— Отлично. Я буду ждать тебя. Но только лучше, если скоро действительно означает скоро.

— Скоро означает скоро. — Это сопровождалось другим ревущим звуком.

На этот раз звук заставил меня нахмуриться.

— Не убейся, пытаясь добраться домой.

— Не буду.

— Помни, что у меня еженедельный звонок с моими родителями примерно через десять минут. Это не продлится дольше получаса, поэтому тебе не нужно спешить.

— Я не спешу. — Как только он сказал это, я услышала очередной ревущий звук двигателя его машины. Прежде чем я успела спросить его об этом, он добавил: — И я захватил ужин.

— О! Что же ты взял?

— Такос.

Я усмехнулась. За последний месяц он часто привозил из Нью-Йорка ужин на вынос. Я подозревала, что он делал это, чтобы задобрить Сэм. Это сработало. В первый раз он приехал с лазаньей из "Маленькой Италии", и она простила его за все.

Кроме того, я подозревала, что он брал ужин так часто, потому что по-своему освобождался от моего правила разделять расходы.

По моему требованию, в нашей новой квартире мы решили разделить все пополам: аренду, коммунальные услуги, продукты — все. Странно, что мне не пришлось настаивать. Мартин не стал спорить. Я предположила, что он понял, насколько для меня была важна финансовая независимость; он осознавал, мне нужно было доказать себе, что я могла зарабатывать на жизнь как музыкант.

Впрочем, по большей части, я проиграла спор по поводу мебели. Он не возражал по поводу поддержанной мебели, но ему не нравилась идея спрессованной фанеры и пластика. Он предпочитал крепкий антиквариат из древесины — настоящая мебель, изготовленная из натуральных материалов, в миссионерском стиле⁷⁴ или в стиле шейкера и того периода. Большинство предметов, которые в конечном итоге заполнили наше жилое пространство: стол из орехового дерева начала века, соответствующие журнальные столики, зеркало и комод, витражные светильники в стиле арт-деко⁷⁵ и черный кожаный двухместный диван с двумя соответствующими креслами — были совершенно мне не по карману.

Но он ценил подлинность и комфорт. В конце концов, я уступила, потому что мы оставили мой матрас. Честно говоря, единственные предметы, которые были моим вкладом, — это мой синтезатор, гитара и матрас.

Как хорошо, что он не продал свою нью-йоркскую квартиру. Он полностью владел ею, и это в финансовом смысле было как инвестиция. К тому же, я была рада посещать город (и мое пианино) на выходных.

Я собиралась и дальше расспрашивать Мартина про такос, когда услышала другой отчетливый звук ревущего двигателя.

— У тебя же руки свободны, верно?

— Да. Я воспользовался Bluetooth⁷⁶ автомобиля.

— Ладно... просто... просто будь осторожен. — Я волновалась. Я не хотела, чтобы он гнал машину и убился.

— Я буду осторожен. Я люблю тебя, Кэйтлин.

— Я люблю тебя, Мартин. Пока.

— Скоро увидимся, — сказал он вместо прощания и отключился.

Повесив трубку телефона, все еще пребывая в сладкой сахарной дымке счастья, я поняла, что Мартин никогда не говорил "до свидания". За все время, что я его знала, он никогда не говорил эти слова мне.

Да...

Ииииии я снова улыбалась.

Улыбка все еще не сошла с моего лица, когда я открыла свой ноутбук и нажала на значок Скайпа для еженедельного звонка с моими родителями. Я еще не рассказала им о нас с Мартином, но попросила Джорджа добавить пункт в повестку дня этой недели, озаглавив его как "новый адрес Кэйтлин". Я полагала, что этим могла предупредить их, раз уж мы перешли бы к этой теме. Они взяли бы это на заметку. Мы могли двинуться дальше.

Однако, этого не случилось.

Как только видеоизображение появилось на моем экране, я увидела, что моя мать не улыбалась. Теперь, когда мы разговаривали в Скайпе, это было непривычно. Обычно она была рада меня видеть. Сегодня она выглядела обеспокоенной и озабоченной.

Кроме того, она заговорила сразу же. У меня даже не было шанса поздороваться с папой и Джорджем.

— Кэйтлин, сегодня мне прислал несколько фотографий тебя и Мартина Сандеки фотограф из агентства "Ассошиэйтед Пресс"⁷⁷. В мой офис поступили звонки из нескольких журналов, спрашивали о статусе ваших отношений.

Мое внимание переместилось к отцу. Он выглядел мрачным, словно только недавно поссорился с матерью. Они не часто ссорились, поэтому я могла сказать, когда между ними происходили разногласия, потому что он всегда после выглядел мрачным.

— Уххх... — Я сделала успокаивающий вздох и сказала первое, что мне пришло в голову: — Ты действительно хочешь пропустить повестку дня?

— Повестку дня?

— Пункт номер семь, мой новый адрес.

Мой отец поднял глаза, он смотрел на мое изображение на экране компьютера с любопытством. Джордж делал заметки, выглядя, как обычно, безучастным. Моя мать была явно смущена и немного ошеломлена.

— Какое отношение твой новый адрес имеет к..? — Я видела, что она уже ответила на свой вопрос еще до того, как закончила спрашивать.

Я дала ей время воспринять этот факт и снова взглянула на отца. Он одарил меня легкой улыбкой.

— Ох, Кэйтлин. — Моя мать покачала головой, привлекая мое внимание обратно к ней. Она выглядела обеспокоенной. — Ты даже не посоветовалась об этом с нами.

Я уставилась на нее долгим взглядом, не зная, как реагировать, особенно после того как у прежней и новой Кэйтлин были две совершенно разные инстинктивные реакции на ее заявление.

Прежняя Кэйтлин была подавлена, что я разочаровала свою мать.

Новая Кэйтлин разозлилась.

Победила новая Кэйтлин, хотя я и чувствовала себя одинаково подавленной и беспокойной.

— Мама, почему я должна советоваться с тобой, где мне жить?

— Не где тебе жить, а с кем. Твои решения влияют не только на тебя.

— Верно. Они влияют на нас с Мартином. — Я начала раздражаться.

— Да. Они влияют на тебя. Отец Мартина не допустит того, чтобы его сын скрылся со сто двадцатью миллионами долларов. В конце концов, он сделает жизнь Мартина очень тяжелой, и ты окажешься между двух огней.

— Тогда мы будем решать проблемы по мере их поступления. Я полностью доверяю Мартину в том, что он сможет справиться со своим отцом.

— Но это не единственный показатель. Кэйтлин, ты должна понимать, — она наклонилась вперед в кресле, в ее голосе были умоляющие нотки, — мои оппоненты будут намекать, что вы с Мартином были вместе все это время. Все опровержения, которые я делала предыдущей весной, будут звучать как ложь.

— Уверена, у тебя есть персонал, который может помочь тебе справиться с этими проблемами.

Моя мать вздохнула. Это не был довольный вздох.

— Ты специально глупишь?

— Нет. А ты? — задала вопрос я сквозь стиснутые зубы.

Она уставилась на меня. Вернее, ее лицо на экране уставилось на меня, и я не могла сказать, она действительно видела меня или видела проблему, которую нужно было решить.

Она довольно долго пристально смотрела на меня, но я отказывалась отвести взгляд, потом мама подвинулась на кресле, немного сузив глаза.

— Мне любопытно, как же это...

— Не-а. — Я перебила ее, ощущая всплеск храбрости вместе со всплеском раздражения. — Нет. Тебе может быть любопытно, но я не собираюсь отвечать на твои вопросы. Это не Сенатский комитет, и я не под присягой. Я взрослая, как ты любишь напоминать мне, способная принимать собственные решения. В связи с этим, личность моего парня — это мое право, то, с кем я живу и кого решила полюбить, — мой выбор. Я люблю Мартина. То, чем ты зарабатываешь на жизнь, — твое право. Если у твоей работы возникают трудности из-за того, кого я люблю, тогда, возможно, тебе стоит встать и сказать своей работе не лезть в чужие дела.

Слева я могла видеть своего отца. Он ухмыльнулся, потом попытался скрыть это, зажав губы между зубами. Когда это оказалось бесполезно, он скрыл свою улыбку за рукой.

Джордж, как всегда, выглядел скучающим, делая записи. Я могла только представить чтение протокола встречи минутой позже...