Он вдохнул морозный воздух и чуть ли не с нежностью подумал о своей защитной одежде и обуви, столь заботливо хранившие его тело в тепле и уюте. Всё же очень любопытно будет взглянуть на Никтопию Летом. И он решил, что если доживет до своего первого пятидесятилетия, обязательно отметит это событие поездкой сюда. К тому моменту пройдет уже пять лет как планета будет нежиться в тепле двух светил и ученые обещали что она совершенно преобразится. Интересно будет посмотреть.
Джон включил налобный динамо-фонарь и быстро зашагал к маяку. По пути в который раз подумав что всё-таки Никтопия это странное место. Взять хотя бы эту ферралгу, удивительное растение, толстой пленкой покрывавшее определенные скальные породы. Именно она, отдаленно напоминавшая водоросли Первой Земли, была ответственна за то что атмосфера Никтопии не имела недостатка в кислороде. Джон был далек от химии, но насколько он понял ферралга расщепляла кислородсодержащие неорганические соединения, какие-то там оксиды, карбонаты, сульфаты, поглощая основание и выделяя в воздух драгоценный, по крайней мере для землян и никтопианцев, газ. А говоря еще проще ферралга пожирала скалы и камни и при этом высвобождала связанный кислород. Ученые из Первой партии никак не могли прийти к консенсусу по поводу происхождения ферралги. Она вроде бы взялась из неоткуда, концентрировалась в основных местах поселения никтопианцев и создавалось впечатление что главное её предназначение чтобы биологические виды планеты не погибли бы от удушья. Некоторые горячие головы высказывались даже за искусственное происхождение растения.
Джон приблизился к каменному строению маяка. С трудом отодвинул тяжелую дверь и вошел внутрь. После чего тщательно закрыл её. В очередной раз подивился тому сколько всё же силы в тщедушных на первый взгляд люксорах, умудрявшихся справляться с этой дверью. Маяк, как и другие помещения люксоров, обогревалось сжиганием ископаемого топлива, которое земляне по привычке окрестили "углем". Но это был далеко не уголь, к которому привыкли люди на Альфа-планете. Как выяснила Первая партия этот материал представлял собой твердые продукты жизнедеятельности одного крупного местного организма, который судя по всему жил только в летний период Никтопии.
Тепло, конечно, следовало беречь. По традиции, каждый гость, проходя мимо кучи "угля" на первом этаже, прихватывал с собой порцию и нёс её наверх. Однако эти каменные куски с точки зрения землян издавали некоторое зловоние. И дядя Вася, например, именовавший это ископаемое топливо не иначе как "говно мамонта", наотрез отказывался брать его в руки. Но Джон, стараясь не дышать глубоко, быстро закинул в маленькую корзинку несколько камней "угля" и пошел по лестнице наверх.
В главной комнате маяка было жарко натоплено. По счастью при сжигании топлива, его зловоние практически не распространялось и земляне могли находиться в помещениях люксоров без назальных фильтров. Маленький зеленый Миша, превратившись практически в шар, сидел в углублении в полу и блаженствовал. Круглая комната освещалась молочным светильником, подаренном землянами. Светильник работал от энека, универсальной батарейки, которую можно было зарядить практически от любого источника энергии. Например просто бросить в огонь. Прежде здесь для освещения использовались свечи, но жир из которых их делали опять же издавал некоторое амбре и Василий Иванович счел за благо осчастливить отсталых инопланетян одним из технологических чудес своей сверхцивилизации.
Джон откинул капюшон, полностью расстегнул термо-комбинезон и наполовину вылез из него. При этом он не сводил глаз с Миши. Голова люксора, напоминавшая перевернутую миску, до этого утопленная в туловище, вылезла и два узких глаза раскрылись и сфокусировались на госте.
Джон уже знал, что Миша способен одновременно и общаться с ним и поддерживать контакт со всеми своими ладошами. А контакт разрывать ни в коем случае нельзя. Миша отвечал за половину наружных фонарей деревни. За другую половину отвечал маяк, располагавшийся с противоположной стороны поселения.
И снова Джон задумался о том свидетелем какого удивительного процесса он является. Маленький инопланетянин умудрялся одаривать своей любовью, илвамой, почти восемь десятков существ. Как это возможно? Василий Иванович также изумлялся этому: "Тут не знаешь как одну жену любить, так чтобы не прибить между делом, а Михалыч чуть ли не сотню за раз оприходует и ничего!"
Миша и его напарник Синяк, дежурили по очереди. Каждое дежурство длилось примерно 16 альфа-часов. И все эти часы люксор на маяке, земляне прозвали их "фонарщиками", должны были беспрерывно любить своих маленьких подопечных, дабы те продолжали излучать ровный яркий свет, защищая жителей деревни от тьмы вечной ночи. Для Джона это было невероятно. Он не мог представить как можно любить часами. Ведь любовь это чрезвычайно сильная эмоция, переживание, которое невозможно длить и выносить часами. Для человека это немыслимо. Еще более невероятно это было для дяди Васи. "Любить шестнадцать часов подряд!", восхищенно восклицал он, "И как только любилка не отвалится?!" Джон обычно ничего на это не говорил, но про себя думал что Василий Иванович кажется как-то не так понимает слово "любить", как-то по своему, по плотскому. И он явно не совсем представлял чем занимаются люксоры на маяке. Впрочем, возможно это был просто юмор. Иногда молодому человеку мнилось что Василий Иванович далеко не так прост как хочет казаться и в глубоких карих глазах старшего помощника порой весело сверкает свет истинной мудрости. С другой стороны это ощущение моментально пропадало как только дядя Вася, например, выходя из туалета начинал возмущаться: "Блядь, ну мужики, ну кто опять мимо унитаза нассал?! Или вы когда стряхиваете, причиндалом своим как флагом размахиваете?" Ни Стэн, ни тем более Джон обычно не находили что на это ответить.
- Доброго времени, - поприветствовал Джон инопланетянина.
- Да хранит тебя лучезарная Исида, ДжонТимирязьев и да не сметет тебя дыхание Великой Гипы, - тихо ответил люксор и один из его чехлов чуть завибрировал. Это был аналог человеческой улыбки. Сила вибрации соответственно была широтой этой улыбки.
Люксоры никак не могли понять смысл имен, фамилий, вторых имен или отчеств и потому упрямо называли землян одним словом, соединяя все их имена. Что же касается лучезарной Исиды и Великой Гипы, то это были следы дурного влияния Василия Ивановича, за что он в свое время получил небольшой втык от координационного аналитика.
Исида давно и прочно заняла место в космическом фольклоре землян. Всё началось с первых прыжков через гиперпространство. Астронавтов решавшихся на Прыжок называли хайджерами. Они получили эту кличку от сокращения слова гипер-джампер. Их корабли снабжались внутренней системой с искусственным интеллектом, полное наименование которой звучало так: Исполнительная Система Извлечения Данных и Анализа. Никто уже не помнил кто придумал это название или оно как-то само образовалось, но очень быстро эти слова слились в аббревиатуру и еще быстрее в кругу хайджеров сформировалась привычка доброго напутствия: "Да хранит тебя Исида", столь же шутливого сколь и священного для них. И с тех самых пор прекрасная ясноликая повелительница скорпионов и крокодилов навсегда стала хранительницей всех космических путешественников, оберегая их корабли и души на бесконечных межзвездных путях.
Великая же Гипа являлась олицетворением того самого безраздельного, замкнутого, для многих совершенно непостижимого пространства над тремя явными. Гипа была довольно суровой и равнодушной богиней. Она ничего не требовала от своих адептов и практически не замечала их. Вечная Странница, Хранительница Бесконечных перемен, всеведущая богиня, путешествующая из ниоткуда в никуда и тем самым приводящая этот мир в движение. Она всегда шла вперед, от самой себя к самой себе, даруя энергию бесконечному перебору казалось бы абсолютно бессмысленных случайностей. Она не обещала никаких милостей или кар ни в этой жизни ни в какой другой. Ей не было никакого дела до тех кто считал себя живыми и разумными. И руки её и ноги - реки, дыхание - ветер, а глаза - тысячи тысяч звезд.
