* * *

- Зайчик ну не притворяйся, я же знаю, что ты не спишь. - Генри Кармайн за запястье теребил свою супругу, тихо сопевшую у него на груди. - Алиска, ну, открой глазки.

Ее голова вздрогнула, вьющиеся локоны рыжих волос щекотливо упали на лицо. Она повернулась и, не открывая глаз, поцеловала мужа в губы.

- Тебе сегодня было agreablement*? (приятно.) /фр./ - Эту фразу он промурлыкал жене на ушко.

Сию минуту ее ресницы затрепетали, веки плавно поползли вверх. - Ах, мой котик, ты нынче представился воплощением необычайной страсти. Ты вверг меня в такое блаженство, от которого я чуть не лишилась рассудка: потрясающе.

- В таком случае, моя курочка, ответь: - В его полураскрытых глазах блестела лукавая хитреца. - Я заслуживаю на кофе au lit**? (в постель) /фр./

- О, любимый ты заслуживаешь гораздо большего.

- Вот, я с тобой полностью согласен. Но, нарисовалась незадача: Я уже десять минут точно заведенный трюхкаю в тембр, а дежурный матрос, растяпа, как сквозь землю провалился.

-Ах ты коварный! - Она ласково потрепала Генри за нос. - Так ты возжелал, чтобы я сама сходила и принесла тебе кофе в постель?

На ленивом, но довольном выражении лица улыбающегося мужчины, огромными буквами было начертано именно это.

- О, Генри, за твои ночные достижения я готова на все.

В коридоре торжествовали сумерки. Масляные лампы, потушенные с вечера, еще не были зажжены, а тусклое мерцание одинокого иллюминатора позволяло лишь более менее сносно ориентироваться в обстановке. Утренняя тишина как нельзя, кстати, сочеталась с душевным покоем, какой обычно охватывает человека после сладких любовных утех и крепкого здорового сна. Алиса бесшумно скользила по деревянной лестнице ведущей вниз, к кают-компании, камбузу и другим местам общественного пользования. Тишина и впрямь поражала своей идеальностью. Не было слышно даже отдаленного крика боцмана, который по своему обыкновению с утра и до поздней ночи если не свистит в блестящий свисток, то орет на каждого попавшегося ему под руку матроса.

Когда миссис Кармайн спустилась в узенький проход, ведущий непосредственно к кают-компании, она удивилась вторично: тут совершенно отсутствовала утренняя суета по приготовлениям к завтраку. Ни единой души, ни единого звука. Даже со стороны камбуза не доносилось привычного шкварчания, грохота посуды или виртуозного насвистывания круглолицего, вечно улыбающегося кока. Она заглянула в кают-компанию и, отпрянув всем телом назад, изумленно ахнула: выпученные глаза полезли на лоб, начали млеть виски. Дело в том, что на столе стояла грязная, с вечера не убранная посуда! Такое даже трудно было себе представить. Кармайн почувствовала, как ей становится жутковато, от чего в голову полезли дурные гадости. Но одна догадка закралась в мозг точно серая тень: "Только что-то сверх чрезвычайное, могло нарушить привычные обязанности команды!"

Тихо, как мышка, на полусогнутых ногах она прошмыгнула в обратном направлении лишь с одним желанием, как можно быстрее добраться до каюты, где ее ждал муж. Алиса бежала, не оглядываясь, впопыхах спотыкалась, глубоко дышала. Ей навязчиво мерещилось, что сзади уж кто-то гонится и вот-вот схватит. Легкий затылочный холодок придавал еще большей прыти. И только очутившись в коридоре спального отсека, она мало-мальски опомнилась. Заветная дверь была близка, и это успокаивало. Но вдруг, в полуметре от правой руки "прогремел!" неожиданный щелчок. Бедняжка с воплем отскочила к противоположной стене. Она всей спиной, с распростертыми руками вжалась в нее словно в последнюю надежду на спасение. За щелчком пропел тихий скрип навесов и в образовавшемся проеме возник Кортнер.

- Господи, вы меня чуть с ног не сшибли. - Американец с волнением посмотрел на рыжеволосую особу, которая дышала как загнанная лошадь. Ее шальные зеленые глаза выражали неподдельный испуг. Не переставая удивляться, писатель выглянул в коридор, по направлению лестницы, а затем опять посмотрел на Алису.

- Сударыня, я не пойму, за вами гнались?

- Фу-ух, мистер Кортнер, - она, наконец, отлипла от стены, - покорнейше прошу меня извинить за столь странное поведение. - Теперь ей сделалось неловко. - Вероятно, сама страху на себя нагнала, вот и перепугалась: какая нелепость.

- С чего вдруг?

- Да вы понимаете, в той части судна, где служебные помещения, - она указала рукой в именуемую сторону, - там никого нет...

После такого признания писатель и вовсе впал в бескрайнее изумление, от чего даже разгладились гирлянды его морщин.

- Хоть вы меня казните мадам, но я ровным счетом ничего не понимаю. Если там никого нет, то чего же вы всполошились?

Он вышел в коридор, так как сзади подпирал Эскот: их с самого начала поселили вместе из-за нехватки отдельных кают.

- В чем дело, кто кого напугал?

- Простите джентльмены, я право смущена. - Теперь на ее лице испуга не наблюдалось, лишь легкий румянец стыдливости. - Я такая трусишка.

Кортнер еле заметно улыбнулся. - Мне так кажется, мистер Эскот, ничего сверхъестественного не случилось. Всего-навсего миссис Кармайн дала волю впечатлительности в виду того, что в кают-компании и на камбузе нет ни души: замогильная тишина.

Режиссер заговорщически сощурился. - Вы в курсе, миссис Кармайн, боязнь тишины, знаете ли, это такая болезнь.

Уловив издевку, она недовольно хмыкнула. - Я бы, джентльмены, не иронизировала. Сдается мне, на судне что-то происходит, ведь в столовой до сих пор не убрана грязная посуда: приборы стоят там с ужина!

Мужчины обменялись взглядами.

- Забавно... - Американец с задумчивым видом потер ладонью затылок. - Может они все на палубе? Может, Уоллес затеял очередной инструктаж?

- Но позвольте, не с самого же вечера они там инструктируются.

Бэри Адер воззрился на даму. - А где ваш супруг?

- Генри в нашей каюте.

Режиссер поднял взгляд к потолку, сквозь зубы протяжно цыкнул и вновь уставился на даму.

- Значит так: Вы, миссис Кармайн берите Генри, а мы с мистером Кортнером разбудим доктора. Старик нынче изволил почивать в каюте Уоллеса, пока в его апартаментах мисс Морлей. И через четверть часа непременно встречаемся у винтовой лестницы: отправимся поглядеть на палубах. - Он окинул таинственным взглядом собеседников. - Паниковать, конечно, пока не стоит, но и в одиночку по шхуне лучше не бродить.

- Да уж, вам трудно восперечить, того и гляди, сызнова стрясется невесть что. - Поддержал Кортнер соседа по каюте.

Спустя условленный отрезок времени все четверо стояли у подножия винтовой лестницы. Генри Кармайн, в своем неподражаемом халате и с сеточкой для причесок на голове - да еще пыхтя сигарой - имел крайне аристократический вид.

- Я тут, господа, волнуемый скверными помыслами, прихватил дамский револьвер супруги. - Он извлек из кармана нечто, что в коридорных сумерках имело схожесть с бесформенным куском белого металла.

- Ого, сударь, - присвистнул американец, - да вы как заправский гангстер из Чикаго!

- Ну, уж прямо и гангстер. - Смутился драматург.

Производить разведку, было решено неразделенным отрядом, и компания уже начала подниматься по лестнице, когда все помещение пронзил громкий и до мурашек истошный крик. Вернее, звук этот походил скорее на вопль отчаяния и ужаса: он доносился с одной из кают.

- Господи, это еще как понимать!? - Бледнея на глазах, Алиса Кармайн вцепилась в халат мужа обеими руками.

- По-моему кричали в дальней каюте. - Кортнер первым побежал по коридору. - Я, кажется, узнал голос - кричала Сарра!

Дверь оказалась заперта, а изнутри громыхал плач вперемешку с горькими стенаниями молодой особы. Писатель, не мешкая, принялся настойчиво колотить кулаками в дубовую стойку.

- Что там происходит!? Отворите! Вы меня слышите, это Кортнер! - Он не переставал работать руками ни на секунду. - Да откройте же, немедленно!