ведь как! Оказывается, королевства еще бывают. Она прошла вдоль окон —
занавески были не совсем, как наши, но похожие, книги на подоконниках.
Странно, королевство— и занавески с цветочками, и книги тоже читают.
Наташка вернулась к входу и позвонила. Невысокий полный мужчина
открыл дверь.
— Что вам угодно?
— Можно посмотреть? Никогда в королевстве не была.
— Девушка, здесь люди работают, живут. Вы можете помешать.
— А я тоже могу работать. Знаешь, я даже троллейбус водить умею.
— У нас персонал укомплектован.
— Персонал! Сам устроился, а другим не дает.
— Проходите, девушка. Иначе у вас могут быть неприятности! —
сказал толстый и закрыл дверь.
— Неприятности! — передразнила его Наташка и пошла.
...Часа через три Наташка стояла в грязном, освещенном тусклой
лампочкой коридоре перед табличкой «Отдел кадров». Где-то стрекотала
машинка, осипший мужской голос втолковывал в телефон про какие-то
катушки,
Наташка открыла дверь. В комнате за столиком, заваленным бумагами,
сидела красивая молодая женщина в хорошо сшитом костюме с
институтским ромбом на лацкане.
«Во, вырядилась!» — подумала Наташка и спросила:
— На работу здесь берут?
— Здравствуйте. Что вы хотите?
— Ученицей возьмете?
— Как ваша фамилия, имя, отчество? Сколько вам лет? Какое у вас
образование?
— Ну вот! Как в милиции! Вы меня в директора хотите взять?
— Какую профессию хотите у нас получить?
— Все равно, лишь бы побольше платили.
— Ну а планы, стремления у вас к чему?
— Сказала я уже. Чего еще надо?
— Нужно, чтобы вы оставили этот тон и отвечали на вопросы.
— А что вы глупости спрашиваете? Уборные тоже по призванию
чистят.?
— Вам никто не предлагает чистить уборные. Я спрашиваю, какие у вас
стремления?
— Пристала как банный лист.
— Что такое? Ты почему так разговариваешь?
— А чего ты пристала? Значок повесила и думаешь, что самая умная.
— Это черт знает что такое! Как ты можешь себя так вести?
— А могу! Ты, что ли, запретишь?
Женщина застучала кулаком в стену.
— Стучи! — крикнула Наташка. — Зови своих хахалей. Вечерком с
ними рассчитаешься.
В комнату заглянул маленький старик в черных нарукавниках.
— Что случилось?
— Пришла на работу поступать, я с ней по-хорошему...
— А мне не нужно твоего хорошего. Ты им с плешивеньким поделись!
...Время уже шло к обеду. Наташка остановилась у витрины
продовольственного магазина. Она так хотела есть, что не могла отвести
глаз, стронуться с места. К стеклу витрины было приклеено объявление:
«Комсомольско-молодежному коллективу магазина «Смена» требуются
ученики продавцов».
«А что? — подумала Наташка. — Чем не работа? И в тепле! И жратва
под носом. Тут не похудеешь».
Директором оказался молодой парень с комсомольским значком на
лацкане пиджака — такой молодой, что Наташка не поверила и спросила:
— Это вы директор?
— Слушаю вас.
— Объявление у вас висит про учениц. Возьмете?
— Ученицей? Знаешь, я замотался, не успел, пообедать. Пойдем
кофейку погоняем.
Они пошли через весь магазин в кафетерий, директор поставил на
столик две чашки, тарелку с пирожками.
— Налетай. Пирожки у нас толковые.
Наташка набросилась на пирожки, а он только прихлебывал кофе.
— Да, работать тебе нужно. Сколько дней бродишь?
— А вы откуда знаете?
— Вижу. Я ведь в торгашах недавно. А до этого пять лет вот с такими
гавриками возился. Что же делать с тобой, а?
— Возьмите, и все.
— Возьмите! Вот посмотри на них, — директор обернулся и показал на
длинный прилавок, за которым стояли девушки в одинаковых халатиках. —
Хороши, а?
Наташка улыбнулась.
— Хороши! — ответил директор. — Красавицы. А я ночей не сплю —
недостачи. Почему? Не знаю. Ведь золото, а не девчонки. Все по
комсомольским путевкам пришли. И наставницы у них золотые, на лучшем
счету в управлении. Вся бухгалтерия в порядке. И недостачи. Думаешь, они
что-нибудь зарабатывают? Только успевают гасить. Почему?
— Вы ешьте. После разберетесь.
— Ты говоришь — и все. Разве это так? Вот я тебя возьму — и опять
недостача. Ты к ней пальцем не приложишься, а думать будут на тебя.
Прошлое разве утаишь? И я буду думать. А что мне делать? Должен же я
попять. А ты говоришь — и все. Совсем не все. Ты, наверное, и украсть
можешь?
— Могу.
— На завод тебе надо.
— Там тоже воруют.
— Там соблазна меньше. А тут разве устоишь?
Директор выбил чек и принес еще тарелку пирожков.
— Ешь, — сказал он, — и не сердись. Я ведь не хочу тебя обидеть. Я
просто не могу тебя взять.
— Ладно, Вы со своими разбирайтесь. Я устроюсь где-нибудь.
— Нет, погоди. Дай мне месяц, а лучше — два. Я за это время или
разберусь, или прыгну к чертовой матери с пятого этажа. Через два месяца
приходи. Обязательно возьму. Ты не бойся, я разберусь.
— Конечно, — сказала Наташка, — я вам тогда за пирожки отдам.
Вечером Наташка, как и четыре дня назад, стояла на Пушкинской
площади. Как и тогда, крутилась обычная карусель свиданий. Наташка
никого не ждала. Она и сама не знала, зачем пришла сюда. Люди около нее
сменялись, как будто сдавали вахту, и это мелькание раздражало Наташку.
А на одного фраера даже смотреть было смешно — в клетчатой рубашке
навыпуск (сейчас такие только деревня носит), с желтыми цветочками. Кто
к такому подойдет? Но парень вдруг повернулся к Наташке и протянул
цветы.
— Прекрасный вечер, — сказал он, — правда?
— Зачем мне желтые? Это к разлуке.
— Без разлук не бывает и встреч.
— А мне никто не нужен.
— Никого не ждете?
— Тебя дожидалась.
— И вся любовь. А то ломаешься.
— Возьми свои цветочки и катись.
— Даже неудобно получается. Я вам подарил.
— Кавалер! Нужен ты мне очень!
Наташка швырнула цветы на асфальт и пошла. На углу она просто так
обернулась. Парень шел за ней, сунув руки в карманы.
— Эй, — крикнул он, — погоди!
Наташка пошла быстрее, но парень не отставал. Тогда она побежала,
расталкивая плотную, теплую толпу. Около «Минска» она перешла на шаг,
запыхалась. Но парень был совсем рядом — это она чувствовала. Она
обернулась, вздернула подбородок. Парня не было. Она очень удивилась.
Куда он делся? Постояла, подождала. Но парня не было. Она пошла к
Маяковке.
— Привет! — сказал парень, появившись-как из-под земли. — Еще
побегаем?
— Ты хочешь, чтобы я милицию позвала? Отстанешь ты или нет?
— Нет. И не бегай.
— Ну и дурак. Кто тебя умным назовет?
— А мне-то что?
Наташка пожала плечами и пошла.
— Девушка! — сказал парень, он шел чуть сзади. — Почему вы не
хотите познакомиться?
— Я на улице не знакомлюсь.
— А где же я мог вас еще увидеть? Может, в кино пойдем? Леонов
такое вытворяет — повеситься можно. Это очень невежливо — не отвечать,
когда к вам обращаются.
— А я не хочу вешаться, понял?
Парень отстал, но все еще шел за Наташкой, и вдруг она поняла, что он
вот-вот плюнет и уйдет. Она остановилась. Парень тоже остановился. Так
они стояли и смотрели друг на друга, а люди шли, встревали своими
головами, плечами, бюстами. Но казалось, что этих людей и нет вовсе, а они
— Наташка и этот парень — только вдвоем.
— Ну пойдем! — сказала Наташка. — Чего ты стоишь?
Парень подошел, он хотел взять ее под руку, но Наташка прижала
локоть.
— Ты чего? —спросила она. — Думаешь, закадрил?