Глава 12

Мне требуется мгновение, чтобы понять, что этот холодный, беспечный и насмешливый голос принадлежит Пиллару. Как только я собираюсь обрушить на него всю свою злость, он перебивает меня, чавкая едой. Это не просто ням-ням-ням. Это намеренно провоцирующее меня чавк-чавк-чавк.       - Алло, - говорит он. - Кто это?       - Это я, Алиса! - рычу я и пытаюсь нахмурить лоб в этом холоде. Не скажу, что мое лицо покраснело, поскольку оно все еще онемевшее. Я снова стучу ногами по ледяному полу.       - Алиса, - чавкает он. - Из Страны Чудес, - приветствует он меня, неторопливо потягивая что-то из трубочки. - Уже осмотрела тела?       - Пока нет. - Я слишком спокойна, по моим венам течет крайне мало крови, я очень замерзла, чтобы сострить в ответ или накричать. - Слишком холодно. - Я растираю себя руками.        - С мертвыми такое постоянно. - Он откусывает кусок от булочки.       - Я не шучу. Мне холодно и я тут замерзну. - Я снова начинаю ходить кругами в поисках хоть какой-то обуви. - Знаю, что бирка на ноге Ваша проделка: больная шутка больного разума.        - Бирка? - Снова звуки прихлебывания. Хррррррррррррррр.       - Та самая, на которой говориться, что я погибла в автобусной аварии. - Я продолжаю искать что-нибудь, чтобы согреться. Должен же был гробовщик что-нибудь оставить: пальто или нечто в этом роде.     Пиллар перестает жевать.       - Нет, я ничего об этом не знаю. Признаюсь, в школе я усыпил тебя, но это нужно было для великого дела. Во имя Британии.       - Тогда кто вытворил со мной подобное? - Все еще разыскивая обувь, у меня нет сил спорить с тем, что он усыпил меня.        - Мой шофер провез твое тело в морг в качестве трупа. Это был единственный способ обойти систему безопасности. Должно быть, он надел тебе бирку, но он не говорил мне, что писал о том, будто ты погибла в автобусной аварии.       - Я Вам не верю, - говорю я. - И я устала от Ваших игр. - Я осматриваю странные инструменты на столе, металлические и похожие на ножницы. Я даже не могу придумать, что ими делают. - Вытащите меня отсюда, пока я не замерзла до смерти.       - Ты не сможешь выбраться в течении еще получаса. - Пиллар снова начинает жевать.       - Патологоанатом заберет твое тело после того, как ей поступит фальшивый звонок от моего шофера, будто твое тело доставили не по адресу, вот тогда - то мы снова тебя вытащим. Таков план.       - Я замерзну здесь до смерти. Мне нужна обувь и пальто.       - Почему это такая проблема?       - Проблема в том, что я не могу ничего найти. - Я прикладываю все усилия, чтобы изобразить гнев. Но замерзшее лицо не очень этому способствует.       - Если бы я оказался на твоем месте, я бы достал труб из одного из бесконечных ящиков и надел туфли какой-нибудь мертвой женщины.- Он снова начинает жевать, словно ожидая моей реакции на его предложение.     Не дожидаясь. Я иду обратно к ячейкам, выдвигаю одну. Стальной ящик оказывается тяжелее, чем я предполагала. Труп пахнет не ахти. В отличие от тел, что покоятся на столе, то, что в ящике уже вскрыто и вымыто. Вид тела повергает меня в ужас. Мертвая или чокнутая , что лучше? Я осознаю, что предпочла бы быть чокнутой.       - Алиса? - я слышу его в трубке телефона, но игнорирую его. Я должна сделать это. Всего то, позаимствовать обувь у покойника. Нужно присматривать друг за другом, разве не так, живым и мертвым? Но после на мою голову опускается невидимый молоток, когда я осознаю, что тела в ящиках лежат без одежды. Я испускаю сердитый рык.       - Обуви нет? - подшучивает надо мной Пиллар.     Слишком слабая, чтобы говорить, я закрываю глаза, пытаясь спорить со здравым смыслом. Почему он со мной так поступает?       - Прибереги свое дыхание, в ящиках одежды ты не найдешь, - говорит он. - Тела в ящиках уже вскрыты. Тебе нужно проверить мешки на металлических каталках. Те - свежие. Вкуснятина! - Он вгрызается, по моим соображениям, в здоровенный гамбургер.      Я, молча, направляюсь к одному из мешку для тел, не тому, что помечен "Арбузные Убийства", поскольку не хочу испортить доказательства. Я тяну за молнию только за тем, чтобы осознать, что я выбрала тело мужчины. Ну, что я могу сказать? Я придира. Хочу женскую обувь и, желательно, моего размера. Я застегиваю мешок и открываю ближайший. Женщина. Теперь, тела вонючие и гниющие, как я и ожидала. Мертвые, смердящие и окровавленные. Я слишком измучена, чтобы обращать на это внимание.      Обувь женщины оказывается мне слишком мала. Я возвращаюсь и забираю обувь у мужчины. Мой размер. Когда оказываешься запертым в морге - выбирать не приходиться.     Я надеваю ботинки, наслаждаясь теплом в ногах - теплом мертвеца. Ох, этот безумный мир снаружи. Я понимаю, что снова хочу вернуться в лечебницу, слеза вот-вот хочет появится из глаз в этом жутком холоде.       - Рибок или Найк, - дразнит Пиллар.     Я не отвечаю ему. Вместо этого, я стягиваю куртку с покойника и надеваю на себя. Если я настолько убогая, чтобы надеть туфли, почему бы не надеть все, что спасет мне жизнь.       - Я готова. - Я заворачиваюсь в окровавленную куртку мертвеца, ноги больше не дрожат. - Я здесь затем, чтобы довести кое-что до конца. - Я делаю глубокий вдох, обманывая себя мыслями, будто на мне башмачки Золушки, а я сама в прекрасном свадебном платье. - Теперь мне нужно открыть мешки с мертвыми детьми и поискать подсказки?        - Думал, ты уж и не спросишь, - вздыхает Пиллар. - На твоем месте, я бы сделал это как можно быстрее. Как я уже сказал, патологоанатом скоро придет забрать тебя, чтобы переправить тебя в другой морг. Когда она войдет, ей необходимо найти тебя внутри твоего же мешка.       - Ага. Вы уже говорили. - Я уже раскрываю молнию мешка одной из жертв. - Тридцать минут.       - Это было тридцать минут назад, когда тебя привезли в морг, Алиса. - Он прихлебывает и отрыгивает. - Теперь у тебя всего лишь двадцать минут, или твое прикрытие будет рассекречено. Время ускользает.

Глава 13

Двадцать минут до ухода...  Я стараюсь не думать о ботинках мертвеца, что у меня на ногах. Я до сих пор съеживаюсь от одной только мысли об этом. Как ни странно, единственный способ избавиться от нее - это осмотреть тело двенадцатилетнего мальчика.     Я переключаю Пиллара на громкую связь, в то время как он продолжает напоминать мне, что осталось восемнадцать минут, до того, как явится патологоанатом. Затем, я кладу телефон на край металлического стола и начинаю свою работу. Я уже ощущаю себя Нэнси Дрю.     Расстегивая первый пластиковый мешок, мои руки дрожат и трясутся, когда я вижу тело ребенка. Я даже не уверена, какой пол у трупа. Лицо настолько изуродовано, что у меня скручивает желудок. Фраза  "Отрубить им всем головы "вырезана на окровавленном лбу. Похоже на одну из кровавых сцен в первосортных фильмах ужасов.     Я собираюсь дотронуться до лица ребенка, но понимаю, что руки словно онемели. На этот раз не из-за холода, а от ужаса, что предстал у меня перед глазами. Я не могу даже проглотить слюну, ощущая комок в горле. Что происходит с реальным миром, который заставляет людей совершать подобные преступления? Это же ребенок, ради всего святого! У него впереди была целая жизнь. Тогда почему же прямо сейчас я смотрю на его отрубленную голову в морге? Почему?       - Слишком много крови? - Чавканье Пиллара отходит на задний план. - Кстати, вспомнил, мне нужен соус для барбекю.     Вместо того , чтобы накричать на него, я падаю на колени и меня тошнит прямо на пол. У меня ни шанса, чтобы противиться этому желанию.       - Алиса, тебя же там не тошнит? А? - Чавканье прекращается. - Не видишь, что я тут ем между прочим? Это же так омерзительно.     Холод и страх сковывают губы. Я не могу произнести ни слова. Все, на что я способна - утереть рот краем окровавленной куртки мертвеца. В последний раз, когда я спасла Констанцию, я и близко не подходила к трупу. Не говоря уже о том, мальчик это или девочка.       - Мне нужна минута, - говорю я Пиллару.     Теперь меня уже даже не раздражает его отношение. Как только я увидела тела, во мне пробудились те же чувства, которые я испытала по отношению к Констанции. Кто-то должен остановить Чешира. По-крайней мере, предотвратить распространение убийств. Кто-то должен остановить безумия этого здравомыслящего мира.       - У тебя нет одной минуты. - Голос Пиллара смертельно серьезен. - Все, что у тебя есть - это шестнадцать минут до того, как придет патологоанатом, чтобы забрать твое тело.       - Поверить не могу в то, что я видела. - Я снова на ногах. Слова извиваясь, срываются с моих губ и причиняют боль. Я снова вытираю рот, и заставляю себя посмотреть на отрубленные головы. - Теперь я готова, открываю все пять мешков. - Я по - прежнему прикладываю уйму усилий, чтоб сдерживать крики внутри себя. - Двое мальчиков, двое девочек и один, не уверена , кто, до тех пор, пока не увижу все тело целиком.       - Отлично, - говорит Пиллар. - Если увидим необходимость узнать пол, потом проверишь остальную часть тела.       - Я успела открыть мешки на пару дюймов, чтобы осмотреть головы, - объясняю я. - Остальная часть тела должна быть там же, если я открою их полностью.       - Сейчас не об этом, - говорит Пиллар. - Ты пришла затем, чтобы осмотреть головы. В конце концов, они и являются основной составной преступления. Тела забрали из домов детей, после нахождения голов.       - Значит, убийца отрубал головы в домах и забирал их с собой? Это ужасно.       - Мы не уверены, Алиса. Он мог отрубить головы, а затем переправить тела обратно в дом. Тем не менее, прочти бирки, пожалуйста. Посмотрим, будут ли зацепки.     Я читаю имена, но ни одно из них не кажется знакомым. Я читаю их вслух Пиллару. Для него они также ничего не значат.       - Странно. Я думал, имена дадут подсказку. Пятнадцать минут. - Не знаю, почему он постоянно об этом мне напоминает. Я в курсе, что времени в обрез. - Попробуй найти, что общего у пяти голов.       - Ничего, кроме послания "Отрубить им всем головы", - отвечаю я, приглядываясь получше , на случай если я упустила какие-либо детали.       - Это все? - Пиллар расстроен. Могу сказать, он понятия не имеет что происходит.       - Нет, погодите! - я тянусь к одному из металлических инструментов и использую его, чтобы открыть рот трупа. - Во рту у мальчика что-то есть, - говорю я. - Это завернуто в пластиковую упаковку.       - Что это? - никогда не слышала в Пилларе столько любопытства.       - Маффин.