- Идем в кладовку? - тихо спросил Доминик.

Лика неуверенно кивнула. Глаза еще раз прощупывали каждый сантиметр спальни, пытаясь найти хоть что-то, чего не коснулась бы алчная рука воров и пьяниц. Что здесь осталось по-прежнему? Взгляд задержался на иконе над бабушкиной кроватью. Самая обычная икона, такую не продашь и на водку не обменяешь. Лика с замиранием сердца встала. С усилием переставляя ватные ноги, она добрела до бабушкиной кровати. Глубокий вдох - и икона у нее в руках. В самой обычной деревянной раме с облупившейся краской. Лик и одежды святых местами тоже немного пожелтели и поблекли. Лика принялась медленно вертеть изображение в руках. На секунду ей показалось, что что-то поехало вниз, когда она поставила святых с ног на голову. Да и весила икона, на удивление, больше, чем должны были весить рассохшаяся рамка и кусок картона.

Лика положила изображение ликами вниз рядом с Домиником на кровать и попыталась отогнуть гвозди, чтобы заглянуть за грязно-желтую бумагу, прихваченную рамкой. Не тут-то было. Околевшие пальцы совсем не хотели слушаться. Доминику пришлось идти в кухню, где он разжился ржавыми вилками. Вдвоем они выудили икону из оправы. Вместе с иконой на кровать выпал бумажный пакет, весь пожелтевший и примятый. Пакет оказался довольно толстым. Лика молча смотрела на него, не решаясь открыть. Она поместила изображение обратно в раму, и они с Домиником зажали гвозди. Девочка повесила икону на место и вернулась к одновременно манящему и пугающему пакету. Аккуратно она начала извлекать его содержимое на кровать.

Наверху, туго скрученное в трубочку, лежало детское Ликино платье. Оно было крошечное, длиной до локтя. Конечно, Лика не помнила, что это именно ее платье, но логика и пятое чувство подсказывало, что так и есть.

Под платьем лежали вязаные носочки, их обладательницей могли быть или декоративная кукла или месячный ребенок.

Несколько черно-белых фотографий, настолько старых, что они уже почти превратились в пепел. На одной дедушка в костюме и с подкрученными усами. Здесь ему года двадцать три, не больше. И даже несмотря на тусклость и потертость картинки, можно с уверенностью сказать, что он разодет как франт, напомажен и надушен.

Лика вздохнула. Дедушку она никогда не видела, он умер за несколько месяцев до ее рождения.

Второй фотографией оказался детский снимок ее мамы. Она улыбалась и с любопытством смотрела в камеру. Надо же, ее мама когда-то тоже улыбалась. У Лики защемило в сердце. "Когда-то мы все улыбались", - подумала она, имея в виду себя.

На других фотографиях были люди, которых Лика не знала, - может быть, коллеги бабушки, может быть односельчане.

Лика начала наощупь пробираться ко дну пакета. Бумаги, бумаги, ткань, бумаги. Вдруг пальцы наткнулись на что-то острое, и Лика машинально отдернула руку. Из маленькой ранки сочилась кровь.

Совсем как тогда, когда она умудрилась пораниться собственным ножом на кухне.

Дрожащими от холода и волнения руками Лика осторожно извлекла нож из-под дорогого сердцу мусора. Ни капли не поржавевший длинный охотничий нож. Лика держала его рукоятку в обеих руках - так, словно он весил не несколько граммов, а несколько десятков килограммов.

Что теперь с ним делать?

Они приложили столько усилий, чтобы найти его, они оба рискуют замерзнуть тут насмерть из-за него. Но что теперь с ним делать?

- Ты попробуешь его открыть? - прошептал Доминик.

Лика с трудом отвела глаза от блестящего лезвия и заглянула в глаза Доминика. Она тут же в них утонула.

Но она уже знала: она должна его отпустить. Она поняла это еще в машине по дороге сюда, но сознание усиленно сопротивлялось замечать эту мысль. Теперь оно сдалось под натиском неизбежности. Все было просто. Все встало на свои места. Она должна его отпустить.

- Ты откроешь его, - прошептала она Доминику.

Он понял. В его раскаленных глазах засверкали искорки слез.

- Лика, я обещал всегда быть рядом.

- Ты всегда будешь рядом, ты всегда будешь в моем сердце, - прошептала девочка, пытаясь сдержать предательские слезы.

Он обнял ее. Как странно, подумала она. Я словно впервые точно знаю, о чем говорю. Туман сомнений в ее голове рассеялся, и сквозь него проглянуло солнце.

Стало теплее. Наверно, это реакция организма на холод, поняла Лика. - Сейчас очень захочется спать.

Она словила себя на мысли, что спать хочется уже давно. Но сейчас для них заснуть означает умереть.

- Ты ведь знаешь Имя, - прошептала Лика. - Все это время ты знал свое Имя и потратил столько времени, пытаясь найти мое.

- Ты сама нашла его, - чуть слышно проговорил Доминик.

- Без тебя я бы не смогла. Нам часто нужна помощь, чтобы сделать что-то верно.

- Не теряй его.

- Не потеряю и никому не отдам, - в этот раз Лика была тоже уверена в своих словах.

Они сидели молча, обнявшись на старой металлической кровати, в которой Лика спала, будучи ребенком. Сколько снов она тут увидела? Наверняка, много. Раньше они так не пугали ее, как сейчас. Раньше многое было по-другому. И может быть, давным-давно в детстве она даже знала свое Имя, еще совсем не осознавая, что это значит.

Лика понимала, что сидеть так бесконечно они не смогут. В глаза уже было хоть спички вставляй. Девочка немного отстранилась от Доминика и утвердительно кивнула. Пришло время действовать.

- Уверена? - спросил он.

- Да, - беззвучно прошептала губами Лика.

- А как же ты?

- Ты прав, я это я, и я с этим справлюсь.

Он кивнул. Она поняла, что он спрашивал не о том, передумала ли она становиться Девочкой с Серебряными Волосами, а о том, как она будет жить без него. На этот вопрос у Лики не было ответа. Она снова крепко обняла его, а потом поцеловала, взяв его лицо в свои руки.

- Ты всегда будешь рядом. Ты обещал, - сказала она, разбиваясь о льдинки в его бушующем океане зеленых глаз.

- Как ты отсюда выберешься? - вспомнил он о практическом положении их дел. На этот вопрос у Лики тоже не было ответа. - Мы должны попробовать отсюда выехать. Возьмем нож с собой, в дороге ты еще раз все обдумаешь.

"Я уже обдумала", - хотелось вскрикнуть Лике, но она молчала, еще от нескольких часов с любимым человеком она отказываться не хотела. И потом стоило признать, решение было разумным.

Лика быстро собрала обратно в бумажный пакет все вынятые из него вещи. Что с ним делать? После минуты раздумий девочка опять сняла икону.

- Может быть, тогда оставим здесь эту ненужную вещицу? - озадаченно спросил Доминик, вытягивая из своего рюкзака тонкую книжицу в черных обложках.

Девочка удивленно выдохнула. Она совсем забыла, что доктор вернул ей чертову книжку на последнем сеансе. Это была беспощадная шутка, и наверняка врач долго злорадно хохотал Лике вдогонку, но именно эта его выходка стала той последней каплей, которая сдвинула каменную стену в ее сознании и заставила Лику, наконец, принять роль охотника и сбросить привычную защиту жертвы.

- Зачем он мне ее отдал? - девочка взяла книгу и, пригнув корешек, быстро пролистала несколько страниц.

На кровать выпало что-то блестящее.

Ни Доминик, ни Лика не могли проронить ни слова. Словно боялись спугнуть внезапно возвращенное зеркало, чтобы оно снова не растворилось в воздухе.

- Я не понимаю, - прошептала Лика.

- Наверно, он понял намного раньше нас, что оно пустое, - так же тихо ответил Доминик.

Лика взяла зеркало в непослушные от холода руки. Она так сильно хотела его найти. Странно, но ей показалось, что она уже нашла что-то гораздо более важное, чем этот старый предмет.

- Клади его в рюкзак - потом разберемся.

Доминик спрятал зеркало между страниц черной книги, взял лежащий на кровати нож, Лика дрожащими руками повесила потяжелевшую икону вновь над бабушкиной кроватью, и они пошли к выходу.

***

Через покосившуюся дверь в веранду намело снега. Выходить было страшно. Их снова ожидала атака острых снежинок и необузданного ветра.