Скажу еще о боеприпасах. ФАБ-500, какие несло большинство топмачтовиков, были самые обычные. Пе-2 имели одну бронебойную авиабомбу БРАБ-1000 «старого типа» на внутренней подвеске (благо что у этой «пешки» имелся механизм вывода бомбы из бомболюка на пикировании). Без анекдота не обошлось – БРАБ-1000 «нового типа» в бомболюк Пе-2 не влезала по длине. Укоротить стабилизатор нельзя, он и так короткий. Тут выяснилось, что на складах Тихоокеанского флота до сих пор хранятся БРАБы старого образца, у них стабилизатор длиннее, подрезать можно. Поскольку дело было еще весной, то успели не только бомбы под размер бомболюка подогнать, но и перезалить тол на ТГА. По сравнению с «новым типом», бронепробиваемость поменьше, – но авианосцам хватило и того. Как показали пленные – бомбы пробивали по две бронепалубы, а в близких взрывах у бортов вызывали сотрясение механизмов. Ну а топмачтовики Минакова несли БРАБ новые, но и в них сменили тол на ТГА. А торпеды, насколько помню, обычные – 45-36АН с контактными взрывателями.
Мы взлетали первыми – хотя должны были появиться над целью последними. Знали, что когда мы уже соберемся в воздухе строем, с соседних аэродромов начнут взлетать торпедоносцы и топмачтовики, и лишь последними – пикировщики и истребители, которые, при большей скорости, первыми нанесут удар по японской эскадре. Каждый полк шел к цели самостоятельно, своим маршрутом, но по общему графику. В небе не было ни облачка, видимость «миллион на миллион». В точно рассчитанный момент мы прошли последний контрольный пункт, общий для всех групп, дальше полёт был над морем, под крылом поблескивало огромное зеркало, почти полный штиль. Условия для выполнения задания были практически идеальными. И для вражеских истребителей тоже, но нас заверили, что ни одного японца ближе ста километров от берега не будет, в зоне обзора береговых РЛС ПВО и ответственности армейских истребительных полков.
Первыми над эскадрой появились наши истребители и тут же вступили в бой с японской палубной авиацией. Внезапной атакой смели пару самолетов воздушного дозора, которыми самураи пытались заменить заглушенные радары, а также дежурное звено «зеро», так что прочим японцам пришлось взлетать и набирать высоту, постоянно получая от нас сверху, – но враг был упорный, не замечал потерь. И битва была страшная, но наших Ла-11 и Як-9 было вдвое больше, да и техника у нас получше, и мастерство против японского упрямства. Но тут над местом боя появилось еще не меньше полка «зеро улучшенных» (силуэт характерный, крыло чуть скошено вперед), как оказалось, прилетевших с берега, они сразу вступили в бой, имея свои палубы внизу, им не приходилось бояться остаться без топлива над морем! Но несколько минут оказались решающими, одновременно вступить в бой у самураев не получилось – наши истребители имели возможность бить врага по частям. И драка была жестокая, – но свою задачу 4-я истребительная дивизия выполнила, помешать работе нашей ударной авиации японцы не смогли.
В это время, на высоте 3000, строго выдерживая расчетное время, к эскадре вышло три эскадрильи Пе-2И – знаменитый 12-й гвардейский полк, бывший когда-то первым в Особом корпусе. Одновременно с «пешками» к эскадре на малой высоте подкрались А-20, 21 гвардейской минно-торпедной, и со всех сторон атаковали японские эсминцы топмачтовым способом, 500-кг бомбами. А пикировщики шли на главные цели, которые зенитки эскорта уже не могли прикрыть.
Вот штурман ведущего Пе-2И 1-й эскадрильи четко вписал «Тайхо» в сетку прицела. Команда «пошел» – и командир 12-го полка гвардии майор Барский перевел самолет в пикирование, за ним ведомые – первая эскадрилья, на флагман, основную цель! Самолеты, как гигантские торпеды, с огромной скоростью неслись почти вертикально на японский авианосец. Вот уже отчетливо различаются палубные надстройки. Высоты осталось только на выход из пике. Нажата боевая кнопка. Бомбы сорвались с замков. Взрываясь, они окутали «Тайхо» клубами дыма и вздыбили рядом с ним фонтаны воды. Есть два прямых попадания 1000-килограммовых авиабомб! И мощные взрывы внутри корабля!
На «Кацураги», второй авианосец, выходила эскадрилья гвардии капитана Аносова. Небо вокруг самолетов усеялось густо-серыми шапками разрывов 100-мм снарядов. Один из самолетов, экипаж капитана Мережко, ведущего третьего звена, был подбит, но с курса не сошел, и вместе с бомбами врезался в корабль. Что напугало самураев – у русских тоже есть камикадзе? И еще два прямых попадания тонными бомбами, и фонтаны от взрывов рядом с бортом – эффект «гидравлического молота», тоже мало не покажется!
Третью эскадрилью «петляковых» вел командир эскадрильи гвардии капитан Кожевников. Они атаковали линкор «Нагато», попали в него одной 1000-кг авиабомбой, но главное, что они отвлекли на себя весь его зенитный огонь, чем обеспечили атаку эскадрильи топмачтовиков на малой высоте. На бреющем полете, придерживаясь курса пикировщиков Кожевникова, шла эскадрилья топмачтовиков А-20 капитана Минакова. Для этой атаки были отобраны самые опытные лётчики и выделены самые новые самолеты, способные поднять по две 1000-кг бомбы. Требовалось особое мастерство, чтобы выйти в атаку ни секундами раньше (риск попасть под разрывы бомб с Пе-2, поднимающих огромные водяные столбы), ни секундами позже (зенитчики линкора успеют переключиться на новые цели). И это получилось! Из сброшенных с тридцатиметровой высоты шести 1000-килограммовых бомб, четыре, несколько раз срикошетировав от воды, попали в линкор. Рвануло хорошо, и поднялся высоко в небо огромный столб черного дыма! Судя по месту и силе взрыва, детонировал боекомплект кормовой башни главного калибра.
Второе и третье звенья топмачтовиков, видя, что линкор, осев на корму, быстро погружается в воду, атаковали идущий ему в кильватер крейсер «Яхаги». Сброшенные ими бомбы попали точно в цель, две или три (сведения различаются) для легкого крейсера одинаково смертельно. И наконец, в последней волне «бостонов» 2-го гв. мтап в атаку на японские авианосцы вышло две эскадрильи торпедоносцев – из 18 сброшенных ими торпед две попали в «Тайхо» и одна в «Кацураги».
Удары пикировщиков и топмачтовиков расчистили дорогу нашим «орланам» (немецкое «гриф» у нас как-то не прижилось – никто не хотел быть стервятником). К японской эскадре мы подошли на высоте 4000 метров. Три эскадрильи Хе-177 – 27 самолётов, каждое звено несло по восемь управляемых авиабомб КАБ-500Р (наше обозначение немецких Hs-293) – по две у ведущего и по три у ведомых. 72 планирующие ракето-бомбы на полк. Меньшее число у ведущих потому, что только у них были бортовые радары, во время атаки определяющие дистанцию, чтобы дать команду на пуск всему звену. Так, тройками, мы заходили в атаку на японские корабли, каждый самолет сбрасывал одну бомбу, мы смотрели на результат и уходили на круг для пуска следующей. После второго захода – на третий (тут понятно, что ведущий только командовал). Это был конвейер смерти, добивание в полигонных условиях – потому что никакого зенитного огня японцы уже не вели и нормально маневрировать не могли. Я командовал первым звеном второй эскадрильи (в которой я был и комэском), а наводил ракеты мой неизменный штурман Виноградов. По моей визуальной оценке, хорошо попало и взорвалось не менее половины наших бомб. Впрочем, если и меньше (техника все же новая), попавших и сработавших было более чем достаточно для удовлетворительного результата.
Возможно, что для последнего звена нашей 3-й эскадрильи в третьем заходе уже не было целей. Нет, не могу сказать, что в море не было уже ничего, кроме обломков, шлюпок и людей в спасжилетах – хотя бы потому, что большому кораблю даже при смертельном повреждении требуется время, чтобы затонуть, а вся операция с начала боя заняла не больше 20 минут. Но было видно, что все еще оставшиеся на поверхности корабли горели, не имели хода и не вели зенитного огня. И в воздухе бой еще шел – последние японские истребители, увидев, что садиться им некуда, а до берега бензина не хватит, как осатанели, пытаясь идти на таран! Потому мы, истратив боезапас, ложились на курс к дому. И уже не видели последних аккордов битвы.
