Когда все это совершится,

Я вам старицей отплачу,

И на веревке с того света

Бочонок с водочкой, да с водочкой спущу, спущу!     

                         *

                      *    *                 

Холостяцкой жизнью я извелся,

Жалок мне мужчина холостой,

И поэтому я обзавелся

Молодой красавицей-женой.

Мне не нужно бегать на свиданье,

Ночью под окошками стоять,

Ради мимолетного лобзанья

Умолять и плакать, и рыдать.

Целовать кокой-то дуре руки,

Умолять, чтоб сжалилась она.

У меня для этой самой штуки, штуки, штуки

Есть своя законная жена!

Жена! Она

От бога нам дана,

И с ней одной

И счастье и покой....

Кто, друзья, еще не поженился,

Тот не знает что такое ад,

Что такое бешеная львица,

И откуда у гадюки яд!

Я теперь познал все эти муки,

Драму и комедию сполна.

У меня для этой самой штуки, штуки, штуки

Есть своя законная жена!  

     Гимн альпинистов в мое время:  

              БАКСАНСКАЯ

Где снега тропинки заметает,

Где лавины грозные шумят,

Эту песнь сложил и распевает

Альпинистов боевой отряд.

Нам в боях родными стали горы,

Не страшны туманы и снега.

Дан приказ, не долги были сборы

На разведку в логово врага.

Помнишь, товарищ, белые снега,

Стройный лес Баксана, блиндажи врага.

Помнишь гранату и записку к ней

На скалистом гребне для грядущих дней. 

Помнишь, товарищ, вой ночной пурги,

Помнишь, как кричали нам в лицо враги.

Помнишь, как ответил ревом автомат

И как возвращались мы с тобой в отряд.

На костре пылали жарко ветки,

В котелке варился крепкий чай.

Ты пришел усталый из разведки,

Много пил и столько же молчал.

Синими замерзшими руками

Протирал вспотевший автомат,

И вздыхал подолгу, временами

Головой откинувшись назад.   

Время былое пролетит как дым,

В памяти рассеет прошлого следы.

Но не забыть нам этих трудных дней,

Мы сохраним их в памяти своей.   

                     *

                  *    *                 

Мне не забыть той долины,

Сложенный холм из камней,

И ледоруб до средины

Воткну руками друзей. 

Ветер тихонько колышет,

Гнет барбарисовый куст.

Парень уснул и не слышит

Песни сердечную грусть.

Речка как ленточка вьется,

Горное эхо шумит.

Тот, кто в долину вернется,

Холмик пускай посетит.

Ветер тихонько колышет,

Гнет барбарисовый куст.

Парень уснул и не слышит

Песни сердечную грусть.   

                       *

                    *    *                 

Средь гор одиноко, печально звучит

Последний прощальный звонок.

Окончена смена, нас поезд умчит

На север, на запад, восток.

И пусть разлука нас не страшит.

Ведь жизнь не скука, бежит, ой да бежит.

Теперь расстаемся с тобою на год,

Веселый домбайский народ....                 

Стал шум горных рек нам милее струны,

Суровый, заснеженный край.

Теперь расстаемся, но встретимся мы

С тобою любимый Домбай.   

                       *

                    *    *   

Чем дальше в горы пиво, тем дороже,

А мы без пива жить никак не можем.

Пока, пока...,

Мы пьем из родника....

Рюкзак знаком, но как же он тяжел,

Как жаль, как жаль, что дорог так осел.

Пока, пока...,

Я сам за ишака....     

                     *

                  *    *                 

Ваш хваленый Кавказ

Не обитель чудес,

А бульвар, где пижоны гуляют.

То ли дело подходов нетронутый лес,

Неприступная высь Гималаев.

Ты сюда бы повел

Свой хваленый отряд

С стопроцентным смертельным исходом,

А не то, что копить за разрядом разряд

В тривиальных кавказских походах.

                       *

                    *    *                 

Гремит камнепад, надвигается ночь,

И ветер, неистово в скалах свистя,

Все рвется в палатку, как будто не прочь

Послать нас ко всем чертям.

У нас под ногами весь в трещинах лед,

Метель наметает сугробы вокруг.

Но мы альпинисты и только вперед

Идем мой верный друг.

Сверкают вершины вблизи и вдали,

За месяцы, право ж, домой не дойдешь.

Но мы друг для друга любовь сберегли,

И с ней не пропадешь.   

     Главная песня лагерной лирики:  

                  КОЛЫМА                 

 Я помню тот Ванинский порт

 И вид парохода угрюмый,

 Как шли мы по трапу на борт

 В холодные, мрачные трюмы.

 А море окутал туман,

 Ревела пучина морская.

 Лежал впереди Магадан,

 Столица Колымского края.

 От качки стонала зека,

 Обнявшись как родные братья.

 И только порой с языка,

 Срывались глухие проклятья.

 Будь проклята ты, Колыма,

 Что названа "райской" планетой.

 Сойдешь поневоле с ума.

 От сюда возврата уж нету. 

 Пятьсот километров тайга,

 Где бродят лишь дикие звери.

 Машины не ходят сюда,

 Бредут, спотыкаясь, олени.

 Прощай молодая жена

 И вы, малолетние дети.

 Знать горькую чашу до дна

 Мне суждено выпить на свете.

 Я знаю, меня ты не ждешь,

 И писем моих не читала.

 Встречать ты меня не придешь

 В открытые двери вокзала.   

                       *

                    *    *                 

 Чередой за вагоном вагон,

 С мерным стуком по рельсовой стали,

 Спецэтапом идет эшелон

 С пересылкой в восточные дали.                

 Заметает пурга паровоз,

 Красит окна морозовой плеснью,

 И порывистый ветер донес

 Из вагона тоскливую песню.

 Не печалься любимая,

 За разлуку прости меня.

 Я вернусь раньше времени,

 Дорогая, клянусь!

 Как бы ни был мой приговор строг,

 Я вернусь на любимый порог,

 И тоскуя по ласкам твоим,

 Я в окно постучусь.

 Здесь на каждом вагоне замок,

 Две доски вместо мягкой постели.

 И укутавшись в сизый дымок,

 Нам кивают угрюмые ели.

 Завернувшись в тулуп с головой,

 Проезжая леса и болота,

 На площадках вагонов конвой

 Ощетинил свои пулеметы.

 За пять лет трудовых лагерей

 Мы в подарок рабочему классу,

 Где лежали тропинки зверей,

 Проложили восточную трассу.

 Завязали в снегу трактора,

 Мощным "Сталинцам" сил не хватало,

 И тогда под удар топора