стискивали тонкий ремешок сумочки так, что длинные ногти впивались в ладони. И когда машина затормозила перед высоким зданием одной из дорогих частных клиник Москвы, девушка буквально пулей вылетела из салона, успев только сказать огромное спасибо своему "водителю", и прихватить чемодан. В холле клиники медсестра на ресепшене долго допытывалась, кто она и что ей нужно. Но даже у такого образца спокойствия, как Виктория, терпение в конце концов отказало. И она рявкнула на нахальную девчонку, после чего ей любезно разрешили оставить вещи под присмотром, и показали дорогу на нужный этаж. Стоит ли говорить, что лифт ехал просто ужасно медленно, и двери словно назло путались? Но в итоге она все таки добралась до нужного этажа. И уже примерно представляла, что ее там ожидает...

Отключен телефон, забытые в сетях

Я спрячу тебя навсегда в своих руках

Седьмая ночь без сна, четвертый день без слов

Её улыбка, больше чем любовь... (с)

Димка нервничал. Нет, даже не так, он чувствовал, что начинает планомерно сходить с ума. По мере того, как время утекало песком сквозь пальцы, желание выбить к черту эти двери и вытрясти душу из доктора становилось все сильнее. Девять часов с того момента, как они привезли ее сюда. И за все это время им не сказали ни слова. На Сокола вообще было страшно смотреть, настолько бледным тот был. В гроб и то краше кладут. Бикбаев давно прекратил попытки вызвать друга на разговор, тот просто не реагировал, явно потерявшись в собственных страхах. И от этого было тоже как-то не по себе. От понимания того, что они оба любят ее настолько сильно, что если случится что-то страшное, просто не смогут жить дальше. И приходилось гнать от себя подобные мысли потому, что обещал себе быть сильным. Ради него, ради нее. Но уверенность потихоньку таяла, и он прятал дрожащие руки в карманы джинс, чтобы скрыть их предательскую дрожь. Ловил сочувствующие взгляды снующих туда-сюда медсестричек. И зверел, медленно, но уверенно от бессилия, от неизвестности и неспособности помочь даже себе самому.

Закрыл глаза, выдыхая, уже в который раз пытаясь удержать себя на одном месте. Перестать метаться туда-сюда по этой тошнотворно стерильной белизне коридора, словно тигр, запертый в клетке. И только хвоста не хватает, длинного такого, рыжего и в черную полоску. Рыжая... Как ты там, малыш? Только держись, прошу тебя... Ты нужна нам. Ты нужна мне... Закусил губу, сжимая кулаки, чтобы удержать рвущиеся наружу эмоции. Она на самом деле была так нужна ему, что Дима просто не представлял своей жизни без этой маленькой, такой уверенной в себе женщины. Так, как горела она, не мог гореть никто другой. Она дарила свое тепло окружающим, пусть и далеко не всем доставалось счастье узнавать ее настоящую. И хотелось дать себе зарок никогда больше даже словом, даже взглядом не намекнуть ей на свои истинные чувства, если все будет хорошо. Просто быть рядом, держать ее руку, видеть ее солнечную улыбку и слушать звонкий смех, сходить с ума вместе с ней, когда в рыжую голову приходила очередная бесшабашная мысль - ради этого он был готов на все. Был готов отдать все, что только потребуется, и даже больше. Потому, что уже давно не мыслил своей жизни без Ланы...