Вот только она оказалась не пустой, а полной.

– Гребаная сукина дочь! – выругалась я, тряся ушибленной рукой, и пнула бутылку текилы,

отправив ее катиться по полу кладовки.

– Надеюсь, избиение алкоголя не связано с тем, что я сказал.

Я обернулась. Позади меня, прислонившись к дверному косяку, стоял Картер. Ну почему он

всегда становится свидетелем моей унизительной глупости?

– Серьезно, что тебе сделала та текила? – спросил он, начиная идти мне навстречу.

– Ты имеешь в виду, кроме того, что затуманила мне мозги настолько, что я потеряла

девственность с одним очень горячим парнем, с которым познакомилась на студенческой вечеринке,

после чего вырубилась и, будучи совершеннейшей сучкой, даже не узнала его имени, а теперь, когда

он здесь, постоянно чувствую, что мне с ним ни хрена не светит, потому что у меня ноль опыта в

этих делах? – вырвалось у меня.

Картер остановился прямо напротив и криво ухмыльнулся.

– Ты считаешь меня горячим?

Я закатила глаза в ответ на его попытку подбодрить меня и сгладить мое нервозное

признание.

– А знаешь, ты абсолютно права. Та текила – настоящая сволочь. Иди и набей ей морду, а

потом, если хочешь, разберись до конца с пивом. Я заметил, как оно нехорошо на тебя пялилось.

Наш разговор был настолько нелепым, что я расхохоталась. После нашей недавней игры в

«правду или правду» я была в приятном подпитии – достаточным для того, чтобы оценить весь

комизм ситуации. Когда я отсмеялась, Картер протянул руку и убрал с моей щеки прядь волос,

выбившуюся из хвостика, и я, сразу вспомнив о вечере нашей встречи, испустила небольшой вздох.

– Давай кое-что проясним. Ты никакая не сучка и ни в чем передо мной не виновата. Не буду

врать, проснуться наутро и не найти тебя рядом, а после провести пять лет в раздумьях, не

приснилась ли ты мне, было фигово. Но я никогда бы не стал считать тебя сучкой за то, что ты

сделала, – сказал он, подходя ко мне на дюйм ближе. – И я не лгал, когда говорил, что в ту ночь

сделал бы все совсем по-другому, – добавил он тихо и встал так близко, что наши тела

соприкоснулись. Его рука легла на мое бедро, и я с трудом сглотнула.

– Я бы целовал тебя дольше, – сказал он, наклонившись и мягко поцеловав меня в уголок

рта.

– Я бы долго-долго обнимал тебя, чтобы прочувствовать твое тело до последнего дюйма, –

прошептал он мне в щеку, пока второй рукой обвивал мою талию и прижимал меня к себе крепче.

Его ладонь, лежавшая у меня на бедре, плавно поползла вверх. Прошлась по моим ребрам и,

мимолетно коснувшись груди, накрыла мое сердце.

– Я бы ласкал тебя всюду, но не спешил, чтобы ощутить, как под моей ладонью бьется твое

сердце.

Я облизнула губы и попыталась восстановить дыхание. Боже, до чего же мне нравился его

запах, его слова и прикосновения. Как я жила так долго без всего этого?

– И самое главное. Я бы не выпил в ту ночь ни глотка спиртного, чтобы запечатлеть в

сознании каждую проведенную с тобою секунду и запомнить, как ощущалась под моими руками

твоя кожа.

Я не сомневалась, что он слышит, как стук моего сердце эхом разносится по всей комнате. Я

знала, он чувствует, что с каждым его словом оно начинает биться все чаще.

– Черт, Клэр, – пробормотал он. – Одно только то, что ты рядом, сводит меня с ума.

Он немного согнул ноги в коленях, а после прижал меня к себе, чтобы я почувствовала, о

чем конкретно он говорит. Мои руки, ища опору, взметнулись к его плечам и притянули его ближе, а

нога машинально поднялась и обвилась вокруг его талии, притискивая его ко мне. Его рот блуждал

по моей шее, и я определенно стонала. Вернувшись к моему уху, он прошептал:

– Если все это слишком рано, скажи мне остановиться, и я остановлюсь.

Рано или не рано? Не веду ли я себя, как настоящая шлюшка, пока трусь о него? Черт, я же

все-таки мать.

Мать, которую ни разу нормально не трахали и которая была похотливой, как сатана.

76

LOVEINBOOKS

– Если ты остановишься, я тебя прикончу, – прошептала я, пока его губы подбирались к

моим.

Не успели наши рты слиться в поцелуе, как его язык нежно протолкнулся меж моих губ. Я

скользнула языком ему навстречу, и он, застонав мне в рот, затолкался в меня бедрами все сильнее.

Я вся дрожала, как в какой-нибудь дрянной романтической книжонке. Мои груди налились, а лоно

затрепетало.

У МЕНЯ ЗАТРЕПЕТАЛО ЛОНО!

Я чувствовала, что скоро взорвусь, если он ко мне не притронется. И мне сильно, почти до

боли, хотелось попросить его прямо. Но я не умела говорить о таких вещах вслух. Меня

передергивало от одной только мысли, как я говорю «потрогай мою киску». Бр-р. Можно

попробовать так: «продолжай двигаться в том же направлении». Или «пошарь в моей лунке».

Клэр, не отвлекайся!

О боже мой. Язык Картера творил чудеса. Где, черт возьми, он научился так целоваться?

Наверное, у своего папаши.

Хотя, стоп. Фу, какая гадость.

Боже. Я растекалась в липкую лужу, и в трусиках у меня творилось то же самое.

ПОТРОГАЙ МОЮ ВАГИНУ!

Может, он догадается, если я буду кричать об этом у себя в голове? Его язык закружил

вокруг моего, а ладонь, опустившись на мою задницу, задвигалась, так что я заскользила вверх-вниз

по его твердости.

РУКИ НА ВАГИНУ, АУ!

Моя нога сползла с его талии, и я всхлипнула, ощутив голым бедром жесткую ткань его

джинсов, а он, отступив вместе со мной назад, прижал меня к стенке кладовки. Его поцелуй стал

глубже и вместе с тем медленней. Я вцепилась в волосы у него на затылке с такой силой, что,

кажется, выдрала несколько волосков с корнем.

Он убрал руку с моего зада, и я готова была закричать от расстройства, но потом

почувствовала, как он переложил руку на переднюю часть моего бедра и начал медленно двигаться к

краю шорт.

О БОЖЕ, ОН СОБИРАЕТСЯ ПОТРОГАТЬ МОЮ ВАГИНУ!

Не забыла ли я надеть сексуальное нижнее белье вместо трусов для месячных? Вы

понимаете, о чем я. О безразмерных бабушкиных панталонах, которые надеваешь только в том

случае, если приближается багровый прилив. И которые мужчинам не позволено видеть.

Прервав поцелуй, он проник кончиками пальцами под вырез моих шорт и… о, слава тебе,

добрый младенец Иисус! Я вспомнила, что, переодеваясь, надела-таки стринги Victoria's Secret.

– Я знаю, вечер вышел дерьмовым, и этого уже не исправить, но мне хочется сделать тебе

приятно, Клэр. Я могу к тебе прикоснуться? – тихо спросил он мне в губы и заглянул мне в глаза.

Он что, не чувствует, как мое лоно трепещет, а мозги вопят?

Мне нужно ощутить внутри твои пальцы!

Да-да, ты угадал.

– Черт. Ничего горячее я в жизни не слышал.

Я не успела ужаснуться тому, что высказала свои мысли вслух, потому что он начал делать

то, о чем я его просила. Его рука пробралась под ткань моих шорт целиком, и я ощутила, как его

пальцы скользнули к переду моих трусиков.

– Мать твою, – пробормотала я и дернулась к его руке бедрами.

Никто и никогда ко мне так не прикасался. Я думала, что все прикосновения одинаковы и

пробуждают одинаковые ощущения вне зависимости от того, кто будет копошится у меня внизу – я

сама или какой-нибудь парень.

Как выяснилось, я ошибалась.

Пальцы Картера двигались вдоль тонкой полоски шелка так медленно, что от удовольствия

мне хотелось вопить.

– Я чувствую, какая ты мокрая, – прошептал он, играя с краем моего белья.

Я всегда краснела, когда слышала от людей пошлости. Мне становилось стыдно за них и те

странные вещи, которые они говорили. Слышали бы они себя со стороны. Все эти банальности,