Все дело в том, что то время, как Эдуард и компания учились всего на первом курсе училища, в Бибирево произошел большой подростковый бунт. Вынужденная мера- по причине слишком частого раннего вступления подростков в половую жизнь, которую предприняло правительство - снижение срока обязательного приема таблеток "антисекс" привела в свою очередь к образованию в Москве нескольких коммун, состоящих из подростков и людей юношеского возраста. Новоявленные миру коммунисты жили не признавая норм и стандартов, к которым их хотело привести общество и правительство. Ребята вовсю употребляли наркотики и алкоголь, курили а так же участвовали в многочисленных, а иногда и однополых оргиях, из- за чего заболеваемость венерическими заболеваниями в среде коммунистов возросла чрезвычайно.
Ну так вот, в тот момент, когда лидеры нескольких московских коммун собрались на свой первый, и как потом оказалось, последний съезд (а коммун на то время было уже больше двух десятков в одной только Москве, иногда в них было по полторы тысячи человек)- в общем. лидеров коммун арестовала милиция на съезде и препроводила в специальную- для подростков тюрьму. В ответ на эту акцию коммунисты вышли на улицы и стали строить баррикады, часто тем самым перегораживая движение транспорта. И если в других районах города все эти баррикаден были быстро демонтированы, а коммунисты получив иногда по заднице ремнем от милиционеров, разошлись по домам и притихли, то в Бибирево коммуна численностью около восьмисот человек устроила большущий погром и многочисленные поджоги. Подростки разгромили в "зоне своего влияния" все магазины, все кафе и рестораны, подожгли около двухсот легковых частных автомобиля, после чего зажили "коммунистической" жизнью, окопавшись в здании крытого рынка на улице Пришвина. Дежуря на баррикадах, время от времени нападая на уже обессилившую милицию, они в конце концов настолько разгневали товарища Главного, что тот приказом, отменив летние, так долгожданные каникулы бросил против одних подростков- коммунщиков, других подростков- курсантов начальных курсов военных училищ.
С самого начала курсанты были уже на взводе и очень сердиты на коммунщиков- из- за отмены и так не очень долгих каникул.
Но все же, окружив плотным кольцом здание рынка и прилегающие к нему "коммунистические" территории, численно не уступая "противнику", поначалу курсанты успехов не возымели. Приказ "разогнать" подростков за первые три дня операции так выполнен и не был. Все дело в том, что курсанты применяли милицейскую тактику разгона демонстрантов- с щитами наперевес, отсекая от общей массы небольшие группы подростков, после препровождали их к зарешеченным автобусам с милицией по одному. Да и командовали курсантами вначале милицейские чины, курсантам не свои. После же трех дней усилий, повязав таким образом немногим более тридцати подростков обоего пола, отправив примерно двадцать своих человек в больницы, начальники училища решили взять руководство операцией на себя.
Тем временем обстановка становилась все более угрожающей, потому как примеру биберевской коммуны вознамерились последовать и некоторые другие, воодушевившись "боевыми успехами" коммунаров в Бибирево. Итак, на четвертый день осады коммуны руководство училища пригнало к месту столкновения милицейские бронемашины с мегафонами, и, включив на полную катушку трэш-вариант гимна России, который так нравился молодым курсантам (по иронии судьбы, этот вариант гимна был специально в свое время написан для подростков)- погнало курсантов на приступ, надеясь решить дело одним сильным и яростным ударом. Милицейские штучки больше не применялись, и, идя на коммунщиков, курсанты должны были драться с теми фактически стенка на стенку- кто сильнее. Курсанты имели на себе каски, были защищены бронежилетами, имели щиты, но по сравнению с бунтарями- подростками были слабо вооружены- всего лишь резиновыми дубинками. Коммунщики же дрались в основном прутьями железной арматуры и металлическими трубами, предварительно, прежде чем сойтись в рукопашную забрасывая курсантов бутылками и камнями.
Штурм же, предпринятый курсантами в тот день хоть и был более успешным- удалось задержать уже около пятидесяти человек, но все же далеко не окончательным. Кроме того, один из курсантов в тот день погиб- пробившись в самую гущу коммунщиков парень был окружен со всех сторон и избит так, что после скончался в больнице.
Совсем рассвирепев, уже на следующий день (тогда был еще издан приказ по училищу о временном неупотреблении "антисекса"- для большей злобности) курсанты, в основном пьяные в дупель (на это то же временно руководство закрыло глаза), при громыхании гимна и поддержке водометов (которые очень скоро пришлось эвакуировать из под града зажигательных бутылок) с разбегу вонзились в толпу коммунщиков настолько сильно , что почти достигли было защищаемого подростками рынка- но, не выдержав ответного натиска были вынуждены отойти. В тот день, как и накануне, окруженный подростками погиб еще один курсант училища.
Эдуарду запомнился больше всех именно этот день- тогда, будучи дежурным командиром отделения, Леха Тарасенко, тоже предварительно "усвоив" подряд три банки пива (он еще тогда было стал наезжать на Минаева, но друзья его оттащили), будучи вообще по натуре выпендрежником - решил блеснуть перед училищем крутизной и, шваркнув об асфальт каску, сбросив жилет и выбросив резиновую дубину, взял металлический прут- и повел в атаку свое отделение, за которым побежали вскоре- без команды, нестройно, и некоторые остальные. Сходу захватив первую баррикаду (за ней до рынка было нагромождено еще три баррикаден- кольца из хлама) Тарасекно, встав на ней, на виду у всех разорвал на груди у себя солдатский китель- и снова погрузился в кипящую кровавой дракой толпу.
Видя же, что пошедшие в атаку без приказа пятьдесят курсантов уже окружены, все остальные курсанты. без предварительной подготовки и приказа так же поспешили на выручку своим товарищам. Лихие храбрецы были спасены, а захватывать никого из коммунщиков курсанты в тот день не стали- им было достаточно и того, что те и без арестов десятками распределялись "скорыми" по больницам Москвы. Последним из драки вытащили Алексея- сбитого с ног, избитого, с пробитой головой- личный жетон прилип к окровавленной груди
но счастливого и блаженно улыбающегося
Больше Алексей в этом мероприятии участия не принимал. Лишь через месяца два, после того уже, как удалось отгулять продленные руководством каникулы, сам инструктор Орлов выдал Тарасенке новый китель, сказав, что если тот и дальше будет так относиться к казенному имуществу, то сядет на губу. Но Леха все равно еще долго носил на себе тот самый старый, наскоро и плохо им самим залатанный китель.
С тех пор, пока вся заваруха не закончилась, у курсантов стало модным- бежать в драку раздевшись по пояс, без каски с щитом в одной руке и металлическим прутом- в другом. Учителя же слова против не сказали. А инструктор Орлов, напротив даже подбадривал своих говоря им: Ай молодца- орлы, будущие защитники (пир этом правда почти никто не слышал того, что Орлов еще добавлял к сказанному- но более тихим голосом: шкеты, блин, качки бухенвальдские!)
На шестой день успехи училища в деле наведения порядка в Бибиреве были еще более впечатляющими- атаковав коммунщиков рано- рано на рассвете, курсантам удалось выбить из строя около двухсот бунтовщиков- примерно сто уехали в машинах скорой помощи и еще примерно столько же были арестованы на месте после короткой стычки. Подростки к тому времени были уже порядком обессилены несколькими бессонными ночами, недоеданием, обезвоживанием организма, алкоголем и табаком. Эта атака на баррикады сопровождалась мощной поддержкой нескольких водометов, газовой атакой и залпом пластиковых пуль.
Некоторые коммунщики к тому времени уже устали настолько, что просто поднимали руки вверх и сдавались. Таких просто- под ручку сопровождали к автобусам. Особую агрессивность проявляли захваченные коммунщицы- девушки, которые рвались драться не смотря ни на что и бились до последнего- так таких по- джентльменски носили к автобусам на руках- один курсант за ноги, другой- за руки. Еще эти девушки- не смотря на то, что их брали под арест часто прикалывались над курсантами, крича им : "Ай, насилуют! Невинности лишают!!" В милицейских же автобусах вежливо, но очень настойчиво коммунщиков заставляли употреблять успокоительное в больших дозах, после чего , опустошенных и обессиленных их развозили по разным КПЗ тюрем города.
