Кортнер пошлепал Тилобиа по колену. - Радуйтесь, друг мой, для вас все сложилось не самым худшим образом.
Засецкая умостилась за столом. - Однако, что же это было за чудовище? Как-то с трудом верится.
- Вы правы баронесса. - Эскот плеснул коньяку и выпил. - Скорее всего, доктор увидел обычное дикое животное. Я подразумеваю, обычное для этих мест.
Тилобиа задумчиво покачал головой. - Не думаю... Я многого повидал...
- Но позвольте, где же граф? - Вмешалась в разговор Сарра: до последней минуты девушка стояла по другую сторону стола и внимательно слушала.
Доктор подскочил будто ужаленный. - А разве он не вернулся!?
Все замерли в безмолвии. Решительно сконцентрировав память, доктор напористо почесал лоб.
- Прежде, чем я отправился наблюдать за огнями, Луиджи сказал, что возвращается в замок; мы расстались у ворот.
- Ну, а дикари, вы их видели?
- Мы только видели, как их шаман по-прежнему продолжает свою неистовую оргию у подножия гранитной лестницы. Скорее всего, остальные оставались вне досягаемости отблесков костра. И на берегу, кстати, полыхает множество огней: похоже дикари там устроили целый лагерь.
- Стоп! - Засецкая шлепнула ладонью по столу. - В данный момент меня интересует: где Аливарес?
- Вы правы сударыня, его необходимо найти.
Все уставились на Кортнера в нерешительности, а доктор принялся отчаянно мотать головой и жестикулировать руками.
- Увольте господа! Теперь, пока не рассветет, из этих стен меня не выгнать и дубиной!
- Но там же человек! - Саррита пребывала в чрезвычайной решимости. - Мы не вправе поступать по-другому. - Очевидно, юная леди успела проникнуться нежными чувствами к красивому мужчине, от чего теперь не находила себе места. Девушка то садилась на канапе у стены, то резво его покинув, суетливо прохаживалась вдоль стола, попеременно мяв пальцы обеих рук.
Засецкая недоумевающее уставилась на дочь. - Девочка моя, что тебе взбрело в голову? Что за блажь? Взрослый мужчина сам в состоянии за себя постоять. А вот покинув эти стены, мы подвергнем себя дополнительной опасности и лишь усугубим свое, и так не веселое, положение. - Говоря эти слова, баронесса нервно гоняла фарфоровую чашечку по кругу блюдца. - Саррита, право же, посуди сама, ведь то - как утверждает доктор Тилобиа - чудовище не причинило ему никакого вреда; разве что напугало, так с какой стати так переживать за Аливареса? К тому же, если мы услышали крики о помощи доктора, то неужели ты думаешь, что, мы бы не услышали графа? Значит, он в помощи не нуждается. - Она вдруг запнулась, и задумчиво посмотрела в потолок. - Пространство внутри забора не так уж велико... Доктор столкнулся с животным... Животное вторглось во внутренний периметр... От графа никаких известий... Хотя он, заявил доктору, что отправляется в замок... Тогда, где он?
Кортнер вылил в стакан остатки коньяка, выпил, забористо крякнул. - Похоже, мэм, вы намекаете, что граф - наплевав на наше общество - сам, втихаря, драпанул к лодкам.
Такой техасский жаргон вверг Засецкую в смущение. Отдавая дань английскому аристократизму, она заявила:
- Вы неимоверно проницательны мистер Смит, я это и подразумевала. И была намерена лично изъясниться, но только в других, филологически приемлемых выражениях.
- Прошу великодушно меня простить. - Насупился писатель. - Меня иногда подводит крестьянское происхождение и позднее воспитание.
Баронесса равнодушно отмахнулась. - Это не суть важно. А вот Аливарес вполне мог решить, что одному пробираться между пикетами дикарей гораздо проще и безопаснее, нежели всем скопом.
Тем временем Тилобиа, практически вернув былое самообладание, теперь ощутил жажду воздействовать на свои нервы более радикальным способом. Он обратил свой страдальческий взор на юную особу, при этом поигрывая в руке пустым стаканом.
- Саррита, деточка, вас не слишком затруднит, оказать старику невинную услугу, ибо после недавней вакханалии с чудовищем у меня еще трясутся ноги.
- Что вам угодно?- Улыбнулась девушка.
- Ваш покорный слуга с удовольствием опрокинул бы стаканчик чего-нибудь горячительного. Но вот беда, еще чувствуется слабость, а на столе я наблюдаю совершенно пустую бутылку "Гранж-Гавр".
- Конечно же, мистер Тилобиа, я непременно схожу. - Она взяла со стола подсвечник и направилась в кухню.
Бэри Адер оттяпал себе еще один ломоть сыра, вернулся на покинутое место, и успел произнести: - А вы знаете господа, к кое-каким сомнениям начинаю склоняться и я...
Но эта его незаконченная фраза была прервана душераздирающим криком Сарры. Девушка вопила так страшно, что первые секунды никто даже не двинулся с места. Но уже спустя миг оторопи, все ошалело бросились на крик; опрокидывая стулья, и толкая друг друга локтями.
Сарра стояла посредине помещения, лицом к окну, закрыв ладонями глаза, и верещала так громко, как только это может делать в смерть перепуганная барышня. Подсвечник валялся у ее ног: при падении одна свеча не потухла, и теперь тускло чадила у самого подола, грозя воспламенить платье. В комнате больше никого не было, от чего ворвавшиеся в кухню люди не могли понять причин такой истерики. Все попытки успокоить девицу оказались тщетны, и лишь увесистая оплеуха от Засецкой, заставила леди заткнуться.
"В чем дело??? Что случилось??? Что произошло???" - Летели со всех сторон вопросы, но кроме мычания и града слез, добиться нельзя было решительно ничего. Девушку под руки проводили в холл, Кортнер придвинул поближе к столу канапе, Засецкая уложила дочь и присела рядом: Сарра пребывала в полуобморочном состоянии, ее колотил дикий озноб, а зрачки были критически расширены.
Сосчитав пульс, Тилобиа опешил: - Ого! Сто двадцать ударов!? - Это становилось опасным. - Мистер Эскот, ну-ка живенько, организуйте коньячка.
Засецкая возмутилась, мотивируя недовольство тем, что юная леди в жизни еще не пила ничего крепче сухого шампанского.
- Поймите голубушка, при таком чрезвычайном сердцебиении у вашей дочери катастрофически подскочит давление, а коньяк расширит сосуды, чем понизит до безопасного предела.
Засецкой ничего не оставалось делать, как согласиться. Сарра сделала два глотка, даже не скривившись.
- Ну вот, умничка. А теперь попытайтесь успокоиться, тут все свои. - Он предложил на некоторое время отложить расспросы. - Пусть придет в себя: со временем сама все расскажет.
Кортнер закурил взятую с каминной полки сигару. - Все же я настаиваю на более детальном осмотре замка. Ведь Сарра чего-то испугалась? И кстати, хорошо бы вооружиться всем.
- Полностью вас поддерживаю. - Согласился режиссер, поднял с пола оставленную у дверей лопатку Уоллеса и вручил баронессе.
Оставив Засецкую дежурить у изголовья дочери, трое мужчин отправились в кухню, горячо обсуждая план предстоящего осмотра. Их голоса были слышны, даже когда они скрылись из виду, что действовало на баронессу успокаивающе.
После короткого отсутствия вооруженные джентльмены вернулись в холл. Кортнер держал большой нож, Эскот резак для разделки мясных туш, а Тилобиа еще одну бутылку "Гранж-Гавр". Он поставил коньяк на стол, поправил пенсне, пристально всмотрелся в тот угол, где находился камин.
- А что это там блестит? - Доктор подошел ближе, присел, чем-то грюкнул. - Превосходная бронзовая кочерга, чем не оружие для самозащиты.
Эскот остановился возле Засецкой. - Сударыня, ваша дочь что-нибудь сказала?
- Увы, девочка только дрожит и плачет.
В следующий миг весь холл пронзило противным скрипом: входная дверь медленно открывалась. Тилобиа как из-под земли, вырос возле товарищей, держа наготове только что обретенное оружие. И теперь, причем всех одновременно, посетила немая реплика: "Но ведь Тилобиа закрывал дверь на засов!!!" Однако, вопреки твердившему сознанию, черной трещиной маршировал неоспоримый факт: дверь отворяется и, несомненно, с чьей-то помощью. Зловещий скрип будоражил слух и выворачивал наизнанку душу, заставляя ощущать, как нечто неудержимое распирает грудную клетку, выползая откуда-то из чрева. Вот уже открылась одна треть проема... вот почти половина. Животный страх оседлал лица людей и цепко пленил взгляды. Теперь ползущая дыра увеличилась еще вдвое. На фоне ночного мрака, в лунном мареве начали просматриваться нечеткие, даже вернее было бы выразиться - еле уловимые очертания: в них угадывался человек. Он стоял, широко расставив ноги, а длинные руки болтались как безжизненные плети. Все в ужасе пытались вглядеться в явившийся призрак, но лица видно не было, только смутные очертания темного силуэта. Когда дверь остановилась, таинственный пришелец на негнущихся ногах сделал шаг вперед. В так этому действию, все осуществили шаг назад, а Тилобиа замахиваясь, вскинул кочергу.
