– С ума сойти! ГАИ, ЗЭПП, ППС – понятно. Ну, а сыщик зачем?

Не ко мне вопрос…

– Не к тебе, ладно… А ты скажи, сам доволен своим ОУР?

– Вполне.

– Вот как? Ну-ну…

Цимбал, положив трубу, стал ждать. Такой звонок не ходит в одиночку. Верно, тарабанит снова…

– Человек тебе звонил только что…

– Да, только что…

– Давай без шуток Сиди, жди на месте. Подъедет Давидович, посвяти его в курс дела по триаде: ЯМЗ*(* Ярославский моторостроительный) – Золотоноша – Кременчуг. Договорились?

– Да.

***

– Вовремя приехал! – объявил, выйдя из машины, Давидович, – Пришел сказать тебе, майор, что время – перерыв. Пора обедать! – постучал по циферблату новеньких часов.

– Согласен.

– Так давай, веди в кафе!

Обедали в отдельном кабинетике, без посторонних.

– Шеф звонил? – заговорил о деле Давидович.

– Да. Вот знать бы, чей запрос…

– Так полагаю, Альфреда.

– Жаль. Темненькое дело.

– Брось! У Меркюри по документам все в порядке, так?

– Да, так. Лицензия на вывоз сахара имеется. За подписью, печатью…

– Ну а какого черта сорок тонн изъято? Что, ошибка?

– Нет.

– Но документы же в порядке: подписи, печати и договора? А документ – вердикт закона. Самоуправство, Цимбал!

– Не самоуправство. Вердикт – вердиктом, но у Закона есть слуга…

Давидович потряс головой:

– Объясни для простого ума, майор…

– Фирма, известная Вам – «Меркюри Глоб Юкрейн ltd» – рука спасителя для Кременчугского автозавода. Поставляет дизели, без которых автозавод не может выкатить свои тягачи с конвейера. Дизели из-за границы – Россия: Ярославский моторостроительный завод. Оплата – бартер. Ярославцы согласны дать КрАЗу моторы, в обмен на валюту, то есть, – чистый и белый, наш украинский сахар.

Давидович нетерпеливо мотнул головой…– Понятно! – вспылил Давидович, – Коньяк перегрели, майор!

– Виноват… – вздохнул Цимбал и, как прощаясь с миром, в котором недавно была справедливость, опрокинул рюмку.

– О-о! – опустошив свою рюмку, хрюкнул от удовольствия Давидович.

– А «Меркюри Глоб Юкрейн ltd», – продолжал майор Цимбал, которому коньяк показался горьким, – нашел возможность поставить моторы, в обмен на сахар. Заключил договор и добился лицензии.

– Так значит, они же герои – «Меркюри Глоб Юкрейн ltd»

– Ну, довольны все. КрАЗ получил моторы; россияне – сахар; а Меркюри – законную прибыль.

– Так за что же теперь, на твоем посту, они так жестоко наказаны? Что мы творим? Беспредел?

– Не беспредел. Все проверено. Наш оперативник ездил на КрАЗ и на сахарный завод. Нарисовалась картина: КрАЗ. получил четыре дизеля. Четыре и просил.

– Ну?

– КАМАЗом сахара рассчитались. Одним. А сахар возит и до сих пор.

– КАМАЗами?

– Ну, да, не «Жигулями» …

– То есть, хочешь сказать?

– Да, левый сахар. Бартер тут ни при чем.

– Левый? – нахмурился Давидович.

– Да. И десятки, скорей всего, сотни тонн. Не говорю о громадной прибыли Меркюри. – это не прибыль. Поскольку лицензирование – прерогатива государства, прибыль Меркюри – это хищение государственных средств, в особо крупных размерах.

Давидович хмурился, и сам того не замечая, грел коньяк во взвешенной ладони.

– Это что, все тот твой опер раскопал?

– Не только раскопал, и закрепил документально.

– И кто просил?

– Что значит, кто просил?

– Но, я так понял, к документам здесь, на посту, претензий не было?

– Не было. Лицензия в порядке, с мокрыми печатями, к ней договор. Да все как надо.

– Вот видишь? поднял рюмку Давидович, – Видишь сам: нет опера – претензий нет. Давай-ка за отсутствие проблем!

Выпив за отсутствие, он пояснил:

– Категорически проблем быть не должно! Меркюри – под патронатом Большого Степана. Под тесным, я скажу, патронатом! Теперь ты понимаешь, в чьем глазу– соринка, этот твой ОУР? Подумай, что-нибудь придумай, а изъятое верни. На пользу оперу тому же, и себе…

– Ты знаешь, каким образом вернуть? Материал на стадии, в которой поломать его нельзя. Придумай сам, может, и меня научишь.

Стремительно раскручивались вихри девяностых. Год назад, Потемкин, Цымбал, были бы героями, в державную казну вернулись бы украденные деньги. А теперь? Теперь что-то не плачет по украденным деньгам державная казна, или самой. Державы нет?

Сорняк прет изо всех щелей. Коварные ростки асфальт ломают, а не то что нравы и людские судьбы…

– А это – не моя проблема! – остатки коньяка разлил по рюмкам Давидович. – Сам решай. Сам виноват, что не следил за операми!

Виталик

Виталик потянулся к пачке сигарет, неуверенно, в тяжелых мыслях, прикурил.

– И дальше так пойдет, про «Мальборо» забудешь. На «Ватру»* (*Дешевые сигареты без фильтра) перейдешь, Виталик.

– Безвыходных позиций, – надеется Виталик, – не бывает…

– Ты же вчера еще работал в той системе, ты повадки знаешь, тебя помнят – и только потому ты мне, Виталик, нужен. Сорок тонн изъято – твой прокол! А кто ответит?

– Не я, – несмело возразил Виталик, – готовлю документы…

– Но, Мальборо кто курит? Чего ради? За документы с тебя спроса нет. Да ты, я вижу, в перестройке не участвовал? А все решают люди. «Человеческий – как Горбачев указывал нам, фактор! Ищи людей, купи – когда купить имеет смысл. Договорись, а если надо – устраняй!

Ледок скользнул под сердцем с таких слов. Как может он так запросто сказать: «А надо – устраняй!»

– Виталик, действуй!

Застыв монументально, с прищуром в глазах, шеф поднял трубку. Набрал номер и, дождавшись, коротко сказал:

– Про эти сорок тонн, забудь! Ушли. Куда? Да в трещину козе! Достанешь?

«В трещину козе!» – Виталик чуть не рассмеялся.

***

«Специально так делают, что ли?» – подумал инспектор, увидев, уже не впервые, что лобовые стекла иномарок, наклонены так, что всегда «бликуют». Поэтому за ними лиц не видно. И поднял жезл.

Он козырнул и выкатил к губам заученную фразу, но голос, громкий и веселый, доложил:

– Инспектор ДПС старший лейтенант Гапченко! Добрый день.

– Ты что ли? – удивился инспектор.

– Как видишь.

– А чего кричишь?

– Да ты фамилию не произносишь, а съедаешь вслух. Тебя б не знал, так и не знал бы, кто ты – Гапченко. Лапченко, Тапченко… Апченко – тут вариантов! Ну, как дела?

– Ничего. Ты, я слышал…

– Да, я завязал и перешел в коммерцию…

– Там лучше?

– Что ты, небо и земля! Намного лучше.

– А коммерческий риск?

– Шарабан не пустой – справишься с риском и можешь пить шампанское, виски. Ты пробовал виски?

– Ну, да. Самогон – то же самое!

– Лапоть ты, не разбираешься!

– Черт с ним. А ты куда?

– В Стрелецкое.

– В дурку?

– Да нет, по делам.

– С дураками бизнес?

– Ну, там же не только больница, не все – дураки.

– Может быть. А в коммерции чем тебе лучше?

– К примеру?

– Ну, да, к примеру.

– Что ты куришь?

– «Магну»

– Ничего так, «Магна»?

– Нормально.

– А я – «Мальборо»! Разница есть? Ну, давай!

«Тапченко… Лапченко… – перебрал, глядя в след, инспектор, – а на фига им моя фамилия? Но, «Мальборо», – прав он – не «Магна»!»

***

– Давайте знакомиться, я – Виталик! – протянул он руку.

Директор ОПХ* (*Опытно-производственное хозяйство) посмотрел и, подумав: «Чего бы и нет?», пожал протянутую руку:

– Иван Сергеевич!

Пришедший был похож на проходимца, да что в этом плохого, когда и без того уже, все совершенно плохо? Хуже не бывает… Но, проходимцы суетятся, и что-то, как-то, в этой суете, может перепасть и стороне случайно. Директор, прошедший школу Перестройки, это знал, и поодаль случайной стороны держаться, попросту не видел смысла.