"Как тогда во время аварии", - опять среагировал мозг.

Лика содрогнулась. Словно опять увидела перед собой на холодной земле в кольце кричащих пассажиров мертвое тело, еще открытые, но уже пустые глаза, разметавшееся по асфальту серебро.

Лика закрыла глаза. В руке она по-прежнему сжимала зеркало, которое стало таким похожим на бабушкино. Лика вдохнула воздух и решилась еще раз в него заглянуть. В мутном кружке ничего не отражалось. Ее в нем больше не было. Лике почему-то стало обидно. Словно исчезнув из этого зеркала, она исчезла с лица земли. Лика пялилась в пустое зеркало и не понимала, что происходит. На поляне все еще танцевали солнечные зайчики. Один из них добрался до Ликиного лица. Девочка зажмурилась.

Мозг, очевидно, не выдержал головоломки и окончательно проснулся.

Лика потерла глаза. Доминик ласково погладил ее по волосам. Лика опять зажмурилась.

Мозг все еще ожесточенно работал.

Лика открыла глаза и уставилась на Доминика.

- Значит, ты будешь со мной до конца, что бы я не решила?

Он внимательно посмотрел ей в глаза. Лике на мгновение показалось, что море опять затягивает острой корочкой льда.

- Да буду, - коротко ответил он. - А разве еще не конец?

Лике хотелось сказать, что в принципе конец, потому что она уже приняла решение. Если ей и удастся выпустить несчастную душу на волю, она ничего не будет просить взамен. Но он сам это поймет, сам увидит. Сейчас важно просто еще раз, последний раз, попытаться помочь той душе.

- Было два солнечных зайчика. Тогда, когда я играла в комнате перед похоронами - их было два. Значит, было два предмета, отражающих свет. Как ты думаешь, в теории ведь не только зеркало способно поймать душу, но и любая вещь, обладающая теми же свойствами в отношении света?

- В теории, - Доминик выглядел очень уставшим, и невесть откуда взявшийся энтузиазм Лики был ему явно не по душе.

- Если мы найдем второй предмет, можем рискнуть и попробовать открыть его, - закончила Лика излагать свой только что родившийся план Б.

- И где искать этот предмет? - без особого оптимизма спросил Доминик.

- Он наверняка в старом бабушкином доме. Пожалуйста, нам надо туда съездить, - попросила она Доминика, - просто, чтобы быть уверенными, что мы сделали все возможное, чтобы спасти ту душу.

- Возможно, врач уже давно выпустил ее, - напомнил Доминик.

- Возможно, а возможно нет.

Зачем ей было ехать в деревню она сама толком не понимала. Как тогда, когда она рванулась туда в первый раз, когда познакомилась с Рыжим. Что она хотела там найти? Стоило пройти через все это, чтобы вернуться к самому началу.

- Пожалуйста, - заглянула она в глаза Доминика.

И тот согласился. То ли он на самом деле был готов выполнять все ее капризы, то ли просто решил, что поездка в деревню может стать жирной точкой для всей истории и возыметь психотерапевтический эффект. Но он согласился.

Лика с благодарностью обняла его. Теперь у нее был четкий план действий - поехать, найти, выпустить.

***

Все карты попутала погода. Ветер не унимался. Снег стал еще сильнее. Но все уговоры Доминика подождать не возымели должного эффекта. Она не могла ждать. А что если доктор ее опередит?

Лика настояла на своем и Доминик молча сел за руль. Выбраться из города оказалось нелегкой задачей для массивного джипа. На дороги была брошена вся имеющаяся уборочная техника. Снег черпали огромными ковшами, похожими на экскаваторные, неистово подбирали лопатами и увозили прочь за черту столицы. Никакие из этих усилий не спасали от километровых пробок. Общественный транспорт сдался еще вчера вечером. Утром автобусам было приказано выехать по маршруту. Они выехали и увязли в снежных заносах. Днем просветлевшее ненадолго небо дало им надежду, но в часа два опять пошел снег.

В это время Лика и Доминик были уже в нескольких десятках километров от заброшенного дома в деревне.

Здесь на узких провинциальных магистралях можно было сполна оценить идиотизм их идеи. В отличие от города, сюда не доехал ни один снегоуборочный агрегат. По обочинам дороги белая плотная масса высилась в рост человека. Посередине была узкая неровная тропинка, кое-как протоптанная отчаянными автомобилистами. Чем ближе к пункту назначения, тем мельче становились дороги, тем сложнее было двигаться вперед.

Доминик угрюмо глянул в зеркало заднего вида и констатировал:

- Если снег не перестанет идти, мы рискуем застрять здесь надолго.

Лика ничего не ответила. Она сама все понимала.

Белые хлопья бросались на стекла, разбиваясь в мокрые разводы. Дворники с трудом выдерживали их натиск. Через боковые окна было практически ничего не видно - только снежная мгла, и ничего больше. Сзади за машиной вырастали снежные глыбы. Они были похожи на горбатых великанов, тянущихся своими громадными лапами за маленькой машиной, затерявшейся в самой воронке вьюги. И если они еще успевали проскочить вперед, то о поездке назад можно было забыть, потому что через пару часов, если погода не изменится, великаны проглотят и эту узкую тропку, расправят плечи и преградят дорогу всему живому.

Перспектива ночлега в холодном доме под полуобрушевшейся крышей никого не радовала. Но они ведь могут побыть ночь и в машине, а там метель закончится, снег начнет таять. Но ведь когда-нибудь он точно начнет таять?

Лика с теплотой посмотрела на Доминика. Согласись она на какую-нибудь подобную авантюру, уже ругалась бы на чем свет стоит. Доминик терпеливо молчал.

- Я могу задать тебе вопрос? - Лика наконец решилась спросить то, что не давало покоя.

Доминик посмотрел на нее и утвердительно кивнул.

- Ты говорил, что не принадлежишь к этому миру, но ты здесь и ... - Лика почувствовала, как начинают гореть щеки и исчезают все подходящие слова, - ты ведь можешь быть счастлив и в этом мире? Или нет?

Некоторое время Доминик сидел молча, уставившись на лобовое стекло и разверзшуюся за ним темноту. Когда он начал говорить, Лика уже не ожидала ответа.

- Ты вернула меня к жизни в этом мире, - произнес он тихо. - Я даже сам начал верить в то, что я могу приспособиться к его законам.

Доминик замолчал. По его лицу было видно, он не знает, стоит ли ему продолжать.

- Но ты не можешь, - поняла Лика.

- Я не могу.

Лика отвернулась к окну. Совсем ничего не видно. Только тьма и желтые крошки снега в свете фар. Словно во всем мире они остались вдвоем, все остальное исчезло, погрузилось в сонное царство Аида, растворилось в небытии.

- Но ведь ты сам говорил, мы можем быть теми, кем хотим, мы можем быть собой. Разве ты сам не противоречишь себе? - Лика сказала это громче, чем хотела, надрывнее. "Как ребенок", - подумала она.

- Ты можешь быть собой, Лика. Поверь, для этого тебе не надо становиться Девочкой с Серебряными Волосами или кем-то другим. Ты это ты.

- И кто же я? - не выдержала Лика. - Во мне нет ничего примечательного.

- Ты девушка, которую я люблю.

Его глаза были расплавленным изумрудом. Впервые такие теплые.

- Но с тобой это не работает, верно, ты не можешь быть просто парнем, которого я люблю?

- Я уже говорил, я всегда буду рядом. Это, правда, то, чего я хочу.

- Доминик, почему ты не можешь забыть обо всем и просто быть счастливым со мной?

- Потому что я умер, Лика. Я сорвался с крыши. Этот выбор сделал я сам. Я не знаю, стоило ли оно того и я не знаю, принял бы я такое решение сейчас, если бы можно было повернуть время вспять, но уже ничего не изменить.

- Может быть, кто-то просто дал тебе второй шанс?

- Лика, я вижу этот мир совсем не так, как ты. И уж тем более не так, как другие люди. Я вижу то, чего не должен, я вижу то, что не могу объяснить и о чем не могу рассказать, извини, - заблаговременно остановил он дальнейшие расспросы. - Представь, что ты попала в другую эпоху, где все по-другому. Ты в стране, на языке жителей которой ты не говоришь. У них масса традиций и правил, о которых ты ничего не знаешь. Ты действуешь на ощупь, делая ошибку за ошибкой. Ты хочешь понять этих аборигенов и ты готова следовать их нормам, но они изначально не принимают тебя.