Пришел в себя маг от чьего-то прикосновения, и голос Государя сказал рядом:

- Ты успел, Ниро. Ты действительно Первый... Спасибо.

Ниро открыл глаза, поморгал.

- Я ничего не вижу... Но это скоро пройдет, это от яркого света, - и вдруг запнулся, - А ты, Государь, как ты его выдерживаешь?

- Талисман померк и светится сейчас не ярче остывающих углей. - послышался с другой стороны голос Изора, - дай его мне пока, Ниро, мальчик, тебе бы надо к лекарю, ты совсем сжег руки. Тебя отведут к нему. И я скоро подойду туда.

Ниро медленно опустил Талисман, только сейчас почувствовав, какой болью отдается в ладонях и пальцах малейшее движение.

Глава вторая

На следующий вечер, держа повод рукой в тонкой перчатке и щурясь - глаза еще немного болели - Ниро подъезжал к Вратам Теа Линдари.

У Врат происходила какая-то возня. Несколько неприметных человек убеждали начальника стражи пропустить их, начальник же явно колебался - странники не внушали большого доверия.

Талисман, который Ниро держал под плащом, вдруг стал тяжелым и горячим. Первый маг пятками подогнал коня и очень быстро оказался у самых Врат. Со звоном вышел из ножен меч, и приоткрывшаяся пола плаща явила странный свет - точно горящие угли прятал там путник.

- Гони их, капитан, - властно приказал он, - Это шпионы, и им не место в Теа Линдари. А еще лучше... - всадник поднял меч.

Один из стоящих перед капитаном, по видимому, главный, обернулся со злобной гримасой, но, как только увидел скрываемый плащом всадника свет, в страхе попятился, за ним и остальные. Лица их неуловимо, но жутко изменились, глаза горели ненавистью и страхом. Пораженные такой переменой, воины стражи скоро опомнились и взялись за мечи. Ниро же снова повернулся к капитану.

- Я... - начал было он, но продолжить не дали.

- Я узнал тебя, Первый маг, - хмуро ответил капитан, - Сожалею, но я вынужден взять тебя под стражу и так отправить к Королеве. Хотя ты и вряд ли согласишься с таким приказом. Тогда дерись только со мной, я не хочу, чтобы мои воины умирали от твоего меча.

Ниро устало спрыгнул с коня и протянул капитану меч.

- Ты ошибся. Я подчиняюсь.

***

- Как ты посмела сделать это? Прикоснуться к Талисману! Только я имею на это право, я, Королева! В крайнем случае, Флорис! Разве ты не знаешь закона?

Гнев Терис мало кто мог выдержать, и придворные в тронном зале стояли, потупив глаза и покорно пережидая бурю. Ирис, в окружении двух стражников стоящая перед троном, тоже опустила глаза, но, когда Королева замолчала, снова подняла голову:

- Но ведь Талисман ответил мне! Я тоже принцесса Теа Линдари, и тоже Хранительница Талисмана!

- Замолчи! - Голос Терис заставил многих в зале вздрогнуть, - Ты не Хранительница и никогда ею не будешь, а сейчас ты преступница, и тебя ждет суд вместе с твоим сообщником!

- Нет! - Тут уж дрожь прошла по всему залу, поскольку никто до сих пор не смел возражать разгневанной Королеве, - Нет, - продолжала, однако, Ирис, - его ты не имеешь права судить. Он не твой подданный, он преследует благую цель, и Талисман принял его - одного этого достаточно, чтобы не обвинять его. Ты ведь знаешь закон, Королева.

Терис подалась вперед, внимательно рассматривая младшую дочь.

- А еще, - очень спокойно продолжила Королева, как будто ее и не перебивали, - ты, принцесса, нарушила закон, полюбив мужчину. Говоришь, ты Хранительница? Мы не имеем на это права, как ты знаешь.

- Я... - начала Ирис, но, встретившись глазами с матерью, ахнула и отшатнулась. - Ты? Ты тоже? Еще когда была наследницей... И именно поэтому ты считаешь его врагом королевства?

Придворные вновь спрятали глаза в ожидании гнева правительницы, но кое-кто в задних рядах наоборот вытянул шеи - уж очень интересно оборачивалось дело. А Терис молчала. Наконец, Королева поднялась и подошла вплотную к Ирис.

- Я меняю решение, - спокойный голос обдавал холодом, замораживал на месте. - Вас будут судить по одиночке. Я не намерена предоставлять вам возможность видеть друг друга, - и быстро вышла из зала, только плащ прошелестел в тишине.

***

К счастью, в личные покои Терис почти никому не было доступа. А сейчас она отослала даже немногочисленных слуг - никто не должен видеть, как строгая и величественная Королева мечется по комнате, словно зверь в ловушке.

Дерзкая девчонка! Она будет наказана! Вместе с тем, кто посмел снова явиться сюда, снова разбередить старые чувства, которые она так давно похоронила! Явиться - чтобы похитить Талисман, да еще предпочесть Королеве едва подросшую пигалицу!

Наблюдая за дочерьми, Терис не раз жалела, прекрасно понимая, как это нехорошо, что болезнь старшей все-таки была исцелена. Младшей и красоты, да и ума досталось гораздо больше. Да и характером Ирис была настоящей Королевой, а еще этот дар... Сейчас, когда она еще не достигла совершеннолетия, он приходил лишь время от времени и далеко не всегда вовремя, и девочка вдруг выкладывала чьи-нибудь секреты, ничуть не задумываясь, а стоит ли это делать. Вот как сегодня...

Ну ничего, время все поставит на место, скоро Ирис станет совершеннолетней, пройдет последние ступени посвящения, научится владеть даром и станет прекрасной советчицей для Флорис, когда та станет Королевой. При одном условии - из нее надо выбить дерзость... и эту любовь. А Первый маг, этот наглец, должен быть примерно наказан!

- И я это сделаю, или я не Королева Теа Линдари! - Слишком резко опущенный на резной каменный подоконник бокал со звоном раскололся. И тонкая темно-красная струйка вина пролилась на пол.

***

Ирис сосредоточенно мерила шагами маленькую комнату. От окна до двери и обратно, и снова, и опять... С раннего утра она не находила себе места, словно неясный голос звал, нашептывал что-то важное, а она никак не могла расслышать. Ниро, Ниро, где ты сейчас? Почему никто не сказал мне раньше, что любить так больно? Так больно и странно?

-- Как больно, милая, как странно,

Сроднясь в земле, сплетясь ветвями, --

Как больно, милая, как странно

Раздваиваться под пилой.

Не зарастёт на сердце рана,

Прольётся чистыми слезами,

Не зарастёт на сердце рана --

Прольётся пламенной смолой.

Вдруг остановилась, осознав, что зов сложился в слова.

Что-то должно случиться, что-то угрожает ему, а она только чувствует это, не в силах помочь. Девушка прижала ладони к пылающим вискам, закрыла глаза. Что же ты хочешь мне сказать, ты, так неотступно преследующий оглушительным шепотом?

-- Пока жива, с тобой я буду --

Душа и кровь нераздвоимы, --

Пока жива, с тобой я буду --

Любовь и смерть всегда вдвоём.

Ты понесёшь с собой повсюду --

Не забывай меня, любимый, --

Ты понесёшь с собой повсюду

Родную землю, милый дом.

А если он погибнет? Ведь война, а он должен быть в ее гуще, такой безрассудный. Если он погибнет... Нет, она, конечно, выдержит и будет жить дальше, пусть у этой жизни уже не будет души. Никогда.

-- Но если мне укрыться нечем

От жалости неисцелимой,

Но если мне укрыться нечем