Он выбежал из дома. Да так легко, будто, само утро подложило ему под ноги свои ступеньки и провело вглубь себя. Все вышли из дома вслед за ним.

Лонни сел на колени и потрогал землю.

- До чего хороша - сказал он. - Я люблю эту землю.

Затем он поднял руки к небу.

- Я люблю эти тучи. И ветер. И холод. Я люблю. Люблю.

- Скорее, домой - сказал кто-то. - Начинается дождь.

- Я люблю и этот дождь - сказал он.

Все ушли, а Лонни остался стоять один под дождём. Он не переставал радоваться дождю. Все остальные люди терпеть не могли дождь. Они покинули городскую площадь и поспешили по своим домам. Они захлопнули все свои окна и закрыли их занавесками.

Лонни радовался тому, что промок. Тому, что мог поймать капли, стоит только открыть ладони. А дождь, между тем, всё шёл и шёл.

И вот он оказался один на площади. Ни души.

И, вдруг, из противоположной стороны, навстречу ему шла какая-то незнакомая девушка.

Ему не нужно было угадывать, кто она. Потому что его сердце забилось так, как никогда раньше. Его глаза горели ярче звёзд.

"Даже в таком пасмурном дне может затаиться что-нибудь прекрасное".

Они бросились друг к другу, слившись в объятиях. Для того чтобы больше никогда не отпускать друг друга. Они были, словно два целых, слившихся в нечто, гораздо большее. Два влюблённых друг в друга сердца. Каждый однажды встретит свою любовь.

- Я знал, что ты тоже хранила меня в своём сердце - сказал он.

А она ответила:

- Всю свою жизнь..."

...

- Джерри, подойди сюда. Как эта штуковина работает? Стой. Стой на месте. Смотри сюда. Так. Почему ты выглядишь так расплывчато? Никуда не годится.

Послышались приближающиеся шаги.

- Хм, дайте мне посмотреть. Может быть, нужно настроить.

- О, стой где стоишь. Ну-ка, посмотрим. О, Джерри, ты в фокусе. Ты рад этому?

- Хм, а вы?

- Я думаю. Наверное, нужно немного покопаться в настройках. Ничего сложного. И всё же, слишком много ненужных кнопок. Для чего они все?

- Хм, может быть стоит почитать инструкцию?

- К черту инструкцию. Здесь нет ничего сложного. С этой камерой и младенец справится. Ну, что пошли? Ничего не отвечай. Я уже решил. Сделаем небольшой репортаж.

- Хм, вы думаете, в этом притоне есть что ловить?

- Ой, да брось ты, Джерри, в этом крысятнике?! Не смеши меня. Здесь только у тараканов интервью можно брать. Заодно и узнаем, как они пережили динозавров. Они и нас переживут ещё, вот увидишь. Ха-ха. Я хотел сказать, уже не увидишь.

- Хм...

- И сделай лицо попроще. Мы же не на похороны идём. А хорошо бы так, да? Похороны какой-нибудь знаменитости. Толпы народу, и тут мы с моей камерой как раз вовремя подоспели. Мы спрашиваем у родных, "как такое случилось", ну они и рассказывают нам сопливые истории о том, о сём. Наша задача - превратить это всё в трагедию. Ведь чем, как не этим занимаются корреспонденты? А? Джерри? А ты, как мой личный оператор, которому я, кстати, не доверяю пока что мою новую камеру, снимешь побольше трогательных сцен, ну, там, знаешь, крупным планом лица плачущих, цветы, и всё тому подобное. Наши ставки на победу станут успешными.

- Хм, но разве можно так, хм, пользоваться чей-то смертью ради своей выгоды...

- Конечно же можно. Так его смерть будет хоть что-то значить. Знаешь, почти все эти ребята заканчивают одинаково. Только и слышишь в новостях "передозировка наркотиков" или "большое количество алкоголя вместе с антибиотиками". Иногда то и то сразу. Мне скучно от этого. Одно и то же. Никто уже не умеет быть оригинальным. Редко попадается зевака, который загонит себе пулю в лоб. Знаешь, я даже узнал, почему наркоманы часто вскрывают вены или прыгают с крыши. По той же причине, по которой я откладываю новости. Скука. Один подошёл ко мне после прямого эфира и прямо так и сказал, "нам ужасно скучно, хочется новых ощущений, поэтому и начинаешь думать о смерти. Она - загадка, говорит, всегда ломаешь голову, есть ли что там, после смерти, и если есть то что". Не знаю, говорю, мне пожить пока хочется. А он, "а чего тут жить, говорит, всё и так понятно. Скучно же. А вот смерть - другое. Что там, чёрт его не разберёт. Но я, говорит, сейчас узнаю. Да. Да. Говорит, не удивляйтесь так, я сейчас поднимусь и спрыгну с крыши. Видите, вон то высокое здание, вот оттуда и спрыгну". Я отвечаю, что я нисколько не удивлен и говорю, что если ему себя не жаль, то пожалел бы хоть уборщиков, им утром кровь оттирать придётся.

- Хм...

- Да, так и сказал ему. Говорю, полиция приедет, скорая, а разве стоит такая суматоха из-за такого ничтожества как ты? Он огрызнулся в ответ, а потом заметил, "это же здорово, зудит, что ради меня одного такая возня будет, прославлюсь". Нет, говорю, ничего подобного. Помрёшь, про тебя никто и не вспомнит. Ты ведь никому и не нужен. Почему? Да потому что ты в жизни ничего и не сделал. Ничьего уважения ты не заслужил, никому ничего хорошего в жизни и не сделал. И так и помрешь, как собака бездомная. Ну да, сделают про тебя заметку, малюсенькую, в газете, ну, так, для отсчёта что, мол, был такой-то такой-то, покончил с собой такого-то числа, такого-то года. И всё. А вот если бы ты там чем-нибудь прославился, написал бы хороший сценарий к фильму, или же, как я, например, делал новости, толк бы появился. А так, тьфу ты. Глупая смерть глупца, который жил глупой жизнью. Мои поздравления. Можно, я пожму вам руку и пойду перекушу? Не вижу смысла тратить столько времени на такого как вы. Он говорит, "вы, что, даже паниковать не будете, меня отговаривать и всё такое?" Я отвечаю, что с чего я должен делать такую милость для него? Он: "ну, ведь в фильмах так делают" Я говорю: "фильмы это лживая подкладка жизни". Хорошо сказал, да? Джерри? Ты вообще слушал, что я тебе рассказывал? Мне кажется, что нет. Выглядишь не особо. Больше не буду снимать тебя на камеру. Вот чёрт, я же всё это время снимал. Уже две минуты памяти потратил ни на что. Нам же с тобой ещё великий репортаж нужно снять, который нас прославит. Может, ты, это, схватишься за горло и сделаешь вид, что задыхаешься? А? Да не делай ты такую мину на своём лице, я же пошутил. Так, всё, заходим, послушаем, что же нам расскажут эти неудачники. Да и, холодно что-то на улице стало.

В кадр крупным планом попал плакат, висевший на стене здания. "Кто он? Этот Мистер Джиззи? На счету интернет-маньяка уже девять смертей".

- Ха-ха, ты только видел этот плакат? Люди сумасшедшие.

Камера приближалась к входной двери, затем немного вздрогнула.

- Вот, чёрт, чуть не споткнулся - сказал Голос за кадром.

Дверь отворяется. Вокруг слышится громкая музыка, что закладывает уши. В кадр попадают несколько красноносых пьяниц, что размахивают полупустыми стаканами. Слева - играют в бильярд. Справа в кадр попадает Джерри. Он, понимая это, сразу конфузится и вертит своим крысиным носом во все стороны.

- Спокойствие, Джерри - Голос за кадром смеётся.

Тут кто-то хватается за камеру, резко дёргая её в сторону.

- Здесь съёмка запрещена. - Сказал человек деловитого вида.

- А вы кто, собственно, чтобы запрещать съёмку? - Спрашивает Голос за кадром.

- Если я скажу, что это моё заведение - сказал человек - то вас устроит этот ответ?

- Ну если вы говорите правду - Ответил Голос за кадром - То да. Но на вашем месте я бы не стал гордиться. Это заведение оставляет желать лучшего. Без обид. Без обид.

- Мне нравится ваша прямота. Я ведь вас знаю. Вы тот растяпа-корреспондент, который опозорился на (как там назывался тот телеканал?).

- Не имеет значения. Ничуть не опозорился. Перед кем? Вами? Жалкое сборище лжецов и подонков. На вас смотреть тошно.

- Эй, Эй, что за тон. Соблюдайте правила приличия, раз уж, вы находитесь в моём баре.