Глава 50
Тишина воцаряется лишь на несколько мгновений. Это похоже на несколько секунд перед стартом Олимпийских спортсменов, прежде чем весь ад вырывается на свободу. Мир вокруг меня взрывается, люди бегут во всех направлениях. Одни выдвигают теории, другие паникуют, все прочие наблюдают за теми, кто паникует, подумывая присоединиться к всеобщей панике. Солнце кануло во тьму. Мы пропустили закат. Никто не может гарантировать, что наступит завтра. - К тому времени, как Королева Англии сядет завтра распивать свой пятичасовой чай, все эти люди могут быть уже мертвы, - произносит Пиллар, качая головой, а после уходит. - И куда по вашему вы уходите? - я бегу за ним, уклоняясь пешеходов, которые чуть не сбивают меня с ног. - У нас еще полно работы! - Это у тебя еще полно работы. - Он идет, не останавливаясь. Паника вокруг нас усиливается. Люди спорят о том, что еда тоже может быть отравлена. Одни говорят, что отправлены закуски. Другие же выдвигают предположения, что будут отравлена еда лишь одной фирмы, поэтому можно пожертвовать несколькими людьми, чтобы протестировать еда какой фирмы окажется отравленной, а какая - нет. После возникают вопросы о закупке еды впрок, на случай, если паника на завтра выйдет из-под контроля. Несколько довольно образованных человек спорят, что Пекарь блефует, ведь невозможно отравить еду всех компаний, он противоречит сам себе. Другие же утверждают, что все это пропаганда, чтобы продать еще больше пирожных "Червонной Королевы". Я, не прекращая, выслушиваю все эти теории, протискиваясь сквозь толпу в поисках Пиллара. Я даже слышу, как люди становятся на сторону Пекаря и называют его героем, заявляя, что еда этих компаний ничем не отличается от химических отходов, что они производят. Родители запрещают детям Мяу- Маффины. Наконец, я вижу Пиллара. Я прибавляю ходу и хватаю его за плечо. Он останавливается, вздыхая, но не сопротивляясь. - Что Вы имеете в виду, что у меня полно работы? - спрашиваю я. - Я похож на Алису или ты? - отвечает он. - Что это должно значить? - Ты -- Алиса, ты должна сражаться с Монстрами Страны Чудес, - говорит Пиллар, в то время как кто-то отвлекает его, суетливо бегая рядом. Он пытается удержать равновесие и уйти от запаниковавшего бегуна. - Я пытался сказать тебе уже больше недели, пока ты все это время скулила о Джеке и терялась в догадках, на самом ли деле ты прикончила своих друзей. - Он скрежещет зубами, по-прежнему раздраженный мужчиной, который продолжает нарезать вокруг нас круги. - Только не надо снова ныть о том, что реально, а что нет. - Вы хотите сказать, только я смогу остановить все это? - Я боюсь, что он подтвердит мои опасения. Не думаю, что сумею с этим справиться. - Да! - он бьет надоевшего горожанина тростью, а после смотрит на меня пронизывающим взглядом. - Я... - Правда в том, что у меня нет слов, и самое мое большое желание, чтобы все происходящее сейчас оказалось лишь выдумкой. Мне бы даже понравился этот кошмар, ведь тогда я смогла бы проснуться. Но, кажется, я не проснусь. Страх и паника людей вокруг для меня слишком реальны , чтобы представить себе такое. - Ты -- Настоящая Алиса, - говорит он. - Алиса. - Он закатывает глаза. - А я всего лишь гусеница. Впрочем, весьма необычная. - Похоже, он жалеет об этом. - Но лишь я смогу направить тебя, научить и порой даже спасти. Я просто не могу дать отпор Пекарю. Паникующая толпа по-прежнему вокруг нас, но ощущение такое, словно все они исчезли. Я уже ушла в себя, пытаясь найти слова оправдания. Видения Льюиса, каждое пережитое мной мгновение, кажется, имеют важное значение. В основном, они о борьбе Льюиса с ужасными условиями детей в Викторианскую эпоху. У Пекаря все то же самое, только в наши дни. Безумие, ведь подобного я и предугадать не могла. Может, стоит рассказать Пиллару о видении? - Профессор Пиллар, - говорю я. - Да? - Он вытягивает шею. - Что я должна сделать, чтобы остановить Пекаря? - я делаю глубокий вдох, сердце бьется все быстрее. - Из того, что я вижу, ты ничего не сможешь сделать. - Он пытается перекричать толпу. - Не в этой жизни. На мгновение я растеряна, расстроившись, что он снова будет играть в свои игры. Он рисует в воздухе чей-то другой силуэт тростью и говорит: - Помнишь, когда он хотел остановить Чешира, чтобы спасти Констанцию? Помнишь, что я сказал тебе, прежде чем мы узнали его мотивы? - Слабость этого человека кроется в его прошлом. - Умная ученица. - Кивает он. - Как нам прямо сейчас удастся узнать что-либо о прошлом Пекаря? - спрашиваю я. - У него нет имени. Нет каких-либо упоминаний о нем. О его жизни в лечебнице много не расскажешь. Он скрывает свое лицо. - Мне известно о его прошлом в этом мире, но поверь мне, это не имеет значения. - Не нужно меня путать, - вежливо говорю я. - На это у нас нет времени. - Время. - Пиллар размахивает тростью в воздухе и чертит вокруг меня круг, отбрасывая всяческий мусор на своем пути. - Время, Алиса! Ты должна оправиться в прошлое. - Он ведет себя, словно бродвейский актер, того гляди и запоет финальную песню. - В Страну Чудес? - Не совсем, но отчасти. - Он продолжает кружить, пританцовывая, словно Джинн Келли из "Поющие под Дождем", в то время как мир вокруг нас рушится на части. - Чтобы узнать настоящие мотивы Пекаря, ты вернешься в прошлое и остановишь то, что с ним произошло и превратило его из повара в серийного убийцу. - Это вообще возможно? Он останавливается напротив меня. - Только если ты -- Настоящая Алиса. - А если нет? - Ты умрешь, где - нибудь в прошлом, - без обиняков говорит он. - Честно говоря, кому нужна чокнутая девчонка, если она -- не Алиса? - Беспечно произносит он. - Я готова, - отвечаю я. - Будет трудно. - Вот только не надо! - Не буду, - улыбается он. - Так позволь рассказать тебе, как тебе удавалось путешествовать во времени в прошлое, чтобы спасти будущее. - Он подзывает меня к себе. - И, кстати, Алиса, кто сказал, что у Пекаря нет имени? - У него есть имя? - Ну, конечно же. Если бы он только что не заявился на национальное телевидение, у меня было бы время рассказать тебе. - Зачем тогда мне возвращаться в прошлое, если нам известно его имя? - Потому что его зовут Горгон Рамштайн.
Глава 51
Кухня Вулси, Крайст Чёрч, Университет Оксфорда Горгон Рамштайн, облаченный в одеяние повара, нарезал морковь на кухонном металлическом столе на кухне Вулси. На самом деле он ничего не готовил и не собирался. Нарезание моркови было для него своего рода медитацией, чтобы успокоиться и совладать с желанием убить снова. И сейчас и в прежние времена ему случалось случайно пораниться. Ему было плевать. Кровь прекратила отвлекать его внимание еще много лет назад. А теперь? Сейчас ничто не имело значения кроме публичного извинения Королевы, до тех пор, пока его требования не будут выполнены. Горгон снова порезался. На этот раз, гнев его был слишком силен. Он метнул тяжелый кухонный нож в стену и его рев огласил пустую кухню. Нож воткнулся в один из черепашьих панцирей, что видели на стене. Прищурив один глаз, он посмотрел на них. Тот черепаший панцирь, подумал он. Лишь немногие знали, что именно этот панцирь вдохновил Льюиса Кэрролла на создание персонажа Черепахи Квази. Еще меньше подозревали об историческом значении столь редко посещаемой кухни под Оксфордским Университетом. Кухня Вулси. Легендарная оксфордская кухня шестнадцатого века, на которой похоронено и сокрыто множество тайн. Горгон постигал искусство готовки на этой самой кухне. Он узнал о страсти к готовке. Что в ней был и ритм, и темп, и песня и даже танец. Кем были Огюст Эскофье, Алексис Сойер или Изабелла Битон по сравнению с ним? Быть может, их великие имена были вписаны в Викторианские книги истории, но Горгону было известно кое-что еще. Он сам был легендой. Иконой, если будет угодно. Он был не просто поваром. Он был ученым, который стал поваром. Он, как никто другой, подходил ко всему со всей своей дотошностью. Но сейчас все это прошло. И не из-за того, что Маргарет Кент сотворила с его адвокатом и его семьей в этом мире. Его гнев и ненависть вскармливались в течение многих лет, что он провел под жесточайшим гнетом в Стране Чудес. Он стукнул тяжелым кулаком по столу, припоминая все то, что Червонная Королева сделала с ним в Стране Чудес. Ложки и ножи зазвенели, несколько чашек упали на пол. Боль была настолько сильной, что он упал на колени, охваченный ею. А после слезинка скользнула по его лицу, будто капелька оливкового масла. Слезинка, вышедшая из пустой глазницы. Медленно, Горгон поднялся и направился к боковому столу, за которым проглотил пару маффинов, целиком, не разжевывая. Горгон любил маффины ...и перец. Он обожал их, потому что его дети сходили по ним с ума. Горгон смыл кровь с рук, глядя на свое отражение в зеркале. Не то чтобы он не видел его прежде, но на этот раз, его облик шокировал его. Из жертвы он превратился в безжалостного убийцу, и он не знал, как к этому относиться. Вот Чеширу это определенно нравилось. Горгон выпрямился во все свои шесть футов, четыре дюйма. Его руки были долговязые, но весьма искусные в кулинарии. На нем был надет двубортный белый жакет, который на самом деле был смирительной рубашкой. Той самой, что на него надевали в лечебнице. Основной задумкой повара надевать двубортные жакеты заключалась в том, что их можно было надевать и так и этак, тем самым маскируя пятна от готовки. В прошлом, когда эта самая кухня гордо именовалась кухней Вулси, на переодевания времени не оставалось, когда как нужно было подать блюдо Викторианским богачам, у которых водилось много деньжат, чтобы заплатить за угощения. В течении нескольких минут, жакет выворачивался наизнанку, демонстрируя чистую сторону. Задумка пригодилась Горгону практически в той же целью, когда он совершал преступления, за исключением тех кровавых пятен, что он прятал от предыдущих жертв. Он успевал убить двоих, прежде чем переодеть жакет. Убей, переодень и снова убей. Или еще лучше: убей, переодень, сматывайся, пока выглядишь чистеньким. Никому и в голову не могло прийти, что повара станут серийными убийцами. Опять же, жакет Горгона защищал его от множества прочих факторов. Плотная хлопчатобумажная ткань жакета защищала его от жара плиты и дьявольской печи в Стране Чудес. Нынешние кухни куда безопасней Викторианских. В те времена готовка была профессией опасной: безумно громадные печи и брызги кипящего варева. Хороший жакет стал необходимостью. В настоящие дни, она помогала ему скрываться в довольно жарких местах, которых люди старались избегать. Под жакетом он носил специально - скроенные брюки. На них были черно-белые узоры. В прошлом, повара носили узорчатые брюки, чтобы скрыть пятна. Горгон же надел их, чтобы посмеяться над верой Белой Королевы в то, что она именовала Шахматной Доской Жизни, по правилам которой хорошие ходили лишь по белым клеткам, а плохие - по черным. Горгон верил, что ему подвластны и те, и другие. Горгон уставился на поварской колпак, что он носил на голове, отчасти похожий на корону, что носили короли вроде Филиппа II. Некоторые именовали его просто колпаком, как и традиционный головной убор мировых судей - офицеров государства. В наши дни этот термин обычно применим к судье. Глядя на него в зеркале, это совпадение показалось ему весьма ироничным. В своем психотическом стремлении исправить этот мир, он во многом был похож на судью. Но эта мысль его не рассмешила. Он редко смеялся над своими мыслями. Горгон, в отличие от прочих сумасшедших убийц знал, кем он был на самом деле. Он знал, что голова его гудит не от верных поступков. Но, тем не менее, он ничего не мог с этим поделать. То, что Червовая Королева сделала с ним, разрушило каждую молекулу человечности в его организме. - Портмане. - Горгон приподнял колпак, глядя в зеркало. Французское слово, то единственное, что вызывало улыбку на его лице. Пормтане - искусство сочетания двух слов, звуков и значений в совершенно новое слово. Льюис Кэрролл просто обожал подобное. Именно таким образом он изобрел слова вроде "хливкий", что означало "гибкий" и "скользкий". (стихотворение "Бормоглот". Именно там упоминается словосочетание Slithy Tove — «Хливкий Шорёк») Горгону нравилось слышать подобное от Льюиса. То были славные дни. Но опять же, Льюис не смог спасти его от Королевы. Порой, его поражала сама нелепость мысли о том, что он упоминается в главе "Свинья и Перец" всего лишь в качестве повара. Он презирал людей за суждения о том, будто его уволили за то, что он добавлял во все слишком много перца и Королева чихнула , когда обедала в доме у Графини. Он потянулся за книжицей "Приключения Алисы под Землей", одной из немногих оригиналов - он знал, что у Пиллара тоже была такая, и, скорее всего, он был дико зол, что какой-то повар поубивал столько народу, но ему было плевать на Пиллара. Пекарь открыл книгу на главе "Свинья и Перец", где говорилось: " В воздухе и правда было слишком много перца. Даже Герцогиня время от времени чихала, а уж ребенок просто вопил и протяжно чихал одновременно. Единственными на кухне, кто не чихал были повариха и большой кот, сидевший на камине и широко улыбавшийся." - А, вот ты где. - Чешир появился позади него из ниоткуда. Горгон увидел в зеркале отражение его настоящего лица. - У нас с тобой иммунитет к перцу. - На его лице появилась ужасающая и уродливая улыбка, от которой даже Горгону стало не по себе. - Ты не постучал. - Горгон ненавидел сюрпризы. - Я же кот, Горджи, - ухмылка Чешира стала шире. - Мы проскальзываем без разрешения. Готов? - Королева не принесла извинений? - Он знал, что она не станет, но ему так этого хотелось. - Ты же знаешь, что этого никогда не произойдет, - сказал Чешир. - Поэтому мы все это и делаем. - Я думал, мы делам все это ради того, чтобы разоблачить ее перед миром, - произнес Горгон, предпочитая говорить с зеркалом. - Ну, отчасти. - Чешир порыскал по кухне в поисках еды. - Но мы также покажем ей, что мы не слабее нее. - Какая нам с этого выгода? - Мир сложно устроен, Горджи. - Чешир подобрал рыбий хребет и вгрызся в него. - Грядет Война Страны Чудес. У Королевы и ее приспешников будет преимущество. И поскольку нас с тобой к хорошим парням отнести нельзя, нам стоит найти в ней свое местечко. - Как это так? - Доказав, какие мы с тобой отморозки. - Он облизал пальцы. - Обожаю слово "отморозок". Людям в этом мире оно тоже по нраву. - Ты говоришь, что мы делали все это отчасти потому, чтобы она перестала нас недооценивать, и мы смогли присоединиться к ее лиге? - обернулся Горгон, гнев вспыхнул на его лице. Этого в его плане не значилось. Он ни при каких обстоятельствах не собирался присоединяться к королевской армии. - Конечно же, нет, - солгал Чешир, и выбросил рыбий хребет. Он отряхнул руки и произнес. - Я шутил. Конечно же, все это лишь ради того, чтобы разоблачить Королеву. - Я знал, что тебе не следует доверять, - проворчал Горгон. - Но я должен отомстить. - У всех у нас свои грязные приемчики, Горджи. - Подразнил его Чешир. - Не перетрудись. Ты всего-то убил пару детишек, делов то. В мире каждый день умирают дети: будь то голод, армия или болезнь. И никто не поднимает шум по этому поводу. - Не уверен , что это правильно. Я сделал это лишь ради того, чтобы... - Знаю, знаю, - отмахнулся Чешир. - Разоблачить компании, работающие на Королеву и Герцогиню. Это мы уже говорили. - Мне по-прежнему нужно знать, зачем ты мне помогаешь, - произнес Горгон. - В Стране Чудес мы не были близкими друзьями. - Моя цель - Пиллар и Алиса. Я отправил им сообщение, которое они, очевидно, получили. Довольно кошмарное , должен признать. Но какое это имеет значение? Теперь ты в моей команде. Взгляни на себя. - Чешир обошел Горгона, чтобы заглянуть в зеркало. Он указал на его отражение с гордостью и энтузиазмом. - Взгляни на всю ту славу, которую ты обрел. Из никчемного повара Герцогини, которого едва помнили дети, читавшие книжку, до безумного ученого этого мира, самого ужасного злодея на всей земле. - Чешир был горд, а Горгон был загипнотизирован его словами. Чешир знал толк в том, как придать зловещим и отвратительным вещам хорошее звучание. Вроде сломленного человека вроде Горгона, это было восхитительной чертой характера. - Из ничтожества до гордого Монстра Страны Чудес, - повторил Чешир. - А теперь, давай покажем миру твое главное творение. Пускай людишки помучаются! - Он потер руки. - Массовое отравление Лондона. Красота. Горгон кивнул, в его глазах вспыхнула ярость. - Впрочем, миру это просто необходимо, - произнес Чешир. - Нечто броское. Знаешь, людям нравится реклама и прочая ерунда. - Нечто броское? - Ага, вроде броских названий их продуктов: "Хохотун" и прочий бред. Я придумал! - он взмахнул когтем. - Дадим название "Чумовые Пирожки". - Рассмеялся Чешир.
