Кровь, которая вытекала изо рта Майлза является лишь одним из способов, каким я хотел причинить ему боль. Внутри меня всё бушевало, когда я наблюдал, как его руки лапали Ребекку повсюду. Ему просто не повезло, что он стоял между нами.

— Хотите кофе? — голос Кэрол прерывает мои кровавые мысли.

— Это было бы прекрасно, Мисс Ливингстон.

Она возвращается обратно на кухню, и я с волнением наблюдаю, как она наливает две чашки кофе. Мысль о том, что я увижу Ребекку напоминает мне, как будто Рождество раньше наступило. Я не могу больше находиться вдали от неё. Меня убивает сидеть здесь, зная, что она в другой комнате. Она по мне скучала так же сильно, как я по ней? В любом случае, я не собираюсь больше находится вдали от неё. Прошедшая неделя была достаточно мучительной

— Вот. — Кэрол ставит кружку на журнальный столик между нами и двигает её ко мне.

— Спасибо.

— Сахару? — спрашивает она, изучая моё лицо.

Я склоняюсь над столом и беру кружку. Обычно, я люблю выпить чашечку кофе, но у меня возникает ощущение, что за этой чашкой последует неловкий разговор.

— Нет, Спасибо. Мне нравится черный. — Я наблюдаю за тем, как она садится напротив меня, словно я интервьюируемый, а она та, кто определяет, гожусь ли я, вернее, достоин ли я её лучшей подруги.

Враждебный взгляд Кэрол пронзает меня в течение двух минут, прежде чем она решает поставить чашку и прервать неловкое молчание. Я наблюдаю, как она убирает с лица свои длинные каштановые волосы и скрещивает ноги. Я могу только догадываться какой она босс. Строгая? Вспыльчивая? Или, может быть, уверенная и спокойная. В любом случае, теперь я понимаю, почему Тристан её нанял. Она женщина со стальным стержнем.

— Что происходит между тобой и Ребеккой? — Я слышу настойчивость в её голосе, когда она начинает свой допрос. Честно говоря, я не уверен даже, нравлюсь ли я Кэрол, но моя догадка заключается в том, что она жалеет меня, по крайней мере, достаточно, чтобы позволить мне навещать свою лучшую подругу. Я больше не позволю ей удерживать меня от встреч с Ребеккой.

— Как раз об этом мне нужно поговорить с ней, — говорю я, игнорируя пристальный взгляд Кэрол.

— Если ты причинишь ей боль, я отрежу тебе яйца.

От удивления мои брови приподнимаются, услышав угрозу в её словах. Это говорит о предельной честности. Я не ожидал, что мисс Ливингстон сразу же выложит свои карты на стол, но думаю, мне не стоит удивляться этому. Она не похожа на ту, которая будет заниматься подобной ерундой. Она жестокая, но не в плохом смысле. Думаю, что большинство деловых людей считают, что это качество успешного человека. Мой отец в этом уверен.

— У меня нет намерений причинить боль Ребекки.

— Каковы ваши намерения? — спрашивает Кэрол, скрещивая на груди руки.

— Прямо сейчас всё так запутано.

— Так не запутывай.

— Если бы все было так просто.

— Думаю, это просто, — говорит она вызывающим тоном.

Я улыбаюсь. Она настойчива, ничего не скажешь. Я сдерживаю смешок, когда она барабанит пальцами по ноге, ожидая моего ответа.

— Как продвигаются планы по открытию художественной выставки? — спрашиваю я, пытаясь сосредоточить её внимание на чём-нибудь другом.

— Даже не пытайся сменить тему.

— Это что, ваш способ сказать мне, что мне нужно начать говорить?

— Точно, — говорит она, изгибая бровь.

Кэрол упряма, но я тоже. Думаю, она искренне удивиться, когда я буду саботировать её во время маленького допроса. После нескольких минут, в течение которых она одаривает меня убийственным взглядом, она сдаётся.

Я обнаруживаю Ребекку, спящей на кровати в тускло освещенной спальне. Длинные пряди её рыжих волос завязаны лентой в одну большую массу, которая убрана с ее лица. Острая боль пронзает мою грудь, когда я вижу небольшие синяки на руках. Они должны быть от падения. Следы пожелтели, как будто почти зажили, но от одного взгляда на них мне становится больно. Моя память возвращается к воспоминанию о том, как я ударил Майлза. Я ударил этого мудака недостаточно сильно.

Я беру черный офисный стул от компьютерного стола Ребекки и подкатываю его к краю кровати. Стул скрипит, и я вздрагиваю при мысли о том, что могу разбудить Ребекку. Она, вероятно, нуждается в отдыхе, и она получит его. Когда я думаю, что могу уже сесть, она тихо стонет и переворачивается на бок так, что оказывается лицом ко мне. Я судорожно делаю вдох, когда протягиваю руку и провожу большим пальцем по её губам. Я скучаю по ней. По моей маленькой огненной богини.

Глава 10

Ребекка

Его хриплый голос зовёт меня во сне, я просыпаюсь, и обнаруживаю Николаса, сидящего всего в нескольких сантиметрах от моей кровати. У меня в груди всё болит при виде его растрепанного внешнего вида. Что происходит? Большие круги под глазами видны даже в моей затемненной спальне. Я смотрю сверху вниз и обнаруживаю, что его галстук и пиджак отсутствуют. Сегодня, даже в приталенной серой рубашке и черных брюках он выглядит плохо, а его волосы в беспорядке. Несмотря на моё шокированное лицо, Николас улыбается, когда его взгляд скользит по мне. Я краснею. Мои затвердевшие соски говорят мне, что моя прозрачная ночная сорочка ничего не скрывает от его жаркого взгляда.

Его прохладные пальцы с нежностью касаются моей щеки, посылая волну адреналина по моему телу. Его жест напоминает мне момент, когда я впервые встретилась с ним. Моя кожа горит от воспоминания о том, как я не могла оторвать руки от его лица. Должно быть, он подумал, что я странная.

— Ты здесь, — бормочу я, заставляя себя сесть в кровати. Николас наклоняется вперед, помогая разместить позади меня подушку.

После разговора с Кэрол о том, что случилось, когда Майлз пришел ко мне в офис, я чувствую нервный тик в присутствии Николаса. Он ударил Майлза в челюсть, а я не знаю, как к этому относится. Меня больше всего волнует, что он привлекает к себе нежелательное внимание, а должен всячески избегать его. Но я также обеспокоена тем, что он слишком увяз, чтобы без риска справиться с возникшими проблемами. И я не уверена, что заслуживаю этого.

— Я хотел зайти, прежде чем отправится в офис. Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он.

— Я в порядке, но моё тело все ещё очень болит. — Я сразу жалею о словах, когда мрачный взгляд распространяется по его лицу. Мне хочется рассмеяться и заверить его, что я в порядке, но у меня такое ощущение, что это только разозлит его.

— Как дела на работе? — спрашиваю я, надеясь, что изменение темы сотрёт хмурое выражение на его красивом лице.

— Непривычно, когда тебя нет рядом...

Его слова напоминают мне, что прошло уже больше недели, с тех пор как я была в офисе. Коротать время вдали от офиса, поначалу, казалось, чем-то положительным в этой негативной ситуации, но, честно говоря, я соскучилась по тому, чтобы быть полезной, даже если это означает чёрную работу, такую как: отвечать на письма, делать ксерокопии, или быть на побегушках у Николаса. Я стала крайне раздражительной в результате того, что заперта внутри этой квартиры. Я смотрю так много драм в дневное время, что уже хочу выколоть себе глаза. Но я застряла здесь по крайней мере, ещё на несколько дней. Врач настоял, чтобы я полностью восстановила свои силы, прежде чем приступить к работе, но я не знаю, сколько дней на это потребуется.

Николас перемещается, чтобы сесть на край кровати, и я вздрагиваю от этого внезапного движения. Его брови приподнимаются в беспокойстве, и я быстро улыбаюсь, надеясь ослабить его напряжение.

— Ты уверен, что скучаешь по мне только из-за того, что тебе нравится приказывать мне, что делать? — шучу я.

— Нет, это нечто большее. — я наблюдаю, как медленная ухмылка достигает его голубых глаз. Лжец. Ему нравится приказывать мне, что делать. Моя память дрейфует к грешным воспоминаниям о том, как он наклонил меня над письменным столом. Не хочу признаваться, но мысль о том, что это может произойти снова возбуждает меня.