Мои подопечные с любопытством смотрели на мои покупки.

-Вы будете рисовать? - с любопытством спросила Ксюша.

-От любопытства кошке стало плохо! - уклончиво ответила я.

После похода и обеда, когда мои ребята разбрелись по интересам, я отправилась в медпункт.

-Здравствуйте Мария Сергеевна! К беглецу в гости пришли? - спросила медсестра.

-Жалко его, Любонька! - ответила я.

-Хорошее дело делаете. Мне его тоже жалко. Хотя он держится молодцом. Сегодня принесла ему поесть, а он лежит и мечтательно смотрит в потолок. Это же надо, мечтать под замком?!

-А почему бы и нет? Мечта - это единственная вещь на свете, которую нельзя отобрать. - ответила я и отправилась в изолятор.

Увидев меня, подросток вскочил с кушетки.

-Здравствуйте, Мария Сергеена! Я так рад, что вы пришли!

-Здравствуй, Володя! Я тебе принесла тут кое-что. - И я стала выкладывать на стол свои покупки. Володя смотрел на это, удивлёнными глазами.

-Это всё мне? - задал он дурацкий вопрос.

-По моему в этой комнате тебе не с кем делиться. - улыбнулась я.

Подросток бережно всё сложил на подоконник. Потом взял альбом, простой карандаш и сказал:

-Я хочу вас нарисовать. Садитесь вот тут, и приступим.

Я согласилась на эксперимент и села на табурет. Володя сел на кушетку к изголовью, подложил под спину подушку, пристроил альбом на ногах, согнутых в коленях и принялся рисовать. Взгляд его карих глаз был сосредоточенный и серьёзный. Он периодически посматривал на меня, перенося мои черты на альбомный лист. Я невольно залюбовалась им. Он был таким серьёзным и взрослым в эти минуты... Сквозь эту серьёзность и взрослость проглядывался, в будущем, привлекательный мужчина.

Наконец-то Володя закончил рисовать и с улыбкой развернул альбом ко мне.

-Ну как? - спросил он.

Я посмотрела на свой портрет и удивилась не только его правдивости, но и тому мастерству, с которым он был создан.

-Слушай, а здорово у тебя получилось! - ответила я, отходя от шока.

-Спасибо! - обрадовался Володя, - Я ведь раньше актёров с календарей и журналов перерисовывал. Потом учителей рисовал и ребят. А потом стал оформлять стенгазеты, стенды всякие. Я ещё умею плакаты писать.

-Ты же талант! - я похлопала по плечу смущённого и довольного подростка. - Теперь я побегу к своим, а вечером, если ничего не изменится, жди нас с Анютой под окошком.

Володя аккуратно отделил из альбома листок с моим портретом и отдал мне.

-Возьмите на память. Если вам нужно будет что-то нарисовать - обращайтесь!

-Спасибо тебе, Володя! И - до вечера. Мы постараемся навестить тебя.

-Я буду ждать! - сказал Володя.

Зайдя в корпус, в комнате отдыха я увидела Анюту. Приложив палец к губам, я жестом позвала её за собой. Зайдя в вожатскую девочка спросила тоном заговорщика.

-Мария Сергеевна, Ну как он?

-Нормально. Я передала ему альбом и всё, что нужно для рисования. Он очень обрадовался. - ответила я.

-Вечером пойдём к нему? - спросила Анюта.

-Да. Действуем, как накануне.

Мы простились до вечера и меня закружили мои заботы и обязанности. После отбоя Анюта была у меня.

Я проводила её к окошку, которое было распахнуто настеж. Володя ждал нас, сидя на подоконнике. Увидев нас, он радостно замахал руками.

-Ребята, я постою на карауле. У вас полчаса. - сказала я.

-Есть, Мария Сергеевна! - весело ответил Володя и я оставила ребят одних.

Вокруг было темно, ветер играл в верхушках деревьев, сверчки затеяли свой концерт, а двое детей никак не могли наобщаться друг с другом. До меня долетал их шёпот, сдерживаемый смех. Иногда я улавливала печальные нотки в их голосах, иногда чувствовала их нежность, иногда иронию и лукавство.

-Время истекло, ребята. Нам пора. - сказала я.

-Ну почему время летит так быстро?! Я ведь ждал вечера целую вечность! - вздохнул Володя, сжав прутья.

-Ничего не попишешь! Если тебе ещё что-то нужно, то...

-Нет, нет! Спасибо! Анюта, чуть не забыл, возьми! Это тебе. - сказал Володя, просовывая сквозь прутья скрученный в рулон альбомный лист.

Когда мы пришли в вожатскую и развернули рулон, то увидели пейзаж, нарисованный акварелью. Я невольно ахнула.

-Это он сам! Его никто не учил. Вот бы отцу показать! Он ведь художник. - с гордостью сказала Анюта, а потом добавила, - Только я не думаю, что стоит это делать. Как я ему это объясню... - вздохнула она.

А я с горечью подумала, сколько таких вот талантливых ребят-сирот по нашим детдомам. И никто не поможет этим талантам развиться в настоящих художников.

Глава 7

Незаметно подкралась суббота - Родительский день. Приехали мамы и папы, бабушки и дедушки, старшие братья и сёстры. Я организовала порядок в игровой и комнате отдыха, чтобы ребята могли пообщаться с родителями.

Мне было приятно видеть, как Анюта радостно встретила своих родителей. Мне они тоже сразу понравились. Мама - полная женщина лет сорока пяти с добрым лицом и ямочками на щеках. Папа - седеющий статный мужчина тех же лет с аккуратной бородкой. Его лицо, внешность, располагали к себе. Он пошёл ко мне и сказал:

-Наша девочка не совсем обычный ребенок. Вы знаете, что она удочерена?

-Знаю. Мне об этом рассказала сама Анюта.

-У нас погибла дочь. Мы с женой решили, что самый верный способ пережить это горе - сделать счастливым ребёнка-сироту. Отдать ему нашу родительскую любовь и заботу. Бог послал нам Анюту... - мужчина сделал глубокий вздох, подавляя слёзы.

-Она хорошая, добрая девочка. - сказала я, давая ему возможность взять себя в руки. Я была растрогана его рассказом и предложила: -А хотите, я покажу вам, как устроилась Анюта.

Отец с радостью согласился, позвал жену и дочку, и мы поднялись в комнату девочек. Анюта с радостью показывала, где и что у неё находится. Вдруг отец взял рисунок Володи, внимательно посмотрел на него, и спросил:

-Это ты нарисовала?

Анюта смутилась и молча покачала головой.

-Нет? Тогда кто тебе подарил такой замечательный пейзаж?

Окончательно смутившись, Анюта посмотрела на меня, потом на маму, и опустила взгляд. Отца удивило такое поведение девочки.

-Вам понравился этот рисунок? - спросила я, чтобы разрядить обстановку.

-Весьма и весьма недурно! Я сам художник и могу дать этой работе адекватную оценку. Тут виден природный талант, удивительное ощущение цвета, которому невозможно научиться. Это, как музыкальный слух: или он есть, или нет. По правде говоря, я лишь однажды встречал подобного самородка, но очень давно ничего о нём не слышал. По слухам, он погиб вместе с женой. Поэтому меня и удивила эта работа. Только я не понимаю, почему Анюта молчит.

-Анечка, придётся всё рассказать. - сказала я.

Анюта, запинаясь и смущаясь, рассказала о Володе. Она не стала скрывать, что именно из-за него напросилась в этот лагерь. Рассказала об их дружбе, о побеге, о том, как я помогла организовывать им встречи. Отец слушал молча, лишь изредко, задумчиво, поглаживая свою ухоженную бородку. Мама тоже слушала молча, иногда удивленно вскидывая брови.

Наконец Анюта закончила свой рассказ. Родители не спешили с ответом. Было видно, что они переваривают полученную иформацию. Потом мама положила руку на плечо отцу и спросила:

-Что ты думаешь об этом, Тимофей?

Отец задумчиво посмотрел на жену, потом на рисунок и сказал:

-Не знаю, Люся, что и думать... Ты должна помнить Лукина, который погиб, и чей почерк мне напомнила эта картина... Я хочу увидеть мальчика! - твёрдо заявил отец после небольшой паузы.

-Вряд ли вас пустят в медицинский изолятор. Нужно разрешение начальника лагеря. - ответила я.

-Я понимаю. Пойдёмте к нему! - ответил отец. Мне стало не по себе:

-Что вы ему скажете? Если он узнает о моей роли во всей этой истории, он меня уволит.