– Сейчас нет времени на превращения. Убить – гораздо быстрее, – отчеканила она.

Сколь сладок и порочен ее гнев. Некоторые девочки вызывают у меня желание положить голову им на коленки, а в руках Королевы хочется умереть. Я вздрогнул, и чтобы она этого не увидела, взял яблочко и откусил кусочек.

– Ммм. Желаешь яблочко? – мне нравятся яблоки. Я протянул руку прямо под ее царственный нос. – Они не отравленные. Крест те на пузе, – осклабился я.

Королева вновь не оценила мой сарказм. Ненавижу, когда из-за нее я чувствую себя маленькой надоедливой мошкой, жужжащей вдоль стен моего замка. И не важно, как высоко она летит, всем глубоко плевать. Будь у меня родители, наверняка с ними я ощущал бы то же самое.

– Лучше ему предложи, – Королева выпрямилась, указывая на огромный плакат Шона Коннери. – Зачем тебе вообще здесь этот постер? Он разрушает сказочно-готическую атмосферу дворца.

– Джеймс Бонд? – я развернулся к стене позади меня. – Это Шотландская шиза. Ты не поймешь. Ты – от Гримм. Я – от Барри.

– И что ты хочешь этим сказать? – спросила она, не глядя на меня и расчищая на столе место. – Не выводи меня глупыми разглагольствованиями о своем создателе. Я об этом твоем Барри.

– С досадой вынужден снова тебя поправить. Ты, верно, говоришь о Сэре Джеймсе Мэтью Барри, – настойчиво произнес я, поднимая со стола трубку и отбрасывая сигару. Понятное дело, трубку я курил не по-настоящему.

– Поаккуратнее с пристрастием к курению, – глумилась Королева. – А не то изведешь себя до смерти.

– Ты права целиком и полностью, – я притворился, что тяжело кашляю. – Что бы я без тебя делал?

– Закрой рот и взгляни сюда, – она указала на предметы, одиноко стоящие на опустошенном ею столе.

– Так вот зачем ты здесь, – потирая подбородок, я изучал семь предметов: вилка, тарелка, кружка, хлебные крошки, стул, нож и немного волшебных бобов.

– Помнишь их? – поинтересовалась она.

– А кто не помнит? Разве это не из той части, когда семь карликов возвращаются с работы домой и наперебой вопрошают: «Кто пил из моей чашки?» и «Кто спал в моей кровати»? – последнюю часть фразы я пропищал.

– Гномов, твою мать.

– Не принимай близко к сердцу.

– Да дело в том, что они не были гномами. Ей помогли Семеро Потерянных.

– Чего это ты зациклилась на Семерых Потерянных?

– Не догнал? – она вздохнула. – Именно они жили с ней в домике. Они также помогли ей сбежать двести лет назад.

– Ну и что? – я со свистом бросил яблоко в мусорную корзину. Как настоящий баскетболист. Я зашибательский. – Ты же сказала, что приструнила ее. Мне все равно, как ты это сделала, но я поверил тебе на слово, что ближайшую сотню лет она никому из нас не напакостит.

– Нет, если не найдет их, – Королева пожала плечами. – Или они ее.

– Точно подмечено, – согласился я. – Так и в чем же их важность?

– Есть одна тайна, загадка, и каждый из них ведет к ее разгадке.

– И, само собой, ты не расскажешь мне, в чем кроется эта тайна, – заключил я, балуясь с хлебными крошками.

– И ты прекрасно знаешь почему. Единственное, из-за чего мы оказались по одну сторону – наше общее желание избавиться от нее. Если бы не это, даже не знаю, что могло бы заботить меня меньше, чем ты и твоя Страна чудес.

– Нетландия, моя Королева, – при этих словах я налепил фальшивую улыбку. – Страна чудес из другой оперы. И почему сегодня все норовят что-нибудь напутать?

– Страна чудес, Нетландия, Диснейлэнд – детские названия моих самых ненавистных мест, – произнесла она. – Теперь слушай, мне нужно узнать, что каждый из этих предметов для тебя значит.

– Хм. Ты говорила, что каждый предмет принадлежал сказочному персонажу, так?

– Да, я так думаю. Чьи, по-твоему, хлебные крошки?

– Глупый вопрос, моя Королева. Где хлебные крошки – там Гензель и Гретель.

– И ведьма, – добавила Королева.

– И ведьма, – согласился я. Эта женщина все продумала. Мне всегда казалось, что для расслабона ей не помешает провести пару дней на солнышке, например, играя в комп. Мысль навела меня на Графа Дракулу, который в моей комнате увлеченно рубится в Атаку Зомби на Xbox. Любопытно, он превзошел мой рекорд. Одним пальцем я убил четыре тысячи оживших мертвецов. – Но зачем ведьме помогать Белоснежке?

– Точно подмечено.

– Кроме того, разве это не ты – гензельско-гретельская ведьма? Всегда думал, что все отрицательные герои – твои воплощения, – после этих слов я принялся жевать жвачку со вкусом персика. Люблю такую.

– Оборжаться можно, – парировала Королева. Наконец-то она не обошла вниманием мой сарказм. – А ты знаешь где Гензель и Гретель сейчас, и они хоть помнят, кто они такие?

– Найти Гретель нелегко. Она сама зянялась ведьмовством, и вероятно странствует где-нибудь с шаманами или колдунами. Как бы она мне ни нравилась, должен признать, что в последнее время у нее совсем крыша поехала. Должно быть, после спасения брата от ведьмы, у нее ум за разум зашел.

– А Гензель?

– Не думаю, что Гензель один из них. Он – вечно голодный, ведомый и бестолковый мальчик. Если бы сестра не вытаскивала его постоянно из разных передряг, он давно бы уже кони двинул. Поверь мне, хлебные крошки принадлежат Гретель. Она обожала Белоснежку, когда мы учились в школе. Она боготворила твою доченьку. Однако, помочь с ее поисками я никак не могу, – добавил я, сверяясь с часами.

Почти полночь. А в полночь у меня забита стрелка с моей возлюбленной, но Королеве об этом знать не обязательно.

– А вилка? – спросила Королева, вертя в руках серебряную вилку. Для шестнадцатилетнего сказочного персонажа весьма необычное зрелище.

– Где вилка, там и дьявол, – философски рассудил я, намеренно расширяя зрачки и придавая своим карим глазам черный цвет.

– Ты не застращаешь меня, Питер. Прибереги свои фокусы для похищенных тобой детишек.

При этих словах я непроизвольно оглянулся. В этом направлении рядом с апартаментами, где я запер Графа Дракулу, была еще одна комната – в ней сидели детки в клетке. Через пару дней несчастных бездомышей переправят в Нетландию. Если реальный мир обходился с ними сурово, то пришла пора насладиться чудесами Мира Грез.

– Мне надо построить Нетландию, – подмигнул я собеседнице. – Поэтому мне нужно много детишек.

– А, наплевать, – отмахнулась Королева, звеня дорогостоящими браслетами и элитными побрякушками, украшающими ее запястье. – И ты всерьез полагаешь, что владелец вилки – дьявол?