Их дифирамбы в адрес Эйзенхауэра не означали готовности послушно выполнять военно-политические директивы Вашингтона.
В период пребывания на посту Главнокомандующего вооруженными силами НАТО генерал убедительно продемонстрировал понимание основных стратегических задач американской внешней политики. Даже в разгар войны в Корее он неустанно подчеркивал, что главный ее центр – страны НАТО. «Я уверен, – заявлял он 2 августа 1951 г., – что среди ряда важных внешнеполитических проблем успешное решение вопроса о создании коллективной безопасности путем сотрудничества Северной Америки и западноевропейских стран настолько важно для нас, что мы не должны делать ничего, что ведет к риску создать трудности для успешного разрешения этой проблемы»[497].
Как уже отмечалось, Эйзенхауэр, возглавляя вооруженные силы НАТО, раньше многих других лидеров западного мира сделал ставку в европейской политике США, в первую очередь, на использование военно-экономического потенциала Западной Германии. Однако он проявил необходимый дипломатический такт и не осуществил слишком крутого прогерманского поворота, что могло если не опрокинуть, то серьезно перекосить неустойчивое здание Североатлантического блока.
Позднее в своих мемуарах Айк не считал нужным маскировать прогерманский курс своей деятельности в НАТО. «Одной из моих самых неотложных задач, – писал он, – было достижение соглашения среди стран – участниц НАТО по вопросу об использовании сил Западной Германии в нашей организации…»[498].
Реализация американской политики ремилитаризации ФРГ наталкивалась на серьезные трудности и была исключительно непопулярна, особенно в европейских странах. У народов Европы еще свежи были воспоминания о страшных годах фашизма.
Никакие ухищрения западных политиков и дипломатов не могли вычеркнуть из памяти народов воспоминания о миллионах убитых и искалеченных, массовом терроре оккупантов, расстрелах заложников, лагерях смерти и крематориях.
Все это Эйзенхауэр видел в годы войны собственными глазами. Его возмущение и чувство протеста были не менее искренни, чем у всякого другого ее участника. Но, как он сам говорил, «войны ведутся для достижения определенных политических целей». Шла «холодная война», а в Корее она переросла уже в вооруженный конфликт, и Главнокомандующий вооруженными силами НАТО при определении своей политики в германском вопросе руководствовался только «политическими целями».
Открытый переход к ремилитаризации Германии именно в начале 50-х гг. не являлся случайным. Это был период, когда на арену международной политики вышла мировая социалистическая система, что стало главным проявлением бурного развития мирового революционного процесса. США терпели поражение за поражением в Корее. Тяжелый удар по их внешнеполитическим устремлениям нанесло создание в СССР атомного, а затем и водородного оружия. Возникла необходимость изыскивать новые резервы не только для укрепления внешнеполитических позиций Соединенных Штатов, но и всей капиталистической системы. В начале 50-х гг. США пошли на столь непопулярные среди народов мира решения, как перевооружение Западной Германии и возрождение японского милитаризма. ФРГ в Европе и Япония в Азии стали крайними флангами единого антисоциалистического, антисоветского фронта, спешно сколачиваемого творцами американской внешней политики.
Эйзенхауэр предвидел, что его прогерманский курс вызовет серьезные осложнения внутри НАТО. И это позднее действительно произошло, когда Франция выступила против перевооружения Германии. Он неоднократно указывал на непопулярность даже среди руководителей западноевропейских стран политики перевооружения ФРГ и ее включения в НАТО. Например, в октябре 1951 г. генерал заявлял: «Даже к западу от Эльбы объединенная Германия более популярна, чем ремилитаризованная»[499].
В публичных выступлениях и официальных заявлениях Айк старался обходить столь острый вопрос, как планы ремилитаризации Германии. Но его личная переписка не оставляет никаких сомнений в том, что Главнокомандующий вооруженными силами НАТО видел резко негативную реакцию общественности и Европы, и Америки на политику Североатлантического блока в германском вопросе. 16 апреля 1951 г. Эйзенхауэр писал генералу Л. Клею: «Европейские страны, как тебе хорошо известно, глубоко разобщены крайними различиями во мнениях, укоренившихся страхом, предрассудками и подозрительностью»[500].
3 декабря 1951 г. он высказывал серьезную озабоченность по поводу негативной реакции и общественности Соединенных Штатов на политику НАТО. «Иногда я задаю себе вопрос, – писал генерал, – многие ли в нашей стране понимают, насколько деликатна и исключительно важна миссия США по созданию путей сотрудничества коллективной безопасности свободных народов (НАТО. – Р. И.)»[501].
Эйзенхауэр недолго возглавлял вооруженные силы НАТО. Но и за этот период он проявил себя как активный исполнитель воли лидеров американской внешней политики. Он видел трудности, которые ожидали Вашингтон на пути реализации его внешнеполитического курса. И может быть, самое главное с точки зрения будущей политической карьеры – Эйзенхауэр не на словах, а на деле показал готовность использовать весь свой авторитет и все свои способности для реализации тех внешнеполитических целей, которые ставили перед собой американские правящие круги.
Кампания за выдвижение кандидатуры Эйзенхауэра в президенты между тем все более активизировалась. Издатель газеты в Канзас-Сити Рой Ровертс категорически утверждал, что еще три года назад он знал, что Айк – «хороший республиканец из Канзаса». Сенатор Джон Спаркмен из Алабамы заявлял, что он будет добиваться выдвижения Дуайта в президенты от демократической партии. Генерал же, как разборчивая невеста, получающая многочисленные предложения от своих поклонников, не спешил с окончательным ответом.
Президент Трумэн дважды посылал в Париж к Айку бывшего посла США в СССР Джозефа Дэвиса. У дипломата была трудная миссия: убедить Дуайта баллотироваться в президенты от демократической партии. Хотя Трумэн заверил генерала в своей полной поддержке его кандидатуры на предстоящих выборах, Эйзенхауэр ответил: «Я не могу принять предложение баллотироваться от демократов, потому что я, пожалуй, больше республиканец, чем демократ»[502]. Лед тронулся, Айк впервые достаточно определенно намекнул, что он намерен баллотироваться в президенты.
4 сентября 1951 г. в Париж прилетел один из наиболее авторитетных лидеров республиканской партии, сенатор Генри Кэбот Лодж. Старый друг Эйзенхауэра еще с военных лет сообщил ему, что многие организации в США развертывают кампанию «Эйзенхауэра в президенты». «Вы известный человек в политике, – заметил Айк, – почему вы сами не хотите баллотироваться?» Лодж ответил без промедления: «Потому, что меня не изберут». В ходе беседы Лодж подчеркнул: «Вы единственный человек, кто может быть избран республиканцами в президенты. Вы должны разрешить использовать Ваше имя на предстоящих предварительных выборах». Генерал обещал «обдумать этот вопрос еще раз»[503].
7 января 1952 г. Эйзенхауэр наконец объявил, что он считает себя республиканцем. Вопрос о том, какая партия получит кандидата в президенты, имеющего все шансы быть избранным, был фактически решен. Но Айк все еще не торопился давать официальное согласие баллотироваться в президенты. Он хотел убедиться, что пользуется поддержкой большинства избирателей[504]. Постепенно становилось все более очевидным, что Эйзенхауэр такую поддержку имел. Гэллап, специалист по опросам общественного мнения, безапелляционно заявлял, что «Эйзенхауэр будет самой популярной фигурой, которую могли бы выдвинуть в президенты республиканцы»[505].
