Глава 31

Следующее утро настало почти неприлично быстро. Хани никогда не чувствовала себя менее подготовленной вести свою армию в бой. С горящими глазами и ноющим сердцем она открыла дверь в половине восьмого утра и внезапно обнаружила в коридоре прислонившегося к стене Хала. Неожиданно. Хани думала, что он опять на несколько дней запрется у себя.

– Ты чего тут шаришься?

– Я пообещал тебе пойти помочь протестующим. Это не изменилось.

Пожалуй, только это и не изменилось.

– Мы и без тебя справимся.

– Не глупи. Если оставишь Стива одного на кухне, потом придется иметь дело с бунтом, – заметил Хал и понизил голос: – Не изводись. Мы взрослые люди, а не школьники.

Вот, значит, как он решил себя вести. Хладнокровно, до безобразия разумно, будто ничего и не произошло. Что ж, благоразумностью Хани никогда не отличалась.

Увы, в одном Хал был прав: ее армия не может сражаться на голодный желудок, а из Стива полководец никакой. Хани категорически не хотелось сегодня общаться с Халом, но слишком много людей потратили слишком много времени и сил на ее затею. Придется поставить их интересы выше собственных.

– Ладно. Тогда пошли.

Снаружи занималось приятное осеннее утро. Падали листья, но бледно-лимонное солнце еще прогревало воздух. Вынужденно взяв Хала под руку, Хани постаралась не вспоминать те эмоции, которые испытывала прошлой ночью, вернее, как она это обозначила, ДП. До письма. Теперь предстояло приспособиться к новой ситуации – ПП, после письма. Стать соседкой без привилегий. День обещал быть долгим.

В магазине войска уже приготовились к бою. Воскресенье считался нерабочим днем, однако помещение гудело, как улей. Внутри собралось большинство резидентов, надевших поверх шерстяных кардиганов и джемперов просторные футболки со слоганами – без сомнения, дело рук Билли. Сегодня к ограде встанут не один-два человека. Хани решила бросить на борьбу с несправедливостью все силы. Образовать живую цепь из резидентов, их родных, друзей, посетителей магазина – всех, кто согласится поддержать затею. Заговорщики тайком распространили приглашения, а сын старика Дона намекнул газетчикам о возможной сенсации. Хани оставалось надеяться, что план сработает. Обычно по выходным Кристофер не работал, вот резиденты и решили выступить за спасение дома без его «чуткого» руководства.

– Ханисакл, наша Жанна д’Арк, – помахал Билли из-за прилавка, где раздавал из большой коробки пушистые наручники.

По обе стороны от него стояли Мими и Люсиль, с повязанными на голову шарфами в горошек.

– Мило, – улыбнулась Хани.

Мими поправила свои темные кудри.

– Земледельческая армия – это навсегда.

– Прямо как в те дни вернулись, да? – тепло улыбнулась Люсиль.

Ее красная помада идеально сочеталась с алым шарфом.

– Будем надеяться, что и эту войну мы выиграем, – непривычно серьезно пробормотал Билли.

Из-за его бравады легко было забыть, что это почти девяностолетний мужчина, боящийся потерять дом.

Хани обвела взглядом магазин, успокоенная тихим гулом разговоров и звяканьем чашек. Заговорщики готовились начать действо в десять, как и условились. После завтрака и приема лекарств резиденты обычно расходились по комнатам или спускались в общую гостиную или сад.

– Выиграем, Билли. Непременно выиграем.

Хани похлопала его по морщинистой обветренной руке. Он на секунду крепко сжал ее пальцы и решительно кивнул.

– А ну пусти ее, старый развратник, – шутливо проворчала Мими.

Билли ухмыльнулся и выпустил Хани, снова повеселев, словно ничего не случилось. Она отвернулась к окну и попыталась проглотить возникший в горле ком. Таких мужчин, как Билли, уже не делают, впрочем, так же как и женщин, вроде Мими и Люсиль. Закаленных тяготами, привыкших к невзгодам и готовых бороться за то, во что верят. Во многом они были куда больше подготовлены к сегодняшним событиям, чем Хани, если не считать физическую форму.

За пару минут до десяти Билли и Мими как обычно прошли к ограде. Пять минут спустя к ним присоединилась Люсиль. Билли подмигнул наблюдавшей за всем в окно Хани. Он явно наслаждался происходящим. На самом деле все находились в приподнятом состоянии духа, словно братство, объединенное общей целью. «В единстве сила», – сказала Люсиль, когда они обсуждали планы, и это выражение стало неофициальным лозунгом протеста. Глядя, как резиденты постепенно присоединяются к цепи, Хани ощутила, как сердце бьется все быстрее. Операция «В единстве сила» началась.

К одиннадцати все собрались. Кто мог – стоял, кто нет – сидел. Всего тридцать три человека, прикованных к ограде пушистыми наручниками, или, в случае с коляской старика Дона, привязанных коллекцией винтажных галстуков.

Хани заперла магазин и пошла к ним. Как бы ей ни хотелось тоже встать с протестующими, ее задача заключалась в ином. Они выбрали Хани своим официальным представителем – а еще она за ними приглядывала, что тоже немаловажно, учитывая их возраст. Хани должна была приносить стулья ослабевшим, одеяла замерзшим и проследить, чтобы никто не голодал.

– Эй, Хани!

К ней подошли Таша в спортивном костюме и Нелл в джинсах, резиновых сапогах и куртке. Последняя даже свисток на шею повесила.

– Вы пришли, – улыбнулась Хани, радуясь как никогда.

Ответственность лежала на плечах тяжким грузом, но появление подруг облегчило ношу.

– Как же иначе. – Нелл обняла Хани за плечи. – Что нам делать?

– Следить, чтобы все были согреты, присмотрены и накормлены, – отчеканила Хани перечень, который крутился у нее в голове с самого рассвета.