Зиберина с трудом перевела срывающееся дыхание, непонимающе глядя на внезапно обмякшего мужчину, упавшего рядом с ней. Лишь на секунду он приподнял тяжелеющие веки, глядя на нее, а затем провалился в бездонный, словно черный омут, одурманенный и страшный своей неестественностью сон. Прижимая к груди стянутое с плеч его руками платье, она неловко и поспешно выбралась из смятой постели, не в силах оторвать от неподвижного Райнира наполненного ужасом взгляда. Его лицо со светлой кожей в свете свечей казалось восковой маской, а длинные светлые волосы разметались по подушке, словно взъерошенные играющими ими пальцами. Боги, она сама, сама сделала это, своей рукой притягивая его голову ближе к себе для следующего опасного и опаляющего поцелуя! Внезапно опомнившись, Зиберина стала быстро и нервно приводить себя в порядок, торопясь покинуть покои.
Она старалась сохранять спокойствие, минуя слуг, а на лестнице перешла на бег, поспешно поднимаясь к башне, где они договорились встретиться с Хале. Ведьма, прижимающаяся к стене, увидела ее первой, облегченно и радостно выдыхая, резким взмахом прочерчивая в воздухе сияющую кривую линию, от которой разлилось яркое свечение, открывающее переход.
Шагнувшая из него темная фигура высокого мужчины, в котором спустя мгновение она узнала Аскера, торопливо бросилась к Зиберине, подхватывая ее на руки и занося в разгорающееся пламя. Хале поспешно вошла в переход, а вслед за ней стремительно метнулась высокая, тонкая фигура. Яростный смерч подхватил их, закружив по спирали и выбрасывая на каменные плиты какого-то огромного зала. Зиберина стремительно вскочила на ноги, с ненавистью глядя на стоящую на коленях и пытающуюся отдышаться Маару. Словно почувствовав ее яростный взгляд, она подняла красивую голову, криво усмехаясь.
-Спасибо, что захватила, сестричка...
-Не надо, - на плечо решительно шагнувшей в сторону зло смеющейся женщины с потемневшим от ярости лицом Зиберины легла рука Хале, останавливающая ее. Ведьма, вернувшая свой истинный облик, смотрела на нее просительным взглядом пронзительно-черных глаза, - оставь ее... О ней позаботятся!
Она на мгновение замерла, затем резко развернулась, решительно направляясь к выходу из зала. На ее губах играла легкая усмешка.
-Из огня, да в полымя, не так ли, сестренка? - С ядовитой иронией осведомилась она, склонившись над замершей без движения в напряженной позе Маарой, когда проходила мимо нее. Длинный шлейф роскошного наряда взметнулся в воздух от ее резкого движения, заставив судорожно сглотнувшую женщину быстро податься назад.
По длинным, запутанным коридорам и галереям дворца, Хале поспешно провела ее в покои, которые занимала Маара. Зиберина глубоко вздохнула, призывая себя успокоиться, хотя от волнения дрожали руки, и переступила порог комнаты.
-Зиберина! - Радостный крик заставил ее остановиться, обернувшись в ту сторону, из которой донесся звонкий голос. Лесная, облаченная в длинную белоснежную сорочку, отороченную серебром, с убранными под вышитую узорами повязку светлыми волосами, порывалась вскочить с большой постели. Уже у самого края ее поймала крепкая рука Валерии, не позволяя встать. Две женщины, пыхтя и ругаясь сквозь зубы, с трудом удерживали ее, пытаясь заставить лежать спокойно.
Детский, недовольный плач заставил всех замереть, переводя взгляд на отделанную золотом колыбель из красного дерева, с искусно вырезанными на гладкой поверхности расписными цветами.
-Лекарь запретил тебе вставать! - Невысокая, миловидная девушка с буйной пеной кудрей с силой цеплялась за плечи сопротивляющейся и упирающейся лесной, не отпуская из крепких объятий.
Поймав полный отчаяния взгляд готовой разрыдаться Маары, Зиберина сама подошла к ней, присаживаясь на край постели и накрывая ее руку своей.
И оказалась стиснута с таким остервенелым отчаянием, что не могла дышать...
-Нет, мама, не будет нам с ней никакого покоя!
Зиберина осторожно и успокаивающе обняла в ответ тихо плачущую девушку, нежно поглаживая ее шелковистые волосы.
-Ну же, Маара, перестань. Я вернулась живой и невредимой, вытри слезы,- ее тихие увещевания не возымели никакого действия, только пальцы с еще большей силой впились в ее руки, комкая кружево наряда. Зиберина бросила быстрый взгляд на черноволосую женщину с гордой, царственной осанкой, которая укачивала волнующегося младенца, слышащего слезы матери. - Ты ни с кем не хочешь меня познакомить?
Оторвавшись от нее, Маара резко вскинула залитое слезами осунувшееся лицо, протягивая руки за крошечным свертком расшитых золотой вышивкой пеленок, из которого доносилось недовольное попискивание.
-Это девочка. Я назвала ее Зибериной, в твою честь... - Лесная нежно улыбнулась, принимая ребенка на руки и передавая его ей, - ты не против? Ведь только благодаря тебе она появилась на свет...
Быстро опустив голову, спрятав выступающие на глазах слезы, она с нежностью и осторожностью коснулась кончиками пальцев бархатистой, пухлой и розовой щечки прелестной малышки, завороженно смотревшей на нее сверкающими голубыми, словно безоблачное полуденное небо, глазками-бусинками... От ее прикосновения она на секунду замерла, затем издала смешной звук, и принялась радостно гукать, счастливо и суматошно размахивая крошечными кулачками... Ее сердце от волнения судорожно сжалось в груди, заходясь от волн боли. Зиберина склонилась над малышкой, нежно касаясь губами озадаченно нахмуренного лобика в невесомом поцелуе. А затем отдала матери, стараясь улыбаться дрожащими губами.
-Думаю, эта чудесная девочка родилась только благодаря тебе и ее отцу, - попыталась отшутиться Зиберина, заставив фыркнуть стоящую за ее спиной ведьму, у которой глаза уже давно находились на мокром месте.
-Да, вот только без твоей помощи я никогда не смогла бы стать матерью этого маленького подарка небес, - Маара трепетно прижала попискивающую дочь к груди, с безграничной нежностью целуя ее. Зиберина бросила на нее быстрый и вопросительный взгляд, на который лесная ответила извиняющейся улыбкой.
-Я уже давно рассказала всю правду Орнту и его семье, ведь они имеют право знать.
-Что сказать, моему сыну с самого рождения всегда сопутствует удача! - Нежно улыбнулась Валерия, с огромной и трепетной любовью глядя на крошечную внучку.
Хале, уставшая ждать своей очереди, пробилась вперед, бесцеремонно отнимая у улыбающейся Маары малышку, прижимая ее к груди.
-Пока нам с тобой дадут познакомиться, моя прелесть, пройдут годы, - ласково ворковала она, ходя по комнате и убаюкивая довольную девочку, которой, похоже, с самого рождения очень нравилось повышенное внимание окружающих, - а к тому времени ты успеешь превратиться в прелестную и чудесную красавицу, вокруг которой будут целыми стаями виться женихи...
-Она действительно чудесна, - Зиберина с теплой улыбкой сжала руку Маары, - и уже сейчас похожа на тебя...
-Орнт тоже так считает...
-Мой брат без ума от своей маленькой дочурки, нам с трудом удалось уговорить его немного поспать, - девушка фыркнула, - честно говоря, мы больше беспокоились о Зиберине, которую он отказывался спускать с рук, чем о нем...
Спустя несколько часов, Аскер провел сложный, старинный ритуал, к которому колдуны и маги, даже самые сильные и талантливые, не решались обращаться уже многие века. Многие чародеи, чтившие свою силу, и преклоняющиеся перед темными искусствами, ранее частенько прибегали к нему, чтобы добиться желаемого, но древняя магия раз за разом жестоко карала тех, кто обращался к ее истокам, и от нее отказались, сочтя слишком опасной. Благодаря обширным познаниям Зиберины, обряд прошел успешно, полностью укрывая ее непроницаемой пеленой от любого магического взора, не позволяя отыскать ее с помощью поисковых заклятий. Даже существа, обладающие тайными силами, не подвластными магам и чародеям, видели лишь размытый силуэт вместо четкого облика, не способный сообщить им о месте ее пребывания.
*****
Зиберина должна была быть счастлива, ведь теперь она могла обрести долгожданный покой, но что-то не позволяло ей всецело раствориться в заботе и любви, которыми ее окружали. Какое-то темное, гнетущее чувство глубоко засело в ее душе, не давая ей обрести желанное безмятежное счастье. Оно отравляло ее, словно болезненная заноза, проникшая под кожу и уходящая все глубже и глубже, вопреки всем попыткам ее извлечь. И если при Мааре она изо всех сил старалась не показывать того, что тревожило ее, боясь огорчить и так терзающуюся чувством безмерной вины девушку, то оставшись одна, она без сил пряталась в какой-нибудь тихий уголок, чтобы немного успокоиться и прийти в себя.
