– Но в нашем Мире Сновидений запрещено вылазить из сна.

– Ага. Также как поедание сердца и печенки юной девы.

– По крайней мере, мне известно его местонахождение, – эта мысль приободрила Королеву.

– Будь добра, когда отыщешь его, не раздавливай как тот великан, – я отбросил мяч в сторону.

До чего же быстро мне становится скучно. Прямо как Дракуле.

– И вот теперь перед нами последняя вещица, – промолвила Королева с жуткой ноткой в голосе. Я знал, чем чреват такой настрой. В руке она держала нож.

– Во дела! – воскликнул я. – Ты же не думаешь, что я один из Семерых Потеряных?

– Откуда мне знать, Пит. Ты скажи мне.

– Хм. Этот нож похож на мой, но не исключено, что я его где-нибудь обронил и кто-то его поднял. Неужели, помимо меня, нет ни одного персонажа с ножом?

– Не припомню других.

– Ну прекрати. Неужели не видно, что Белоснежка мне до лампочки? Я, как и все, желаю ей смерти. Я громогласно признаю? в ней всеобщую угрозу.

– Она угроза нашим, а вовсе не тебе.

– Однако, для моей возлюбленной она, несомненно, угроза, – парировал я.

Пришло время для проявления стойкости. Целыми днями мог я играть, плясать, летать, но, когда речь заходит о моей возлюбленной – со мной шутки плохи.

– Твоя возлюбленная мертва, – подсказала Королева.

– Не мертва, – я взмахнул рукой. – Она просто решила вздремнуть. Надолго так. Не могу не вспомнить Братьев Гримм, наложивших на вашу братию дурацкое проклятие.

– И что дальше?

– А то, что недолго ей спать осталось, – заявил я. – Сегодня ночью я воскрешу ее. И если ты закроешь за собой дверь с другой стороны, я с радостью начну обряд.

– Чего? – удивилась Королева. – Ты собираешься вернуть Спящую Красавицу? Она – капризная соплежуйка. От нее одни неприятности.

– Прекрасная капризная соплежуйка, – уточнил я. – Уже сто лет я живу без нее, и я безмерно одинок в своей печали.

– Разве Горбунок тебя не развлекает? – насмешливо поинтересовалась Королева.

– Он жив здоров. Но не он, а я сам себя развлекаю, – двусмысленно отшутился я в ответ; никому не позволено дразнить парнишу, который никогда не повзрослеет. – Я порвал с ним. В день его рождения. Так ему было еще больнее.

Королева захихикала.

– Ох, Питер. Ты до сих пор не можешь без любви, даже если твоя возлюбленная – одна из самых испорченных девиц в мире.

– Почему ты о ней такого мнения?

– Ты разве не помнишь, Питер? Ее прокляли еще до Братьев Гримм. Нам пришлось усыпить ее на длительный срок, потому что она ради удовольствия убивала людей, чинила препятствия и низвергала небеса.

– Люблю гадких девчонок.

– Она чокнутая! А не гадкая.

– Она меня любит. Вот почему она нравится мне. И в отличие от всего твоего сказочного народишка, у нее нет скрытых намерений. И не называй ее Гримм. Она – дитя обоих миров. Уверен, смысл моих слов тебе ясен.

– Делай что хочешь, Питер. Не думаю, что в реальном мире мы надолго задержимся. Единственное, что я хочу отметить – она провоцирует худшее в тебе. Ты ведь поэтому воскресил Дракулу?

– Как ты узнала?

– Я чую его. Я всегда чую родственничков.

– Хочешь с ним пообщаться?

– Нет. Он редкая сволочь. Мне он не нужен. Ты рассказал ему про предков?

– Да, но он не поверил.

– Говорю тебе – редкая сволочь. Итак, ты используешь его для пробуждения.

– Да, – подтвердил я. – А сейчас, с твоего позволения, уходи. Пшик. Как джин обратно в бутылку. Надеюсь, ты выследишь ту потерянную семерку.

– Я без сомнения сейчас уйду, – уверила Королева, собирая загадочные предметы. – Меньше всего охота торчать здесь, когда эта проснется. Она превратит дворец в цирк.

– Детишки в восторге от цирка. В отличие от взрослых. Вот что я в ней люблю, – ухмыльнулся я.

– Питер, – приложив палец к губам, Королева притормозила. – Твое одиночество ведь не единственная причина пробуждения Спящей. Ты еще что-то задумал. Проблемы в Нетландии?

– Не твое дело, Злая Королева, – огрызнулся я и высунул язык. Она не выносила, когда ее называли Злая Королева.

– Значит, все-таки в Нетландии проблемы, – констатировала она с заметным воодушевлением. Любые мои страдания причиняли ей радость. – И пускай война с Белоснежкой не затрагивает тебя напрямую, Питер, ты не отвертишься и вскоре примкнешь к моей армии. Безопасность Нетландии зависит от смерти Белоснежки.

Я ничего не сказал в ответ, прислушиваясь как в моем замке часы пробивают полночь.

– Инициируем церемониал? – выплыл из тени Горбунок.

– Инициируем, – ответил я, хотя вовсе не собирался говорить «инициируем». Главное, что он больше не величает меня хозяином. Пусть лучше так выражается. – Покажи, пожалуйста, Королеве выход.

Когда парочка уходила, я расслышал, как Королева насмехается над испорченными зубами Горбика. Ха, будто других его недостатков она не заметила.

Я молниеносно влетел к Дракуле, ожидая банального разговора о зомби. К моему изумлению, граф читал Гарри Поттера и смеялся. В эти мгновения веселья он сильно смахивал на гоблина.

– Какого хрена ты делаешь? – воскликнул я. Время поджимало.

– Восхитительная книжица, – произнес граф. Дабы убедиться, что я не в Мире Сновидений, пришлось дважды зажмуриться. – Этот малец, Драко, хорош! Говоришь, его персонаж с меня списали?

У меня язык к небу присох. Иногда самыми шокирующими оказываются комедии.

– Слизерин, вот умора! – выпалил граф и рассмеялся как дитя.

– Да прекрати ты, – взмолился я. – Ты сейчас губишь мою любовь к вампирам.

– Да? – нахмурился Дракула, осознав, что теряет авторитет в моих глазах. – Ты прав. И что это на меня нашло?

Я схватил его за рукав и спросил:

– Ты голоден?

– Мне хватило двух убогих кабанчиков.

– Я сейчас говорю про людей, точнее про самую прекрасную принцессу на свете.

– Говно-вопрос, – отозвался он, и глаза его налились кровью. Совсем другое дело – посмотреть приятно.