-Поэтому, вместо того, чтобы убивать его! Поместив его внутри королевского дворца, мы могли бы вернуться с ним в Японию, возможно... Такая возможность существовала бы!
-...Даже если я приведу свои доводы, я знаю наверняка, что сенсей с ними не согласится. Я убил важного для сенсея студента. В порядке вещей вам решать, что со мной делать.
-Но это...
-Одинокий жизненный путь. Я о многом размышлял после слов сенсея. Но в этом мире, где человеческая жизнь бесконечно тонка и обрывиста, я решил не показывать врагу ни капли жалости... И это не изменится. Не думаю, что хочу это изменить. Времени для этого просто нет.
-Нагумо-кун...
-С этого момента, я буду поступать так же. В то время, когда я считаю, что это необходимо... Я нажму курок, сколько бы ни потребовалось его нажать. Если вы думаете, что я заблуждаюсь... Сенсей делает только то, что ты желаешь... И все же, хочу, чтобы вы запомнили одну вещь. Даже если это сенсей или одноклассники... Я нажму курок, стань вы моими врагами...
Айко опустила взгляд, закусив губу. Именно она и сказала, "После моих слов, каково бы не было твое решение, опровергать его я не буду". Больше сказать нечего. Хадзиме еще раз взглянул на такую Айко и развернул ступни, так как вещи, требующие здесь разборки, были улажены. Ю с Шией тихо пристроились к нему. Сопровождаемый Давлением, Хадзиме взглянул на Вилла, Айко и прочих личностей, и так как дело касалось послелечебных процедур, они молча последовали за Хадзиме, с болезненным нежеланием.
Правители города и Рыцари имели повод задержать Хадзиме вместе с его артефактами, но из-за подавляющего Давления и вспоминая прошлую битву с монстрами, они опустили руки и мечи.
-Нагумо-кун!... Сенсей... Сенсей...
Даже когда ее слова прерывались, она продолжала звать имя Хадзиме из-за своей гордости как "учителя". Хадзиме приостановился, проговорив Айко через плечо.
-Идеалы сенсея сами по себе фантастика. Но мы рады, что она осталась учителем, даже когда поменялся мир. Если возможно, пожалуйста, не сдавайтесь.
После чего, он, не останавливаясь, покинул окружающих их круг людей, достав работающий на магии четырехколесный транспорт и уехал отсюда, когда все заняли свои места.
Что осталось после этого - шум города, все не на радующегося своему выживанию и неописуемо неуловимое настроение, витающее в воздухе.
Внутри возвращающейся повозки
Работающий от магии четырехколесник вылетел на главный тракт, поднимая ураган пыли, сзади виднелась Северная Цепочка Гор. Так как дорога была протоптана многими людьми на протяжении долгих лет, состоянием она была куда лучше, чем путь, ведущий от города Ула к области Северного Горного Хребта. Благодаря амортизаторам, установленным им, дрожь была сведена на нет, и четырехколесник плавно ехал вперед навстречу Фхьюрену.
Шия расположилась на переднем сиденье, и из-за открытых настежь окон, ушки ее развивались по ветру. Она выглядела несколько недовольной, ведь двухколесник ей нравился больше четырехколесника. Все-таки нравилось чувство того, как ее ушки разрезают воздух, в то же время, обнимая Хадзиме и положив свое лицо ему на плечо.
Естественно, Хадзиме ввел. Местечко рядом с ним заняла, естественно, Ю. Вилл был на заднем сиденье. Он тревожно спросил Хадзиме, наклоняясь телом вперед, "Простите~ А это точно нормально было, вот так оставлять их там? Если бы вы только поговорили с ними об этом чуть дольше... особенно с госпожой Айко...".
Не поворачивая голову, Хадзиме невозмутимо ответил, "Нн? Да ничего, все хорошо. Как ни крути, останься я там, вызвал бы лишние проблемы. И сенсей может принимать правильные решения, даже когда меня нет рядом".
-Наверное, все так, как ты говоришь, но все же...
-Ты... Отложим в сторону хороший ли ты человек или нет... Не слишком ты тревожишься об остальных?
Даже услышав его слова, Вилл все так же тревожно смотрел на него, что вызвало у него кривую улыбку. Ощущать боль и страдать, кручинясь по мертвым приключенцам, не забывая и о, никак не относящемуся к нему городу, атакованному полчищем демонов, которые вели к смертельному исходу. Простить Тио, являющейся объектом его обиды и теперь еще и беспокоиться об отношениях тех, кто отчасти угрожал ему. Хадзиме, Айко и остальные. Он был аристократом королевства, так что казался крайне эксцентричным с его целью - становление приключенцем. И все же, по природе своей, Вилл был добропорядочным человеком, заботящимся обо всех.
-...Хороший человек.
-Хороший человек~
-Ум, хороший человек.
Вилл продемонстрировал сложное выражение, когда эти слова были сказаны одновременно. И хоть его похвалили, для женщины думать о мужчине как о "хорошем человеке", считалось невообразимо неуловимой оценкой.
-Пожалуйста, прекратите так обо мне отзываться... Я лишь хотел попросить у вас объяснений в мельчайших подробностях...
-...Объяснений?
Все так же неуловимо, Вилл, почесав себя за щеку, продолжил разговор. Однако брови Хадзиме в ответ на его слова резко дернулись.
-Вот-вот. Госпожа Айко, оставшаяся там с неприятным осадком на душе, и о том парне, по имени Шимидзу и его убийстве... Причины для ваших действий.
-А разве я уже не объяснял? Он был врагом...
-Это причина, по которой ты его убил, а не "спас", так? После всего, он получил смертельную рану и умер бы через пару минут, если бы ты его так и оставил... Должна быть причина, почему ты преднамеренно его убил, правильно?
-Ты неожиданно ловко разобрался в ситуации.
То, куда указывал Вилл, попало в яблочко. Он был одноклассником, поэтому впечатление, когда Хадзиме его убил, в то время как Айко просила о помощи, оказалось слишком сильным. Хотя факт того, что Хадзиме не было необходимости его убивать, был мастерски скрыт. Вилл, заметивший этот факт, можно сказать, обладал глазами "аристократа". Тон в голосе Хадзиме содержал восхищение к Виллу, не купившегося на уловку. Даже Шия, высунувшая лицо из окна, чтобы насладиться ветерком, произнесла, "Сейчас, когда вы об этом упомянули, я тоже это заметила" и обернулась к Хадзиме, который ввел, с понимающим взглядом. Хадзиме на миг замешкал, как бы получше ответить на этот вопрос, но Ю выдала фразу раньше, чем он смог что-либо молвить.
-...Хадзиме - цундере.
-...
-"Цундере?"
Может потому, что Ю попала в точку, Хадзиме сохранил свое лицо "кирпичем", все так же молча. Остальные члены могли лишь ей подыграть.
